* * * Орегон кентаомаро мао Саратога кеньга арагон Готевага ента гватемала Колевала борома голон Оголен робатый Иллиноис Шендоа дитя звезды летит А внизу спешит вдогонку поезд Бело нао на лугу кретин О Техас пегас неукротимый Дрюрилен лекао гватемас Посартина олема фатима Балобас опасный волопас Буриме моари ритроада Орегон гон гон петакощу Баодада загда ата ада И опять средь облаков леща. Новогодние визиты
Посещение первое За жалкою балкой балкон тишины За коротким углом недостаток кофейни Чу бросилось с первого тело жены И входит к второму душа откровенно На сад-подхалим невозможно надеяться Знаком его почерк и игры вничью Хотя не пристало ему чародею Видит ангелов давеча или воочию Окружило меня многоточие снов Окружная дорога летательных сов Запрядная берлога больших голосов О труба граммофона отцов и сынов Посещение второе На острове остроконечный дом И я в недоумении по том Вхожу в него лечу с него потом А вы в него мы все туда пойдем Над городом заречный млечный климат Уздечка страха и его мундштук Над воротом брада неразделима И в ней дымит мустук или кунштюк Отшельника курится эрмитаж Ан вверх и вниз но не в мечты этаж Но чу звонок на сенном небосклоне Ложусь плашмя дрема ярыгу клонит И так ползу приоткрывая дверь И ты <…> верь или не верь Енну Посещение третье Три раза прививали мне заразу Зараз-то сколько не могли за раз Хотели сделать меченую расу Я на террасу шасть с террасы класс Мне было девять но я не был девий Теперь давись под шкапом удавись Я жду в аду в раю что делать Еве Что делать мой испытанный девиз Но чу звонят я не могу понять Ты входишь панна я не понимаю Что на судьбу что на Тебя пенять В губу пинать Тебя нельзя не мая Я разнимаю поручни минут Мин <…> уж ты упомянута <…> таясь обмануть Посещение четвертое Ударила маня Ты по карману И посягнула на тугой кошель. Мошну опустошила по обману. Ан в калите определила щель! Не нравится мне ань такой монтаж, Но нрав при чем? Пред совершенным фактом, Я подымаюсь на большой этаж Весь озабочен предстоящим актом. Нелегким пожеланьем всяких благ Но я устал, ан у дверей приляг: Своим пальто покрывшись засыпаю. И вижу не совсем прекрасный сон: На грудь Ты наступила мне слепая Потом зовешь: «швейцар или гарсон». Они явились тяжело ступая. И тащут вниз по лестнице бия Но притворяюсь я отменно спящим Как счастлив я: не угнетен бы я Не стоящим вниманья настоящим. Потом встаю и бац! швейцара в хрящ (Мне радостно участвовать в боях). Париж. 10.1.1925 «Мы молока не знаем молокане…» Мы молока не знаем молокане Но камень канун не един для всех Как мрет наш брат а как Американе И как лошак сожрав иглу в овсе Игру мы затеваем напеваем Напаиваем хорошо паять Кто не больны Тебя обуревают Рвут разрывают наверху на ять Такой рукой мы шевелимы мало ль Валимы в потрясающий покой Кой новоявлен не расслаблен кой Убережен от жала от кинжала Жаль иностранец неумел и страшен Пошел пошел я от него молчу Чу слышу я бегут агу мурашки Но так и след как чудный плед лечу Ну что ж Христос мне говорит Ты грит Давно со мною не напился чаю Я говорю так точно сухари Мы ваше бродье он же мне на чай Так знай Святой старшому отвечай. январь 925 «Тэнэбрум марэ — море темноты…» Небытие — чудесная страна 1923 Тэнэбрум марэ — море темноты Пройдя, пролив чернила, мы в тебе. Две каравеллы наши — коровенки две. О средства передвиженья бедноты! О беспредметной бури вялый шум. Мы видим дно, вдали, вдали под нами. Мы в пустоте, но валимся, пляшу. Конь невидимый, чёрт меж стременами. Но ох, мы тонем, о-о-ох, летим. Бесцветный воздух надувает парус. На парашюте нам не по пути. Вновь мы на море, моря над — о ярость. Летят утопленники в волнах пустоты. В тэнэбрум марэ — море темноты. |
