— Где вы были во второй половине дня в прошлый четверг? — желал узнать инспектор. Услышав ответ, он сухо заметил: — Вот как, и в этот день опять велосипедная прогулка по лесопарку? А я-то думал, врачи работают круглые сутки. С вами был кто-нибудь еще?

Аксель пришел сюда, чтобы рассказать все, что ему было известно о двух убитых женщинах, а не чтобы отчитываться в том, чем он сам занимался в последнее время. Он быстренько прикинул и решил, что и Мириам тоже в этой беседе не место.

— Нет, — ответил он и почувствовал, что, солгав инспектору, переступил некую границу. — Я был один.

Инспектор Ханс Магнус Викен составил на тарелку коробки из-под еды, купленной в «Китайском драконе», и, отодвинув тарелку в сторону, пощелкал пультом. На канале ТВ-2 показывали дебаты. «Позволим ли мы, чтобы смертельно опасные хищники бродили под стенами наших домов? Где провести черту дозволенного?» Убийства женщин не упоминались, но программа вобрала в себя всю ту растерянность, которую после них ощущали люди.

Викен переключился на программу, где рассказывали о путешествиях. Один пустынный пейзаж с заходящим солнцем сменялся другим. Марокко, конечно же. Он посмотрел немножко, потом достал видеодиск, принесенный с работы. Только теперь дошли руки посмотреть запись пресс-конференции, которую они провели в понедельник, если не считать нескольких коротких отрывков, показанных по госканалу в тот же день.

Внимательно просматривать выступления представителей полиции по телевидению было очень полезно, поэтому их записывали, а записи раздавали всем участникам этих выступлений. Изучить стратегию работы средств массовой информации столь же важно, как овладеть специфическими профессиональными навыками работы в полиции, твердили им постоянно.

Ведущим на пресс-конференции выступил сам начальник Управления полиции, что доказывало важность этого дела. Тот, как обычно, был сверх меры помпезен: в парадной форме, с тщательно уложенными волосами, окрашенными, как подозревал Викен, чтобы скрыть первые признаки седины. Он напоминал самодовольного начальника полиции сказочного городка Кардамона, и некоторые инспектора помоложе так его между собой и называли — Бастиан.

Это Паянен попросила Викена принять участие в пресс-конференции. Она тоже обожала быть в центре внимания, он давно уже понял это. Но на сей раз дело было настолько серьезным, что она, очевидно, чувствовала себя более уверенно в его присутствии. Она производила вполне достойное впечатление, вынужден был признать Викен. Начальница сектора попросила слова после краткого вступления начальника Управления полиции. Она изложила дело вполне корректно и на вопросы отвечала тоже неплохо. Пару раз она переадресовала вопросы инспектору. Контраст между ними бросался в глаза. Викен был лаконичен и более точен. Именно такой люди и хотят видеть свою полицию, считал он.

Настоящая конфетка, однако, была припасена на конец пресс-конференции. Естественно, в зале присутствовали шведские и датские журналисты, но еще и французские, и итальянские и группа, представлявшая телевизионный канал из Германии. Хотя несколько раз подчеркивалось, что никакой медведь вовсе не бесчинствует в центре европейской столицы, это дело вызвало интерес во всем мире. Обнаруженные звериные следы и отметины, оставленные медвежьими когтями на теле убитых женщин, оказались лакомым кусочком для всех, кто жил за счет новостей, так что фотографии трупов уже обошли весь земной шар.

