… На втором часу курсов действительно состоялась описанная в оригинальном мультике демонстрация. Вел ее так же знакомы по канону субъект. Высокий темноволосый мужик с костистым лицом и повязкой на одном глазу — Игорь Нейгауз, поляк… Хотя, судя по фамилии, скорее польский еврей. Впрочем, не важно. Я рассматривал экзорциста, изо всех сил напрягая чутье. По канону, этот весьма талантливый Укротитель, специализирующийся на легионе Астарота, имел на сына Сатаны весьма немаленький зуб в связи с погибшей во время Синей Ночи женой… Изюминка была еще и в том, что убил ее сам Нейгауз, одержимый в этот момент Сатаной. Вообще это заслуживает внимания — стать сосудом для владыки Геенны, пусть и ненадолго, и отделаться только сгоревшим глазом… Возможно, Сатана торопился — по канону, Синяя Ночь случилась из-за спешных поисков Сатаной подходящего тела для спасения нашей с Юкио матери. Ее, беременную нами, в тот момент собирались сжечь понятно за что. Да. В итоге мама спаслась, умерла родами, а младенцев — нормального и горящего — нашел посланный на ликвидацию ведьмы паладин Фудзимото Широ. Почему вместе с ним притащился Мефисто, история умалчивает, но я больше чем уверен, что из любопытсва. У бывалого экзорциста рука не поднялась прикончить детей, и они с Фелесом состряпали липовый отчет руководству, что мол сыновья Сатаны убиты. Потом Фелес в качестве форы запечатал мое пламя… Стоп! Я чуть не схватился за голову. Объяснения Нейгауза я давно не слушал, вспомнив один весьма существенный момент. Мефисто и Фудзимото заключили пари, что паладин сумеет вырастить детей демона людьми. И ставкой была, если мне не изменяет память, жизнь самого Фудзимото! В каноне эта история роли особой не играла, так как Широ все равно умер практически одновременно с пробуждением Рина как демона… Но в моем-то случае старик жив! А я-то уже не человек! И выходит, что пари бывший паладин продул… Почему же Мефисто его тогда не убьет? Черт, и ведь не спросишь у них, ни у одного, ни у второго… Точнее спросить-то можно, вот только Мефисто наверняка не ответит, а Фудзимото… Черт! Так я ему признаюсь, что фактически, не его воспитанник, а хрен с горы случайно оказавшийся в его теле… А врать, объясняя причину своей информированности о том, чего я знать не должен… Ох, не хочется врать старику, очень не хочется. Но наверное придется… Хотя он меня как облупленного знает, сразу неладное заподозрит.

Тут от мрачных мыслей меня отвлекли, раздав листочки бумаги с маленькими кругами призыва. Мда, а всю демонстрацию с призывом гуля я благополучно прохлопал ушами. Инструкция "капните крови и произнесите любое пришедшее вам в голову заклинание" косвенно подтверждала теорию Бровок. Она, кстати, едва получив в руки бумажки, произнесла краткую то ли молитву то ли заклинание, и, повинуясь пафосному взмаху ее рук, рядом с девушкой появились два белых лиса, один в красном шейном платке, а второй в китайской шляпе. Я не удержался и присвистнул.

— Двое бьякко, — констатировал Нейгауз, — превосходно, Камики Изумо!

Кстати, над глазами у фамилиаров были нанесены черные точки, напоминая брови самой Изумо. Сам я даже пробовать никого призвать не стал — сценария с Астаротом дубль два мне не хотелось. Из остальных пажей получилось только у Сиеми.

В ответ на ее "Приди, приди… шучу" — могла бы кстати и что-то посолиднее сказать! — из бумажки с кругом призыва вылетел шарик зеленого света, который превратился в маленького, с полтора кулака ростом, человечка, сделанного из мелких листочков и цветками вместо глаз.

— Это, судя по всему, один из духов леса, Зеленый человек, — прищурился Нейгауз, — отлично, Морияма Сиеми!

А щеки у растительного человечка тоже весьма смахивали на щеки хозяйки!

— А фамилиары то на призвавших похожи, — поделился я своей мыслью с окружающими, — Эх, даже жаль что я никого не призвал!

— Та ну, шо приятного смотреть на еще более гротескную рожу, чем твоя? — хмыкнул Сугуро.

— Хохолок у тебя гротескный! А у меня лицо нормальное! — обиделся я. Сугуро сгенерировал целых полтора дециКая ненависти, и лисы тихо зарычали.

