Слово ранило. Ситрин сжала кулаки, пока её пальцы не заболели. Кровь осветила щеки и ревела в ушах. Когда она заговорила, она визжала.

— Я не собираюсь обвинять его!

Вестер посмотрел на неё, как будто видел её впервые. Смятение углубилось, нахмурив его брови, и что-то вроде веселья сорвалось с его рта. А затем-необъяснимо-тоска.

— Капитан, — зарычал новый голос, и Тралгу вырисовывался из темноты.

— Не вовремя, Ярдем, — сказал Вестер.

— Пришёл на крики, сир. Солдаты.

Вестер изменился в одно мгновение. Его лицо прояснилось, а тело приняло прежнею стать. Их конфронтация испарилась, и Ситрин почувствовала себя встревоженной внезапной переменой. Казалось несправедливо, что капитан отбросил их конфликт, с вопросами, до сих пор нерешёнными.

— Где? — Спросил Вестер.

— Расположились над хребтом на востоке, — сказал Тралгу. — Две дюжины. Знамя Антина, палатки Ванаи.

— Ну, Бог благоволит, — сказал Вестер. — Есть ли шанс, что их разведчики проглядели нас?

— Нет.

— Они видели тебя?

— Нет.

Ярость Ситрин рухнула, когда слова пробирались сквозь винные пары и остатки гнева. Вестер уже шагал вдоль её повозки. Он рассматривал Сандра, всё ещё качающегося на его коньках, припорошённый бурдюк, пруд с белыми следами лезвий оставшимися на льду.

— Сандр, — сказал он. — Найди Мастера Кита.

— Да, сир, — сказал Сандр и неуклюже убежал к мельнице.

Вестер рассеянно вложил меч в ножны, и перевёл взгляд на пейзаж, в поисках чего-то. Ситрин ждала, чувствуя сердце у себя в горле. Они не могли бежать. Против двух дюжин, они не могли воевать. Могла ли она ожидать какой-либо доброй воли от Вестера, конечно, уже нет.

Секунды растягивались до бесконечности. Вестер сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

— Нам нужна метла, — сказал он.

Обжигающий холодом предрассветный бриз с тихим шепотом продувал стенки шатра Гедера, и заставлял плясать пламя в лампе. Он наклонился поближе, тихо выругался, и подкрутил фитиль. Пламя стало ярче, а потом закоптило. Он медленно наклонял лампу, пока дым не исчез. При более ярком свете бледные письмена стали если и не более понятными, то, по крайней мере, разборчивыми. Он сунул ладони подмышки, чтобы согреть их, и придвинулся ближе.

И так случилось, что в эти последние дни три великие армии начали войну с кровавыми битвами и хитростями, внушающими ужас: это неисчислимое множество каменных кораблей, пролетающих по небу с огромными железными шипами, которые убивали драконов в полете; а также глубоко залегающие стручки, которые прятались от врагов, пока те не забудут о возможности атаки на них с тыла; а также мечи, покрытые ядом, смертельным и для хозяина, и для жертвы. Могущественный Морад с серебряной чешуей, самый бешеный и сильный из противоборствующих воинов, изобрел способ, лживейший из всех, что знал мир, и в высоких горах к югу от Хаакапеля (теперь это, должно быть, Халлскар, решил Гедер) и к востоку от Саммера (Гедер был почти уверен, что это название пятого государства в Кешете) он выковал Праведного Слугу, которому никто не мог соврать, и в чьих словах невозможно было сомневаться, а знак его был темно-красный и поделенный на четверти, показывающие восемь концов света, где никакая ложь не могла спрятаться, и в этом величие обрел Морад свою невидимую власть.

Он протер глаза. Толстые желтые страницы книги пахли пылью и плесенью, и странно-сладким клеем переплета, которым не пользовались уже лет пятьсот. Когда он обнаружил ее в глубоком сумраке лавки старьевщика в Ванаи, книга очаровала его. Но по мере того, как он продирался сквозь перевод, его пыл угасал.

