К счастью, это было не так.

— Я связалась с родильным отделением Центральной больницы. Разрешение на ознакомление со сведениями, содержащимися в истории болезни, может дать только заведующий отделением. Я как раз собиралась туда перезвонить…

— Нет, просто поверить не могу! — обрушился на нее Викен. — Ты довольствовалась телефонным звонком?! — И зло сощурил глаза.

Нина вся съежилась на своем стуле. «Может, я стану крохотной, как чайная ложка?» [29]— промелькнула у нее мысль, отчего она нервно хихикнула.

— Ну, у меня же было немножечкои других дел, — выдавила она из себя.

— Не могла, что ли, оторвать задницу и съездить туда? Мне что, надо напоминать вам, что мы имеем дело с абсолютно ненормальным, безжалостным типом, который пока чтоубил трех женщин? Чтобы его остановить, необходимо напрячь все силы и выполнить все стоящие перед нами задачи. Я повторяю: всем!

Зазвонил его мобильный, Викен посмотрел на экран:

— Это из Института судебно-медицинской экспертизы. Перерыв на десять минут.

И он направился в коридор.

— Ф-фу-у! — выдохнул Сигге. — Рад, что на сей раз не мне досталось.

— Он сейчас испытывает такое давление… — сказала Нина.

Сигге завел глаза к потолку:

— Будто он единственный, кто почувствовал, что время поджимает.

Нина не ответила, достала мобильник и отошла в угол комнаты. Минутой позже она уже разговаривала с заведующим родильным отделением Центральной больницы. Она объяснила, в чем дело, подчеркнула, насколько решающей является запрашиваемая информация, насколько это срочно. Он обещал все выяснить.

Когда заседание продолжилось, Викен уже сумел взять себя в руки.

— Прошу прощения за то, что пришлось прерваться, — начал он, и Нина на секунду вообразила, что он и у нее попросит прощения за свой выпад. Этого не случилось. — Мне позвонила доктор Плотерюд. Эта женщина на самом деле ради нас горы свернула. Профиль ДНК Гленне уже готов. Никаких совпадений с материалом, обнаруженным под ногтями у Аниты Эльвестранн.

Ярле Фрёэн положил обе руки на стол. Они у него были такие уродливые, что Нина просто не могла отвести от них глаз. Огроменные, бледные, с редкими рыжими волосинами на пальцах и такие же веснушчатые, как лицо и макушка.

— Заседание суда назначено на шесть часов вечера сегодняшнего дня, — оповестил старший юрист. — Я уж постарался оттянуть начало заседания на как можно более позднее время. Спрашивается, однако, не стоит ли нам уже сейчас отменить его и отказаться от обвинения.

Викен зло покосился на него. Нина видела, что он изо всех сил старается сохранить спокойствие.

— Результат анализа ДНК вовсе не означает завершения дела, — заявил он. — Есть масса другого материала, который требует анализа. Вчера вечером я переговорил со своим бывшим коллегой из Манчестера. Это один из тех людей, что целиком и полностью освоили дело составления психологических профилей. Он находит, что наш материал чрезвычайно интересен. Он согласен с тем, что вся эта бодяга с медвежьими следами — это послание. То же касается самого способа убийства, того, что сделана попытка представить все так, будто на жертвы нападает медведь. Совет эксперта: прислушаться к этому посланию, попытаться распознать, что же такое убийца желает до нас донести, и уже оттуда раскручивать дело дальше. Я спросил его, не усматривает ли он здесь расщепления личности. Он говорит, что совсем не представляется невероятным, чтобы тут речь шла о человеке с двумя, а то и более моделями поведения. В пользу этого, вообще-то, может многое говорить. В частности, то, что промежутки между убийствами достаточно короткие. Моя гипотеза, как вам известно, состоит в том, что этого брата-близнеца у Гленне не существует…

У Нины зазвонил мобильный телефон.

— Похоже, из больницы, — сказала она, поднимаясь. — Они же обещали ответить поскорее.

