В доме Бена царил совсем другой покой, чем в ее собственном. У нее без устали тикали настенные часы, а здесь стоял аквариум, в котором непрерывно журчала фильтрующаяся вода. Какое-то время Джулия разглядывала золотых и серебряных рыбок, скользящих бесконечными кругами. Шум воды и легкое колыхание водорослей несли душе покой.

Сидя в тишине дома, она размышляла о нелепой ситуации, в которую попала. Бен сказал, что нуждается в ней, а сам заснул крепким сном.

Джулия поискала фотографии Лили и нашла несколько. А еще изумилась, заметив снимок, которого не было в тот первый раз, когда она сюда попала, — снимок ее самой.

Она подошла поближе к стене между двумя огромными окнами, чтобы убедиться, не обманули ли ее глаза. И точно, в красивой рамке висело цветное, девять на двенадцать фото Бена и ее самой… сделанное в тот самый день в саду позади ее дома. В тот день, когда фотограф Брайс делал снимки для будущей книги.

Она уставилась на него, не зная, что и подумать. Да… они выглядели, как супружеская чета, а не как друзья. Бен на голову выше, чем Джулия, он доверительно наклонился к ней и обнял рукой за плечи. А уж выражение на его лице… ну, он показался ей человеком, готовым пойти на все, только бы защитить любимую женщину.

Она не могла отвести глаз от фотографии. Что это должно означать? Неужели Бен питает к ней более глубокие чувства, чем она могла себе представить?

Джулия прогнала прочь подобные мысли. Сейчас не время пытаться решать вселенские проблемы… в его холостяцком доме наверняка можно найти что-нибудь еще, чтобы скрасить бессонницу, и она стала искать, чем ей заняться.

Она исследовала дубовые книжные шкафы, закрывавшие три стены в гостиной Бена. Если Джулия ожидала найти там лишь книги по садоводству, то ошибалась. Там стояли современные романы, классика и множество популярных руководств на все случаи жизни, от ремонта автомобиля или водопровода до плотницкого дела.

Насчет Греции Бен тоже не шутил: книг по классической Греции нашлось у него больше, чем у всех ее знакомых. Очевидно, Греция была и впрямь его заветной мечтой, так же как и ее. А то до этого ей как-то не верилось, что он говорил всерьез.

Джулия села на диван, вооружившись шестью книгами по греческой истории. Уйдя с головой в изучение иллюстраций, она представляла, как приедет туда на будущий год, мечтала, как пройдет от музея Акрополя до храма Аполлона и храма Зевса… Блаженные мечты.

Где-то в доме часы гулко пробили полночь. Сна ни в одном глазу. Она встала и потянулась. Может, все-таки постелить себе где-нибудь?

В это время Бен, закутанный в огромный махровый халат, вышел из своей комнаты, которая находилась прямо по коридору, рядом с гостиной.

— Ну и халат. Вы похожи на самое большое в мире ванильное мороженое. — Она шутила из-за нервного напряжения. — Вам уже лучше?

Он кивнул.

— Намного лучше, спасибо. — Он зашаркал на кухню, не вполне еще проснувшись. — Головная боль прошла, и я хочу есть.

Она пошла за ним.

— Не загружайте желудок, Бен. Лучше всего вам съесть каши.

— Каши? Б-р-р. — Однако послушался и потянулся за коробкой овсяных хлопьев. — Хотите? — Джулия помотала головой.

Он насыпал немного хлопьев в коричневую чашку с толстыми краями, развел молоком и немного пожевал.

— Вообще-то это была не мигрень, потому что обычно приступы длятся гораздо дольше. Вероятно, я просто перегрелся на солнце, или голова заболела от шока после известия о Киллере.

— Я рада, что все прошло. — Она сидела за столом напротив него, глядя в его резко очерченное лицо, озаренное бледным светом. Постепенно просыпаясь, он все больше походил на привычного Бена — умного и решительного, но скромного и спокойного. Очень приятного мужчину… с очень сексуальной бородой…

Пальцы зудели, так хотелось дотронуться до нее.

Остановись, Джулия!

— Спасибо, что вы здесь, — сказал он. — У меня не было никакого права просить вас о таком одолжении, но я рад, что вы остались.

