— Вы видели как она умирает, господин Маас, — сказал жрец. — Вы видели как она упала. Она ушла, и вы не в силах вернуть ее. Услышьте глас мой. Услышьте меня. Бой проигран. Вы ничего не можете поделать. Вы чувствуете это. Комок в вашем горле. Вы чувствуете его. Вы знаете, что это значит. Вам не победить. Вам не победить. Вам не победить.

Один из стражников двинулся вперед, выставив перед собой клинок, но взгляд его все время возвращался к Фелдину. Фелдину, чей взгляд был направлен в никуда. Винсен пошел с ним на сближение, но Клара бросившись вперед, схватила его за руку, удерживая.

— Вы чувствуете, как нарастает безысходность, ведь так? Вы это чувствуете, — продолжал жрец. Голос его был полон печали, как будто он сожалел о каждом слове. Каждый слог пульсировал и отдавал эхом. — Вы чувствуете ее своим сердцем. Она захлестывает вас, и это никогда не закончится. Надежды нет. Ни сейчас. Ни потом. Вам не победить, господин Маас. Вам не победить. Вы остались ни с чем. Вы проиграли вчистую, и вы это знаете.

— Господин Маас? — позвал один из охранников.

Кончик меча Фелдина коснулся пола, словно начертав вертикальную линию в пустоте. В свете свечи, трудно было понять, но ей показалось, что она увидела слезы на пустом как маска лице. Стражники переглянулись, растерянные и обеспокоенные. Фелдин уронил меч на пол, повернулся, и пошел по коридору. Жрец-великан одной рукой обнял ее, другой Винсена Коу.

— Мы должны уйти прежде, чем его намерения изменятся, — сказал он.

Они отступили в прихожую, оставляя за собой кровавый след. Стражники сделали по направлению к ним несколько неуверенных шагов, а после последовали за своим удаляющимся господином. Они напоминали Кларе не более, чем гончих, получивших две прямо противоположные команды. Когда они достигли двухстворчатой двери, Винсен споткнулся. Священник поднял его и перекинул через плечо. Потребовалось несколько минут, чтобы найти дверь, ведущую наружу и, казалось, пол-ночи, чтобы преодолеть погруженные в темноту сады, и пересечь поместье Маасов. Плотная живая изгородь отмечала границу, и жрец опустился возле нее на колени, переложив тело Винсена Коу на землю. В ночи раздавались голоса. Крики и призывы. Их ищут, подумала Клара.

— Будьте здесь, — сказал он. — Присмотрите за ним. Схожу за повозкой.

Клара опустилась на колени, протискиваясь через ветки и листья. Под изгородью было мало места, но все же было. Винсен Коу полз за ней, погружая локти в подстилку из опавших листьев и перегноя. Его лицо было пепельно серым, а все, от живота и ниже, влажным и скользким. В темноте кровь была черной, а не красной. Она подтянула его так близко к себе, насколько позволяло неудобное положение. Внезапно из глубин памяти всплыло, когда ей было тринадцать, она пряталась в отцовском саду, в то время как один из ее дядьев метался, притворяясь, будто не знает где она. Она покачала головой. Воспоминание было слишком невинным для такого момента.

Винсен со стоном перевернулся на спину.

— Насколько все плохо? — спросила она шепотом.

— Хорошего мало, — ответил Винсен.

— Если Маас спустит собак, они легко нас найдут.

Винсен покачал головой, листья над ним издали тихий шорох.

— Я уверен, сейчас все поместье провоняло мною, — сказал он. — До утра будут искать, где кровь более свежая.

— Смотрю, все не так уж плохо, раз ты шутишь.

— Да, моя госпожа.

Клара попыталась привстать, прищурившись сквозь завесу листьев. Крики усилились. И, если она не ошиблась, звенели мечи. Она была уверена, что слышала голос Джори, отдающий команды. В тесноте их убежища она чувствовала быстрое, поверхностное дыхание егеря так же хорошо, как и слышала.

— Продержись еще немного, — сказала она. — Только продержись.

Когда он протянул к ней руку, она приняла это за последний жест умирающего, но его пальцы сомкнулись у нее на шее, привлекая ее к себе с изрядной силой. Губы его были шершавые, удивительными, родными и сильными. Клара была в шоке, но потом мысленно пожала плечами. Юноша может умрет через несколько минут, так что тут плохого?