Прихватив ручку и блокнот, она выскочила в коридор и закрыла за собой дверь. Действительно, женщина по имени Астрид Гленне рожала в Центральной больнице. Заведующий отделением лично перерыл весь архив в поисках ее карточки. Нина была слишком взбудоражена, чтобы поблагодарить его за это. Ей пришлось сосредоточиться на том, чтобы спокойно водить ручкой по бумаге, записывая то, что он говорит.

Когда она показалась в дверях, гул голосов разом затих. Пробираясь на свое место, она ощущала на себе взгляды восьми пар глаз.

— Это ответили из Центральной больницы относительно Астрид Гленне.

Нина посмотрела на Викена. Тот слегка сощурился.

— Давно пора, черт подери! — пробурчал он.

— Мне позвонил сам заведующий отделением, он отложил все другие дела, чтобы отыскать этот документ.

— Давай к делу, — оборвал ее Викен.

Нина проглотила обиду:

— В Центральной больнице в ночь на седьмое сентября тысяча девятьсот шестьдесят четвертого года Астрид Гленне родила двух мальчиков. Первый появился на свет без всяких проблем. Второй застрял в родовых путях, и его пришлось извлекать щипцами. Самостоятельно дышать он не мог, его пришлось оживлять и поместить в кувез более чем на три недели. У него были какие-то там судороги…

— Ладно-ладно, — угрюмо вставил инспектор, — нам не требуется изучать весь акушерский анамнез.

Сигге Хельгарссон не смог удержаться:

— Вот и крышка мистеру Хайду, остался один только доктор Гленне.

Викен бросил в его сторону свирепый взгляд:

— Придержи язык! Есть этот близнец, нет ли его — это не главное. Об исландцах много чего можно сказать, но к самым умным в мире их никто не причисляет.

У Сигге даже рот открылся.

— Это, к чертовой матери, ты должен придержать язык! — прошипел он в ответ. — Сказал бы ты такое о темнокожем, тебя бы везде полоскали как расиста.

Викен отмахнулся:

— Ты говоришь, расист? Прежде чем разместить в Кефлавике военную базу, американцам пришлось, к чертовой матери, подписаться под тем, что они не пошлют туда служить ни единого самого плохенького черного солдатишку. Вы, исландцы, струхнули, что негры заделают детишек вашим бабам. Тогда бы ваша кожа перестала быть белой, как овсяный кисель.

Нина Йенсен не верила своим ушам. Хельгарссон весь побагровел.

— Бабьи пересуды! — возмутился он. — Слухи пятидесятилетней давности.

Викен пожал плечами:

— Один мой приятель долго там работал, он про это знает все. Но сейчас я не желаю больше тратить время на всякую чепуху.

— Золотые слова, Викен, — ухмыльнулся Ярле Фрёэн, поднимаясь. — Пойду позвоню в суд.

В кафе «Приют», кроме них, было пока всего двое посетителей. Нина с Арве устроились за столиком у окна, откуда открывался вид на площадь Грёнланн-торг. Заглянув за четверть часа до этого в кабинет Нурбакка, Нина убедилась, что он явно совсем забыл о том, что они договаривались пойти посидеть в кафе. Он оказался настолько загруженным работой, что она уж подумала, что Арве и на этот раз откажется. Но как только намек до него дошел, он вскочил на ноги: прекрасная мысль, им же надо поговорить!

— Не самый удачный денек для нашей команды, — заметил он, пока они изучали меню, — тем больше оснований заесть это чем-нибудь вкусненьким.

Нина была с ним согласна, но собиралась ограничиться салатиком с кусочком хлеба.

— Для обеда слишком рано, — заявила она. — Кстати, до Сигге доходили какие-то слухи, будто Паянен хочет отстранить Викена от ведения этого дела.

Арве Нурбакк поднял голову. У него были самые темные глаза из всех, какие она когда-либо видела, во всяком случае у светловолосых.

— Паянен! — фыркнул он. — Она не осмелится, хотя Викен и дал маху.

— Это у него проявление туннельного видения, — безапелляционно заявила Нина. — Самая элементарная из всех промашек, что характерны для новичков. Последние несколько дней его больше ничто не интересовало, кроме этого врача.

— А ты уверена, что все это было проделано впустую?