После того как Паянен с грехом пополам выдала две-три фразы на школьном английском, инициативу перехватил Викен. Лет десять тому назад он принял участие в программе по обмену опытом между полицейскими управлениями Великобритании и Норвегии и более года проработал в полиции Манчестера, поэтому без запинки отвечал на вопросы зарубежных СМИ по-английски, даже позволил себе пошутить: «Да, Осло, конечно, называют „городом тигров“ — city of tigers. В свое время город заслужил такую славу потому, что ходить по улицам ночью считалось небезопасным. Давайте, однако, расставим точки над „i“: никакие тигры по городу не бегают». Он сочинил эту шутку, когда сидел утром на оперативном совещании, и она оказалась удачной: журналисты усмехались и хмыкали. После конференции к нему подошел ведущий криминалист управления, пожал ему руку и сказал: «Превосходно, Викен». Тут же откуда-то возник немецкий журналист и попросил об интервью. Просмотрев запись, Викен остался более чем доволен. «Один — ноль, Паинька», — констатировал он, уверенный в том, что начальница пришла к такому же выводу.

Настал час новостей на государственном канале, и он переключился туда. Медвежьи убийства, как их теперь не слишком удачно стали называть, были вытеснены на третью позицию в новостном рейтинге. Снова были показаны кадры, снятые в лесопарке Нурмарка и во Фрогнер-парке. Далее последовало интервью ведущего криминалиста. Паянен после вчерашнего одиозного высказывания в «Новостях дня» было приказано не открывать варежку. Она тогда продемонстрировала непростительную наивность, прокомментировав это дело и упомянув предложение превратить Южную Норвегию в свободную от медведей зону. Всем было известно, что политик из стортинга, выдвинувший это предложение, был запойным пьяницей, готовым на все, лишь бы пятнадцать секунд помелькать на экранах телевизора.

Паянен промахнулась, попавшись на его удочку, и, как говорили, ведущий криминалист остался этим весьма недоволен. «Два — ноль, Паинька», — кивнул Викен, очищая от кожуры бананы. Как ему удалось выяснить опытным путем, они хорошо успокаивали его желудок. Во всяком случае, нисколько не хуже, чем пилюли, прописанные участковым врачом. Несмотря на то что этот тип не нашел у Викена никакого серьезного заболевания, он рекомендовал ему принимать целую кучу разных химсоединений. «Ваш желудок несколько чувствителен, — утверждал этот идиот от медицины. И в попытке продемонстрировать остроумие он сослался на несколько прочитанных им детективных романов: — Разве не у всех детективов, расследующих убийства, возникают проблемы с желудком?»

О ходе расследования ведущий криминалист мог рассказать немного, тем важнее было как следует его преподнести. Это им с самого начала удавалось, и до сих пор ни одна газета не заметила, что в таком сенсационном деле у них нет практически ни одной зацепки. Начальство, вплоть до самого высокого, обещало им всестороннюю поддержку. По части выделения дополнительных ресурсов они оказались в привилегированном положении: Паянен могла выбирать лучших из лучших. Пока еще. В полицию поступило уже так много сообщений от неравнодушных сограждан, что на их предварительную сортировку уже был посажен отдельный сотрудник. А Дженнифер Плотерюд, наилучшая из всех патологоанатомов, с кем Викену приходилось работать, звонила ему каждый день, не в силах держать при себе факты, которые вскрылись при исследовании тела Сесилии Давидсен. Она была изборождена когтями сильнее, чем первая жертва: глубокие раны были не только на спине, но и на боках, груди и на лице. На руке и ногах у нее были такие же следы от уколов. И по всей видимости, она тоже не подверглась сексуальному насилию.

Позвонили с центрального поста. Викена спрашивал коллега из какого-то местечка в области Хедмарк. Инспектор записал номер и перезвонил. Ответивший представился как Хьелль Руар Стуракер, начальник полиции района Оснес. Викен знал, где это, — почти у самой границы со Швецией.

— Извините, что я так поздно звоню, скорее всего, это не очень важно.

— Да ничего страшного, — заверил его Викен, не сводя глаз с экрана телевизора.

— Я по поводу этих убийств… этой истории с медведем.

Викен считал, что «история с медведем» — малоподходящее обозначение, но лучшего предложить не мог.

— К нам тут частенько обращаются со всякой чепухой, да вы и сами знаете, как народ реагирует на подобные происшествия.

Это старший инспектор знал хорошо. Они даже выделили для этого отдельную телефонную линию.