Автор заявлял, что скопировал и перевел гораздо более древний, утраченный впоследствии манускрипт, который датировался первыми поколениями после падения Империи Драконов. Это было в первой части, служащей обрамлением для теоретического эссе, такого избитого и старательного, что у Гедера опускались руки, когда он читал его. Во второй части говорилось, что все прочее в эссе преподносится как истинная история, которой он не слишком интересовался. И, наконец, автор выбирал длинные предложения и сложные грамматические конструкции в попытке приблизить текст к оригиналу, что делало каждую страницу настоящим испытанием на прочность. К тому времени как Гедер добирался до глаголов, он был вынужден возвращаться назад и напоминать себе, о чем идет речь.

Если бы он был в Ванаи, он бы отложил эту работу. Но сэр Алан Клин, протектор Ванаи, прослышал о караване, который контрабандой вывозит тайные богатства города, и сделал его возвращение своим первым приоритетом. Это значило для него отправить своих людей по дороге драконов в Карс, и чем ниже был общественный статус каждого, тем дальше уходил его поисковый отряд от предположительного местонахождения добычи, пока Джори Каллиам не оказался в Сухих Отвалах (Dry Wastes?), Фаллон Брут — на приморской дороге к Эласай, а Гедер Паллиако вел два десятка близких к бунту солдат тимзинай через ледяную грязь на крайнем юге Свободных Городов.

За недели блужданий по фермерским дорогам и игр в слежку, им попалось три каравана. Совсем мелкие, не больше трех повозок в каждом, все они развозили зимние товары между близлежащими городками и селами. Между тем, дни, полные грязи, и изматывающий ночной холод осточертели Гедеру. И даже такая плохая компания, как его эссе о способности драконов противостоять лжи, затмевала компанию солдат. Под конец дня он сворачивался в постели и спал, пока другие пили, пели песни и проклинали снег. По утрам он поднимался с поваром, читал и переводил, и представлял себя где угодно, но подальше отсюда.

Осторожно скрипнула дверь и вошёл его оруженосец с помощником Тимзинаи. Оруженосец нёс поднос с чашей в форме кости с тушёным овсом с изюмом и глиняной бутылкой горячей, тёмной, маслянистой водой, претендующей на звание кофе. Тимзинаи взял под козырёк. Гедер закрыл книгу и его оруженосец поставил еду перед ним.

— Что говорят скауты? — спросил Гедер.

— Повозки не двигаются. — ответил помощник — они не более чем в двух часах перехода.

— Что ж, не будем торопиться. — голос Гедера был более весел, чем его чувства — передайте людям, что мы снимаемся с лагеря после еды, и должны быть готовы к полудню.

— А после?

— На юг и запад. — cказал Гедер с полным ртом овса — так дорога идёт.

Помощник кивнул, ещё раз козырнул и, повернувшись на пятке, вышел. Гедеру показалось, что в этом движении сквозило презрением, но возможно он видел лишь то, что ожидал увидеть. Пока он ел, швы его палатки становились более отчётливыми. Звуки становились яснее, люди звали друг друга, лошади недовольно ржали, от полевой кухни доносился рубящий звук. Снаружи серое небо сменяло тьму и бело-голубой рассвет давал больше света, нежели тепла. К тому времени, как слабое солнце выгнало холод из воздуха, Гедер был уже в седле и его люди были готовы выступать. По донесению скаутов, недавно замеченный караван был по крайней мере приличного размера

Гедер по-прежнему не надеялся на что-то большее, чем очередной бесполезный поиск и угрюмые лица местных, пока не увидел Тралгу.

Он сидел на самой крайней повозке, его уши были развернуты острой стороной вперед, выражая интерес и, таким образом, они не особо были видны на фоне его лица. Помощником Уестера предполагался быть Траглу. Гедер обвел глазами телеги столпившиеся вокруг старой мельницы, считая себе под нос. Информация всегда была схематична, память ненадежна, а повозки в грубой сплоченной группе тяжело было подсчитать, но было достаточно близко к тому, чтобы найти, что они искали и, поэтому, сердце Гедера забилось немного быстрее.

Тимзинае в робе из плотной шерсти шел вниз по дороге впереди них. Гедер подал жест, и шесть лучников заняли свои места на дороге позади них. Траглу занял место спереди и щелкнул себя по уху.

"Вы хозяин этого каравана?" Спросил Гедер.

"Я," сказал тимзинаи. "Что за хрен ты?"