«Стекло блестит огнем…» Стекло блестит огнем. Маячит утро в доме. Все свежестью полно, Что в лес пришло с воды. Там будет жарко днем, И в солнечной истоме, Повиснут над волной Стрекозы и сады. Еще так сумрачно, так радостно смеется Проснувшаяся к свежести душа, И слушает, как жизнь воды из крана рвется И моется, и дышит, не спеша. Ей в лес идти, вести грибное дело, Что скрыла от гостей поваленная ель. Над ней кусты цветут и греются без дела, А облако в ручье скользит на мель. Все, кажется, понять необходимо, Идти и вспоминать, иль на реку грести, Купаться и, домой вернувшись невредимым, В ушах с собою воду принести. Еще пол дня счастливый сон заметен. За чайным хаосом, читая у стола, Еще душа могла тогда ответить, Как радуга, зачем она пришла. Не опуская глаз, не притворяясь, С серьезностью идя на грубый смех… Окно раскрылось, зеркалом качаясь, И сад вошел в сосновый дом для всех. И снова долгим днем, В саду, в сияньи листьев, Где шляется пчела Над лестницей, в пыли Вода горит огнем, И в бездне летних истин, Навек душа тепла Верна судьба земли. «Над солнечною музыкой воды…» Над солнечною музыкой воды, Там, где с горы сорвался берег в море Цветут леса и тает белый дым Весенних туч на утреннем дозоре. Я снова встал душой из зимней тьмы И здесь в горах за серою агавой, Который раз мне здесь раскрылся мир Мучительной и солнечной забавой. В молчаньи на оранжевую землю Течет смола. Чуть слышный шум вдали Напоминает мне, что море внемлет Неспешно покрывая край земли. Молчит весна. Все ясно мне без слова, Как больно мне, как мне легко дышать, Я снова здесь. Мне в мире больно снова, Я ничему не в силах помешать. Шумит прибой на телеграфной сети И пена бьет, на улицу спеша, И дивно молод первозданный ветер — Не помнить ни о чем его душа. Покрылось небо темной синевою, Клубясь, на солнце облако нашло И, окружась полоской огневою, Скользнуло прочь в небесное стекло. В необъяснимом золотом движеньи, С смиреньем дивным поручась судьбе, Себя не видя в легком отраженьи, В уничижении, не плача о себе, Ложусь на теплый вереск, забывая О том, как долго мучился любя. Глаза, на солнце греясь, закрываю И снова навсегда люблю Тебя. 1934 «Разметавшись широко у моря…» Разметавшись широко у моря, Спит возвышенность каменным сном. День недвижен. У низкого мола Яхта клонится в воду крылом. Над обрывом на горной дороге Мир прозрачен, как жидкий хрусталь — Там, устав от ходьбы, недотроги В белом кружеве смотрятся вдаль. На лугу под звенящей косою Травы падают в омут небес. Пароход, дымовой полосою Горизонт опечалив, исчез. А под кручей на тысячу блесок Распадается солнце в воде И сквозь пыль у соснового леса Мчится гонщик навстречу судьбе. В теплой лодке пишу без ответа, Свесив руку, гляжусь в глубину, Закрываясь рукою от света У безбрежного моря в плену, Где в немолчном своем разговоре Блеск волны догоняет волну И, теряясь, шумит на просторе, Незаметно склоняя ко сну. Чуть курлычет вода за кормою В непрестанном движеньи своем, Призрак лодки с уснувшей душою Неподвижно висит в голубом. И на ней, как весы в равновесьи, Равнодушен к добру и ко злу, Полон солнечной радостью весь я, Свесив теплую руку к веслу. «Сегодня сердце доверху полно…» Сегодня сердце доверху полно Переливающимся шумом волн беспечных, Я снова пред тобой сияющее дно Земной судьбы, играющее вечно. Вся жизнь души в глазах, вся жизнь природы в море, И с каждою зарей рождается на нем Другая красота, не знающая горя, А вечером оно красивее чем днем. Высокомерного мученья глубину Я с младости познал, но не нашедши мира, Теперь я верую и слушаю волну, Поющую о том, что радость глубже мира. Непомраченный день своим теплом Наполнил лес и заблудился в чаще. Покоем счастья полон низкий дом, Весь озаренный облаком светящим. Здесь, где глядя на мир сквозь хвойный лес, Душа живет в счастливом одичаньи, Свою стрелу октябрьский Стрелец Еще не отослал в осеннее молчанье. Уже желтеет горный лес вдали, Где с кратким криком ласточки носились, Укрощена усталостью земли, Молчит душа, внемля осенней силе. Уставшая внимать полдневной влаге, О сне подземном думает она, О том, что снова будет жить в овраге, Где в ягоды свои оделась бузина. Под именем другим, но с тем же восхищеньем Сияющей судьбой воздушных превращений, И тем, о чем средь полевой межи, Несущиеся прочь поют стрижи. Все тот же свет горит во всех мирах, И все века шумят одним напевом, И в них и я бессмертен, как в горах Бессмертен день, всегда как будто первый. Узнай себя в вечерней теплоте. Святая радость всюду жизнь рождает. Она в тебе, она вокруг, везде. Она всегда любовь сопровождает. |