Когда он отпустил ее, его голова чуть склонилась к земле, Клара вытерла рот тыльной стороной изрядно перепачканной руки. На губах она чувствовала приятную припухлость, она поочередно чувствовала себя оскорбленной, польщенной и удивленной.

— Ты забываешься, — сказала она укоризненно.

— Да, моя госпожа, — сказал егерь, — С вами я часто забываюсь.

Глаза его бегали под веками. Дыхание оставалось быстрым и болезненным, и Клара лежала в темноте, желая, чтобы оно не оборвалось, пока не услышала голоса, в которых узнала своих домочадцев, и не начала звать на помощь.

Квахуар Ем почесал подбородок, задрав голову на нужный угол. Маркус сохранял спокойное выражение лица. Стол, за которым они сидели лицом к лицу, был из полированного дуба, с выжженным переплетенным узором. Не нужно было ждать, что зеленый банкир будет вести себя как Ситрин. Маркус ждал, но, вероятно, обычаи в Лионее были другими. Крошечный ящичек, стоявший на столе, был из черного железа, с откидывающейся крышкой, и с драконом, изображенным на передней стенке. Если во внешний вид, который она выбрала, и вкладывался какой-то смысл, он об этом не знал.

— Прошу прощения, — сказал Квахуар Ем. — Но это сбивает с толку.

— Ничего странного в этом не вижу, — сказал Маркус. — Как я и говорил, банки и торговые дома держат друг друга в курсе по вопросам, представляющим взаимный интерес.

— Когда они тесно сотрудничают, и у одного из них есть люди в городе, в котором нет у другого, — сказал Квахуар. — Ничего из этого здесь не применимо.

— Исключительные обстоятельства.

— Которые вы не собираетесь мне объяснять.

— Не собираюсь, — согласился Маркус.

Квахуар протянул руку и взял ящичек, легко поместившийся на ладони. Крышка с лязгом откинулась, выставив на обозрение латунный ключ, короче фаланги пальца. Маркус почесал ухо, и подождал, пока человек заговорит.

— И почему же я думаю, что это будет связано с чем-то неприятным и постыдным? — спросил Квахуар, давая своим тоном понять, что ответ будет приветствоваться, но и не ожидая его.

— Я уполномочен подписать это заявление от имени магистры бел Саркур, — сказал Маркус. — Вдавите ключ в воск, а я придавлю сверху пальцем, чтобы не оставалось сомнения, что мы говорим об одном и том же. Чем бы это ни было.

Крышка захлопнулась. Почти чешуйчатые пальцы забарабанили по дубовой крышке со звуком, напоминающим первые, тяжелые капли дождя.

— Я готов принять "нет" в качестве вашего ответа, — сказал Маркус.

— Магистра и я расстались не в лучших отношениях, — сказал Квахуар, тщательно выговаривая слова. — Она прислала вас, вместо того, чтобы прийти самой. Мне трудно поверить, что она станет доверять мне.

— Вы можете доверять врагу точно так же, как не всегда можете доверять другу. Враг никогда не предаст вашего доверия.

— Полагаю, она могла бы сказать, что я предал ее, а я, что она меня.

— Что доказывает мою точку зрения. Тогда вы двое находились в дружественных отношениях, — сказал Маркус с улыбкой, они оба знали, что он не это имел в виду.

В дверь гостиной негромко постучали. Полная женщина-ясуру в серых и алых свободных одеждах кивнула обоим.

— Люди с верфи, сэр.

Квахуар кивнул, и женщина удалилась, закрыв за собой дверь с негромким щелчком.

— Все идет по плану, а? — спросил Маркус.

— Более-менее. Пройдет не менее года, пока все будет в порядке, но время движется в обоих направлениях. Последствия могут наступить задолго до того, как произойдут сами события.

— К примеру, гневное письмо от короля Кабрала?

— Иногда мне хочется бросить все, — сказал Квахуар. И добавил, — По нескольким причинам. Капитан, мы достаточно искушенные люди. Думаю, мы понимаем друг друга. Вы мне ответите на один вопрос?

— Вы не будете против, если я солгу?