— Эй, Левка! Хватит тебе пить. Лопнешь.

Левка нехотя подходит. Переминается с ноги на ногу, плюет на ладони и, наконец, увозит тачку.

Теперь можно передохнуть минутку.

Клим расправляет занемевшую спину, осматривается. Каким красивым будет это футбольное поле, когда здесь уже не останется ни одной ямы, ни пня, ни бугорка, — ровное, разграфленное белыми полосами… В день открытия будет играть оркестр, на скамейках рассядутся зрители. Приедет мама вместе с учительницей Клима, Инной Андреевной; они увидят, как Клим защищает спортивную честь Лесной Республики! Правда, ворота большие, а Клим маленький, — с прошлого года он прибавил всего три сантиметра, — но это ничего, не один же он защищает ворота. Впереди надежная линия его товарищей и центр защиты, высокий, сильный Володя Ковальчук…

— Послушай, Клим… У меня, кажется, солнечный удар, я пойду в тень.

Это говорит Левка. Он сидит на пустой тачке и прикрывает голову листом лопуха. Клим выходит из себя.

— Никакого удара у тебя нет, и никуда ты не пойдешь. А ещё вратарь. Бери лопату, давай грузить. Ну!

После тихого часа Клим разыскал Вальку Спицына. Тот сидел в пионерской комнате и что-то писал. Клим притронулся к его плечу.

— Валя, как же нам поскорее очистить футбольное поле? Придумай, пожалуйста, что-нибудь.

— Не мешай… — Валька почесал обратным концом ручки в своих белых волосах. — Вот допишу маме письмо, тогда поговорим.

Клим присел на табурет и принялся терпеливо ждать. Валька обязательно что-нибудь придумает, — он такой находчивый. Недаром же вот на стене, под портретом Ленина, в списке «Личный трудовой счет» Валькина фамилия одна из первых. Тут же, пониже лозунга «Больше металла семилетке!», висит письмо от рабочих Машиностроительного завода.

Клим встал с табурета и подошел к стене. Письмо аккуратно наклеено на картон, чтобы каждый мог прочитать: «Молодцы пионеры Лесной Республики! Собрали металла на целый трактор!»

— Ну, что ты слоняешься без дела? — спросил Валька Спицын. — Сел бы и тоже написал письмо своей маме. Ведь, наверно же, за все лето не послал ни одного?

— Письмо?.. — переспросил Клим и задумался. Он молчал так долго, что Вальке надоело ждать.

— Ну, чего ты уставился? На вот бумагу и конверт. Садись, пиши. А то только отвлекаешь.

Клим молча сел к столу, обмакнул перо в чернила. Потом посмотрел на Вальку, тоже почесал в голове обратным концом ручки и начал писать.

В пятницу, за два дня до Большого Спортивного воскресенья, на утренней «пятиминутке» учетчик Вера Звонкова достала из планшета свою тетрадку, но даже не раскрыла её, — а чего раскрывать? Все ребята и так знали, что остается выкорчевать одиннадцать пней, засыпать четыре воронки, установить тридцать скамеек для гостей и расчертить поле меловыми полосами.

— А главное — этот несчастный бугор, на котором я сейчас стою! — воскликнула Вера и сердито топнула ногой, словно хотела раздавить каменистый холмик. — Потом скамейки! Каждая на трех столбиках, — значит, нужно выкопать девяносто ямок. Когда мы все это успеем?

Никто не ответил. Все понимали, что не успеть. Даже Володя Ковальчук и Валька Спицын — и те молчали, глядя себе под ноги.

А Клим смотрел на дорогу… Она извивается и исчезает в березовой роще. Отсюда хорошо слышно, как гудят телефонные провода. Они тянутся вдоль этой дороги к шоссе, а потом убегают к Ленинграду. Там сейчас мама и учительница готовятся к поездке в Лесную Республику. Послезавтра они явятся в праздничных платьях, и им даже не на что будет сесть, потому что никак не успеть вырыть девяносто ямок, даже если бы у всех-ребят были железные руки…

Клим посмотрел на свои ладони. Кожа на них загрубела, стала плотнее. А сам Клим, кажется, подрос за лето; он смело мог бы стоять в воротах и отбивать любые сильные мячи. Но что толку думать об этом, когда ещё некуда поставить вторые ворота? Вот они лежат на полянке совсем готовые. Клим уже и штанги выкрасил в белую и черную полоску…

— Давайте оставим этот бугор. На нем будет стоять судья, — предложил Левка Ситников.