— Никаких проблем. Кажется, в последнее время я превратилась в ночную сову… ну, после смерти Джея. Целыми часами я брожу по дому, так что сейчас мне приятно побыть не одной.

Бен улыбнулся. Ее поразило, что вся комната словно осветилась от этой улыбки. Кашлянув, он заговорил.

— Вы и ваш супруг… жили в согласии? Ваш брак был удачным?

— Лучше и не бывает.

— Мой тоже был таким. — Он вздохнул. — Ну что ж, какой смысл ворошить былое?

— Никакого. — Джулия услышала, как где-то вдалеке разорвались несколько праздничных петард. — Мы должны быть благодарны судьбе, что нам довелось испытать такое счастье в браке, — произнесла она, цитируя слова психолога на занятиях для вдов.

— Да, так и надо думать. А вот у меня только что добавился новый повод для скорби после ухода Киллера. Завтра вечером поеду на Лонг-Айленд проститься с ним.

— Я могла бы поехать, если вам будет легче от этого, — предложила она.

Бен улыбнулся ей, встал и отнес пустую чашку в раковину.

— Спасибо, Джулия. Я признателен за ваше предложение, но не хочу заставлять вас пройти через все это.

— Почему? — Она вскинула подбородок. — Я сильная.

— Мне это известно. Но каждые похороны напоминают вам о собственной утрате, и мне не хотелось бы подвергать вас такому испытанию.

Джулия встала и подошла к стеклянной двери. Цветники прятались в тумане, ночь была безлунной и тихой.

— Каждый человек по-разному справляется со своим горем.

Она вгляделась в окно. По черному небу стремительно летели облака, в разрывах между ними виднелись звезды. Джулия слегка поежилась и потерла рука об руку.

— Жаль, что у меня нет с собой свитера, — сказала она. Но, конечно же, она и в дурном сне не могла себе представить, что проведет ночь где-то вне стен своего дома.

— Вам холодно? — Голос раздался прямо за ее спиной, так близко, что она ощутила тепло его дыхания на волосах. — Конечно же, холодно… Я дам вам один из своих свитеров, хотя он будет вам велик.

— Очень мило, благодарю. — Она ждала, что он отойдет от нее, уйдет искать обещанный свитер. Но Бен не пошевелился.

Джулия задрожала вновь, и не только от холодного воздуха кухни. Глаза ее неотрывно смотрели на верхушки дуба и кленов, слегка шевелившихся на ночном ветру.

— Не нужно напрягаться, Джулия, — произнес он тихо, почти шепотом. — Я не прикоснусь к вам, если вы сами не захотите этого.

— Я знаю. — У нее перехватило дыхание. Вот ее шанс; всего-то и требуется от нее, что сказать: «Оставьте меня в покое». Ее пальцы вцепились в дверной косяк, а губы отказывались шевелиться.

Молчание затянулось. Мужчина стоял позади и ждал, высокий и сильный.

— Велите мне уйти.

«Нет, не уходи», — подумала она. Она никогда не произнесет слов, которые прогонят его. Затем повернулась, очень медленно, но осознанно и сделала едва заметное движение, которое плавно подтолкнуло ее в его ждущие руки.

И ей показалось, что так и должно быть.

Складки белой махровой ткани обхватили ее целиком. Руки крепко держали ее, лицо придвинулось так близко, что борода мягко защекотала щеку… и возбуждение ртутью пробежало по ее телу.

— А как же быть со злосчастными правилами игры? — почти простонал Бен, когда она, повинуясь импульсу, провела указательным пальцем по краю его уха.

— Сегодня ночью никаких правил, — прошептала Джулия.

Он пристально посмотрел на нее.

— Это не из жалости, а? Потому что мне не хочется думать, что вы остались в моих объятиях только, чтобы утешить меня. Особенно, если вы еще не готовы встречаться с мужчиной, Джулия.

Тепло все сильнее окутывало ее, нежное и спокойное, как и руки Бена.

— Не из жалости, — просто ответила она. — И… готова я или нет, но делаю это сейчас.

Она крепче прижалась к нему и зарылась в необъятную и душистую махровую ткань. Их рты сблизились, чувства обострились, все запреты, сомнения, страх, вина улетели куда-то прочь.