Игорь уперся спиной в рессору, поднатужился, налег на гаечный ключ, дернул его что было сил. Машина качнулась и вдруг — «кр-р-рак…» — днище кузова осело, надавило на плечо, нависло над самой щекой…

В первое мгновение Игорь не понял, что произошло, даже испугаться не успел. Испугался он, когда сообразил, что машина соскочила с домкрата.

Ошеломленный, оглушенный, он некоторое время лежал неподвижно. Потом с опаской втянул в грудь воздух, шевельнул рукой, ногами — боли нигде не чувствовалось. Он опять глубоко вздохнул — на этот раз облегченно. И вдруг подумал: «Если меня не убило машиной, то наверняка убьет Сергей Павлович. Ведь я поднял «Кузнечик» на домкрат, а подпорки под колеса подложить забыл. Даже на тормоз не поставил. А ещё хвастался перед всеми. Выходит, действительно «я» — последняя буква алфавита. Теперь-то поднимут на смех…»

Но тут же пришла в голову другая мысль: а почему кто-то должен узнать об этой дурацкой оплошке? Ведь все, к счастью, окончилось благополучно: Игорь цел и невредим, глушитель поставлен на место. Пока никто не проехал по этой дороге, надо поскорее убрать инструмент и, как ни в чем не бывало, шпарить в колхоз. До него осталось-то, должно быть, с километр, не больше.

Игорь хотел выползти из-под машины, но не тут-то было: сзади что-то крепко держало его.

Что же это такое?.. Он кое-как с большим трудом извернулся в тесноте, передвинул руку, пошарил за спиной и убедился, что его держит рессора: её листы, приняв нагрузку, сомкнулись и наглухо защемили рубаху.

Игорь задергался, попытался вырваться из неожиданного плена — куда там! Рубаха из какой-то чертовой кожи, черт бы её побрал! Крепкая, новая. Мама специально купила её для похода. Разве такую порвешь?

Вот тебе и раз! Только этого не хватало. С минуты на минуту здесь могут проехать колхозники с сеном. Позор! Пусть бы уж лучше кто-нибудь из своих оказался рядом — Славка или Симка, только не девчонки. А то лежишь тут беспомощный, как котенок в мешке…

А что если попытаться вылезть из рубахи? Игорь попытался.

Все ему мешало: впереди — глушитель, сзади — проклятая рессора, сверху — днище кузова, снизу — земля. Он извивался, изгибался, кряхтел, стонал. Но только набрал полный рот песка, набил на лбу шишку и рубаху порвал… Порвал, да не там, где надо, — на плече.

Обессиленный, тяжело дыша, он в полном отчаянье приник к земле и тут вдруг увидел рядом с машиной чьи-то ноги.

Пока Игорь раздумывал, кто бы это мог быть, ноги переступили, присели на корточки. Незнакомый мальчишеский голос спросил:

— Тебе там лежать не наскучило?

— Ещё как наскучило.

— Так вылезай.

— Ишь ты, умный какой. Надо сперва работу доделать.

— А что у тебя получилось? Хочешь — помогу.

— Да нет… Тут пустяки, сейчас кончу. Ты лучше подай нож. Там в кабине сумка с инструментом.

Ноги отошли, потом вернулись.

— Держи.

Игорь не взял — схватил спасительный нож. Кряхтя от натуги, просунул руку за спину и отрезал злополучный клок рубахи. Фу-ух! Наконец-то свободен!

Он вылез из-под машины грязный, исцарапанный, взъерошенный и принялся протирать засыпанные песком глаза.

— Ты — Игорь Соломин, по прозвищу Верхолаз, да?

— Пока что я лазаю только внизу, — хмуро ответил Игорь. Он посмотрел на своего избавителя, главным образом на его волосы, потом быстро оглядел пустынную дорогу. — А где твои папа и мама?

— Пошли в магазин за кефиром. А я познакомился на берегу с вашим бортмехаником. Он мне объяснил, где искать вас, форпостовцев. Мама столько нарассказала…

— Ладно, — сказал Игорь. — Поехали.

— Послушай, что это у тебя с рубашкой?

— Да ничего… Порвал, наверно.

— Порвал? Постой, да ведь она вся изрезана! — Ладно… Садись, ехать надо.