Все отлично поняли, что Левка сказал глупость, и поэтому промолчали.

А Левка воодушевился:

— И скамейки можно не вкапывать. Посидят гости на траве, подумаешь!..

— Замолчи, — оборвала его Катя Малинина. — Тебе бы только поменьше работы. А болеть за Лесную Республику кто будет?

— А что, ребята, если попросить помощи у колхозников? — сказал Боря Атаманов.

Но Володя покачал головой.

— У них сейчас уборка. Я уже ходил к председателю. Надо как-то самим выходить из положения…

Володя хотел сказать ещё что-то, но его уже никто не слушал: все ребята повернули головы к дороге.

Из березовой рощи выехала удивительная машина — впереди у неё был стальной плуг, как у бульдозера, позади, будто хвост доисторического чудовища, топорщились металлические штанги с экскаваторным ковшом. Солнце ярко освещало красные бока машины, горело на её полированных частях.

Треск кузнечиков, болтовня птиц, возгласы пионеров — все потонуло в реве мотора. Машина свернула с дороги и, переваливаясь с боку на бок, пошла по футбольному полю. Вот стальной плуг опустился и с ходу начисто срезал бугор, об который было затуплено столько лопат и топоров. Лязгнули оскаленные клыки ковша, он стремительно упал на груду земли, захлопнул челюсти, потом взвился и выплюнул землю в воронку.

Не прошло и нескольких минут, как не осталось ни бугра, ни воронки — словно тут всегда и было ровное место!

И вдруг наступила тишина.

Дверца кабины, на которой было написано «ГЭБ-РЛР», открылась, и на землю спрыгнул человек в спецовке, с короткой трубкой в крепких белых зубах. Он выколотил трубку об каблук сапога и спрятал её в карман.

— Здравствуйте, граждане Лесной Республики! Все были потрясены, не нашлись, что ответить.

Только один Валька Спицын не растерялся — он схватил свой горн и протрубил боевой сбор Лесной Республики.

— Кто вы? — спросил Володя Ковальчук. — Откуда вы нас знаете?

Человек засмеялся.

— Вопросы потом. Сейчас надо работать. — Он многозначительно прищурился. — Ведь до Большого Спортивного воскресенья остается всего два дня. Имейте в виду, к вам в гости приедут рабочие Машиностроительного завода. Им же надо будет на чем-то сидеть. А чтобы поставить скамейки, требуется вырыть, если не ошибаюсь, девяносто ямок. Сейчас вы увидите, как мой «ГЭБ-РЛР» выроет эти ямки и выдернет оставшиеся пни. А ну-ка, ребята, разматывайте трос на буксирном крюке. Да пошевеливайтесь!

В тот вечер на Центральной площадке лагеря было особенно шумно и весело. Яркий костер выхватывал из темноты большой круг, отблески пламени играли на красном туловище чудесной машины, которая вместе с пионерами приползла на Большой сбор. Теперь она отдыхала в тени живой изгороди, опустив на землю могучий хвост.

Механик Григорий Иванович (впрочем, ребята уже называли его дядей Гришей) сидел на почетном гостевом чурбачке. Он раскурил свою трубку, вытянул поудобнее ноги в кирзовых сапогах и спросил:

— А есть ли у вас в лагере велосипеды?

— Есть! Есть! — хором ответили ребята.

— А вы горевали, как бы поскорее расчертить поле. — Григорий Иванович вытащил из-за голенища большую отвертку и начал чертить ею на песке. — Смотрите, вот багажник велосипеда. К нему привязываем проволокой пионерский посох, чтобы он торчал дальше заднего колеса, вроде хвоста. На этот хвост подвешиваем какое-либо старое ведро или другую подходящую посудину с раствором мела. В днище делаем небольшое отверстие. Велосипед идет — сзади остается белая линия. И быстро и просто.