1933 «Летний вечер темен и тяжел…» Летний вечер темен и тяжел, Душный ветер шелестит бумагой, Окружает желтый ореол Диск луны, всходящий над оврагом. Над вершиной исполинских лип Яркий свет родился и погиб. Сотряслась окрестность черным громом, Стук дождя послышался над домом. На дворе, теснясь среди сараев, Покачнулись пыльные кусты И, курлыча у крыльцовых сваев, Заблестел ручей из темноты. В чаще птицы согнаны с ночлега, Пыль воды влетает в окна дома, Но чем ярче дождь несется с неба, Тем скорей его затихнет гомон. Молкнет черный лес, еще шумящий Мокрой хвоей за столбом качелей И сосновым запахом щемящим Дышит сад в сиянии капели. Растворив окно высокой дачи, Отойдя на миг от слов и дум, Неподвижно слушал неудачник Утихающий счастливый шум. Думал он о том, что мир моложе Безупречных франтов городских, Но его душа принять не может Темных и надменных слез людских. Что земля и радость глубже боли, Потому что смерть нужна лесам, Чтоб весной трава рвалась на волю, Дождь к земле и птицы к небесам. Что темнее лжи печаль без веры, А больная жалость горше зла. Медленно в спокойной дымке серой День вставал, что иволга звала. На умытых соснах дивно яркий Первый луч прошел на высотах И спокойный долгий день и жаркий Начался вознею птиц в кустах. 1932–1933 «Чудо жизни в радостном движеньи…» Чудо жизни в радостном движеньи Грозовых осенних облаков. Быстро тает в уличном смятеньи Шум дождя под цоканье подков. И совсем растерянный от света, От сиянья воздуха, от теплоты, Возвращается ноябрь в лето, Полный беспокойной красоты. Сердце билось у часов неверных. Слишком рано, погоди дружить, Приходи попозже и мгновенно, Слишком поздно станет, может быть. Свежестью левкоев и осоки, Холодом дождливых дней лесных Незаметно прикасались щеки, Мчались дни рождения весны. Рвался ветер обгонять трамваи Тентами в дожде озорничать, То земля была едва живая, Радости не в силах отвечать. Сквозь молочный дым в оцепененьи Солнце согревало лес пустой, В голубом недвижном озареньи Думал он о жизни прожитой. Каждый куст свое сиянье листьев Нехотя, по разному терял, Будто множество осенних истин Перед сном с улыбкой понимал. Ты, как будто щурясь, вспоминала Прошлое мое, а я Твое. Тихо лодка весла подымала, Белый дым еще скрывал ее. Ноябрь 1933
Домой с небес Судьба души не ведома словам. В лучах дождя мы снова здесь в неволе, Весенний ветер дышит к островам И грязь блестит на слабом солнце в поле. В лесу земля, услышав слабый плеск, Ресницами дождя пошевелила, Она спала среди сосновых звезд, Как будто бы дышать и жить забыла. В свинцовом небе реет на лугу Малиновая сень еще пустая. Как тихо, слушай, милый, это тают Коричневые льды на берегу. Смотри, похожа на мою любовь Пустая нежность поля без работы, В лучах дождя оно проснулось вновь, Но жить не начало и вспоминает что-то. В пыли лучей — иссохшие поля. Прошедшим летом в золотой неволе Под ярким небом мучилась земля, Дождя ждала и трескалась от боли. В дыму грозы сиял закат в пыли, И цвет страниц от молнии менялся, Но только осенью сожженный лес вдали Покоя долгожданного дождался. Покой весны, кто знает о тебе, Тот никогда земли не покидает. В холодном небе в радостной мольбе Несутся ласточки, дорогу узнавая. Домой с небес в чуть слышный шорох трав Издалека к оползням косогоров, Так близко к солнцу жить не пожелав, Они летят, они вернутся скоро. В свинцовом небе призраком весны Малиновая сень берез недвижна. Во тьме могил напрасно видеть сны— Не угадать покоя вешней жизни. Как незаметно радость расцвела. Вот низкий дом и мы с Тобой у цели. Весенний дождь шумел в тени ствола. Мы долго слушали и говорить не смели. 1934 «Холодное, румяное от сна…» Холодное, румяное от сна, Лицо зари склонилось над землею. Ты снова здесь, весна моя, весна, В рассветной тишине одна со мною. В пустом лесу чуть слышный гам возник, Там мертвый лист живую землю греет, И отражает сумрачный родник Свет облака, что над березой реет. Хрустальными ресницами блестит Роса высот на буераке мшистом. И сердце ждет, оно давно не спит, Чтоб встретить яркий свет на ветвях чистых. Как за ночь успокоилась вода, И далеко слыхать, как рыба плещет. Идут круги и тают без следа. Все ближе жизнь, все ярче небо блещет. Весенний лес вдруг вспыхнул солнцем весь Согретый лучезарною рекою. Внезапно с солнцем встретившись, как здесь Мы встретились с Тобою и покоем. Смотрю на мир, где новые века Вступают в жизнь, о небе забывая. Весна красавица пришла издалека, И мир пустой недвижно озирает. Еще вдали не тают небеса, Свинцовые, над мокрым черноземом, В овраге птиц не слышны голоса И грязный снег лежит в лесу зеленом. Лишь слабый гром чуть слышно ворожит, В сияньи туч, тяжелой влагой полных. Ты, кажется, душа собралась жить, И смотришь, родину стараясь вспомнить. Под тяжкими ресницами глаза Устремлены в предел знакомой боли, Где вдалеке обречена гроза Блеснуть и шумно вылиться над полем. Все радостней, все крепче мир любя, Смеясь и узы грусти разрывая, Я здесь живу, я встретил здесь Тебя, Я шум дождя Тобою называю. |