Мальчики собрали инструмент, уселись в кабину. Снова замурлыкал мотор, побежала навстречу извилистая лесная дорога; замелькали стволы сосен, зашуршали покрышки.

Игорь искоса разглядывал своего нового-старого знакомца. Так вот он какой, этот «знаменитый» рыжий Петька… А какой? Да никакой — обыкновенный пацан, только полно веснушек на роже, и вообще она у него какая-то хитрая. Заметил, пройдоха, что рубашка не порвана, а порезана. Теперь ляпнет при всех о том, что Игорь Соломин, по прозвищу Верхолаз, битый час ползал под «Кузнечиком»…

— Ваш «Кузнечик» мне нравится. Он симпатичнее папиной «Волги»!

— Да?.. Это он теперь такой. А совсем ещё недавно он был не такой.

— А какой?

— Сам знаешь.

— Откуда же я знаю?!

— Ну, так скоро узнаешь…

Игорь резко затормозил: на дороге стояла голубая «Волга». Из неё вышла Зоя Романовна.

— Вот он! Вот они. Посмотри, Мика, мальчики уже подружились. Как это приятно!

Казалось бы, что трудного в том, чтобы помочь колхозникам вывезти сено? Да ничего трудного, наоборот, это очень интересно. Конечно, Симка, например, и раньше знал, что в совхозах и колхозах косят траву, заготавливают корм для скота, что это важное хозяйственное дело, и т. д. и т. п. Он помнил наизусть классическое стихотворение про то, как

Так, в общем, Симка себе и представлял жизнь на селе. И ничего сложного в ней не видел.

На деле оказалось не совсем так.

Правда, сеном над лугами действительно пахло. Насчет песен тоже правда: колхозные девчата, а с ними Лера и Нинка горланили без умолку. Но вот что касается самого основного, тут не все совпадало с Симкиными представлениями. Сено пришлось не шевелить граблями, а убирать вилами, и в этом была существенная разница, хотя бы потому, что надо было не столько шевелить сено, сколько пошевеливаться самому.

Любая колхозная девушка с одного маха подцепляла на вилы целую копенку и ловко забрасывала её на воз. Симка тоже попробовал.

Подцепить-то он подцепил, а когда хотел забросить на воз, сено соскользнуло с вил и засыпало Симку с головой. Но не настолько, чтобы нельзя было услышать, как расхохотались колхозницы.

Это было очень обидно. И хотя Славка тоже засыпался, Симке от этого не стало легче. Вместе с колхозницами смеялись Нинка и Лера. Ну, это уж нечестно: стоять на возу и разравнивать сено каждый может. А вот попробовали бы сами покидать!

Колхозные девчата посмеялись, посмеялись, а потом показали ребятам, как правильно работать: надо, мол, не подцеплять сено, а всаживать в него вилы, тогда оно не свалится. И не нужно жадничать, захватывать помногу. И ничего, мол, смешного. Сразу ведь ничего не дается.

В конце концов мальчики приспособились, работа пошла. Завертелось над головой солнышко: взмахнешь вилами — оно справа, забросишь копенку на воз — оно слева. А потом солнце стало припекать все сильнее, ни ветерок, ни облака не спасали. У Славки заломило плечи, руки налились тяжестью, но он продолжал махать ими без передышки, старался обогнать Симку, потому что на высоком возу стояла Лера и насмешливо смотрела вниз.

Но зануда Симка не отставал от Славки, тоже взмахивал руками без передышки, хотя и у него уже давно ныла спина, перед глазами плыли разноцветные пятна, а рубаха вовсе прилипла к телу. Остановиться он не мог. Ведь на высоком возу стояла Нина и ревниво следила, как Симка работает.

Когда, наконец, отъехала последняя телега — Симке и Славке казалось, что она никогда не отъедет, — подошел бригадир Антонов и с чувством сказал:

— Спасибо, товарищи!

А товарищи посмотрели на свои руки и, не сговариваясь, принялись лизать выступившие на ладонях багровые мозоли.

Если уж хотите знать, Климу тоже было нелегко. Легко только бить баклуши, а выручать из них рыбью молодь — совсем другое дело. Ну-ка, попробуй потаскай ведро с водой, покидай лопатой мокрый тяжелый песок! Хорошо ещё, что помогали колхозные ребята, а то разве одному удалось бы ликвидировать столько баклуш и спасти столько рыб!