— Успокойтесь оба, — сказала Изумо, поглаживая обоих своих зверей по головам. Смесь ее эмоций опять практически не поддавалась расшифровке, но гордости и удовольствия там точно было больше чем обычно. — Рин, не переживай. Ты бы по-любому призвал бы Укобака, так что ничего нового ты бы не увидел.

Три девушки дружно засмеялись, а остальные присоединились, увидев ошарашенное выражение моего лица.

— Значит, в этом году Укротителей всего двое, — спокойно сказал Нейгауз, переждав всплеск веселья и не став делать никому замечаний. — Что ж, и это неплохо. На сегодня занятие окончено.

Я проводил взглядом выходящего из аудитории экзорциста. Согласно канону, во время аттестационного экзамена, последовавшего в скорости за этим занятием, именно благодаря самодеятельности Нейгауза пострадала Паку. Причем весьма серьезно — если бы не подоспевшая Сиеми со своим фамилиаром, то могла бы и помереть. Да. Вот только я не почувствовал от Нейгауза ни капли злости, направленной на меня, хотя очень старался. Видимо, нет так уж сильно он меня ненавидит… Может, обойдется? Нет, нельзя расслабляться. Во-первых, нельзя исключать вариант что у столь опытного Укротителя самоконтроль позволяет обмануть мое чутье. А во-вторых, в каноне давались намеки, что самодеятельность Нейгазу была одобрена, если не инициирована., самим Мефисто.

Я вздохнул. Заранее ставить ловушки на гулей по общежитию глупо. Но что-то придумать надо. Ладно, сегодня скажу Каю, что он с тестом возится, как глиномес-недоучка. Возможно, перед лицом смертельной опасности на меня снизойдет озарение.

— Пожалуй, закончим на этом, — сегодня с Каем явно было что-то не так. Во-первых, он больше защищался, чем атаковал — хотя от тумаков это особо не спасало, потому что контратаки он проводил без осечки, причем сдвоенные и строенные… Мда, чего это я, нифига не больше он защищался. Но все равно сегодня его меч двигался как-то…мягче, что ли. А во-вторых, сегодня он закончил примерно на полчаса раньше.

— Кай, что случилось? — несколько обеспокоенно спросил я.

— Завтра я уезжаю во Францию… Выиграл на конкурсе путевку на обучение пекарскому делу.

— Так это же здорово! — искренне порадовался я за Кая. Правда к этой радости примешивалось некоторое беспокойство. Впрочем, какое мне дело до каких-то французских пекарей, которые получат психологическую травму от общения с этим психом? — Надолго едешь?

— На месяц. А потом я поеду в Монако, на мировой турнир пекарей-новичков. Так что извини, я не смогу пока больше с тобой сражаться.

— Ахренеть! Кай, это же вообще отлично! — мда, главное только чтобы он с катушек не съехал в случае проигрыша. — В смысле, не то что больше не подеремся, а что на чемпионат едешь! Это же бесценный опыт!

— Да, и возможность сразиться с лучшими пекарями мира! — сверкнул глазами пекарь-мечник. И как-то сразу сник, не знай я его лучше, я бы решил, что он засмущался, — Я хотел поблагодарить тебя, Рин.

Вот тебе раз.

— Меня-то за что?! Это я благодарить должен! За этот месяц битвы с тобой улучшили мое владение мечом так, как я и мечтать не мог! А если ты про подсказки для своего пути хлеба, то благодари наставника — он бы все это тебе объяснил и без меня!

Кай покачал головой.

— Нет, дело не в этом. Дело в том, каков твой путь меча в принципе… Он воплощает собой записанную мастерами концепцию чистого клинка и чистого разума. Ты не связан победой или поражением, боязнью получить удар или желанием нанести удар мне. Не возражай, — поднял он ладонь, видя, что я собрался возразить, — я сражаюсь с тобой уже месяц и вижу. Ты наслаждаешься самим боем, игрой клинков, душ и разумов… не смотря на то, что ты даже базовых стоек не знаешь, ты уже шагнул по пути меча дальше чем я. Ты шагнул от ремесла к исскусству, от поиска врага к самосовершенствованию, — Кай говорил немного грустно, и эта грусть напугала меня даже больше, чем вся его ярость, которую я видел до этого. Да, с таким настроем на турнире много он навоюет!