ARTартикль

CLFклассификатор

PAS: HUMличный пассив

PAS:3неличный пассив

PREPпредлог

PTLчастица

RECреципрок

RELотносительное служебное слово

PLмножественное

SG единственное число

ВBobo 1988 (детский журнал).

DrBudidarmo. Derabat // Derabat Nurhan К. ed., Jakarta, 1999.

FI Fokker A. A.Inleiding tot de studie van de Indonesische syntaxis. Groningen; Djakarta, 1951.

NNurlina. Beberapa kata tugas dalam bahasa Indonesia yang berfungsi ganda // Widyaparwa (Y ogyakarta). 1998.

M MeesC. A.Tata bahasa Indonesia. Djakarta, 1955.

PWTPutu Wijaya. Teror. Jakarta, 1990.

SDSugiharto M. Sang diplomat. Jakarta, 1994.

ТА Toer P. A.Anak semua bangsa. Jakarta, 1980.

Алиева Н.Ф. и др. Грамматика индонезийского языка. М., 1972.

Оглоблин А. К Целевые конструкции и формы глагола в индонезийском языке // Востоковедение. 1998. № 20.

Alwi Я. et al. Tata bahasa baku bahasa Indonesia. Jakarta, 1998.

Fokker A. A. Inleiding tot de studie van de Indonesische syntaxis. Groningen; Djakarta, 1951.

Mees C. A. Tata bahasa Indonesia. Djakarta, 1955.

Slametmulyana. Kaidah bahasa Indonesia. Vol. 1,2. Djakarta, 1956–1957.

В настоящей работе сделана попытка наметить реалистический путь решения вопроса о критериях оптимальной дробности при выделении семантических ролей и при проведении различия между элементарной и обобщенной семантической ролью (в других терминах, гиперролью).

Как известно, партиципантов можно классифицировать (и называть) по их семантическим ролям. Так, в статье И. А. Мельчука и А. А. Холодовича о залоге [Мельчук, Холодович 1970] говорится: «участники ситуации — это, например, субъект, объект, инструмент, исходная точка, конечная точка, адресат и т. д.»; далее упоминаются также такие роли, как причина и место. В других работах дается несколько иной (хотя тоже небольшой) список ролей. Так, у

В. Г. Гака [Гак 1969] выделяется субъект, объект, адресат, орудие/причина/инициатор, пространственный конкретизатор, временной конкретизатор и обладатель/целое (обратим внимание на то, что время, место и причина в концепции Гака причисляются к актантам). В ряде работ наблюдается тенденция к отказу от понятий субъекта и объекта (канонически отражаемых в системе членов предложения как подлежащее и прямое дополнение) в пользу более тонких понятий. Так, у Ч. Филлмора, У. Чейфа и др. вместо понятия субъекта предлагается ряд более дробных (агенс, бенефициант и экспериенцер); вместо объекта предлагается тоже ряд более дробных понятий (собственнно объект/объектив, факгитив/результат).

В ранних версиях падежной грамматики появляется датив, который вскоре распадается на более дробные понятия ( объект , цель, пациенс/экспериенцер). В разных вариантах филлморовской концепции фигурируют также другие роли: это непременно инструмент/инструменталь, место/местоположение/локатив; а в более поздних вариантах также: контрагент, комитатив, исходная точка/источник, конечная точка/цель. Система ролей У. Чейфа близка к филлморовской, но вместо пациенса/экспериенцера вводится несколько более тонких ролей: пациенс, экспериенцер (носитель чувства), бенефициант (владелец имущества), а фактитив получает наименование комплемента. Ряд других теоретиков падежной грамматики считает возможным выделение других ролей. Так, Р. Стокуэлл, П. Шахтер и Б. Парти выделяют нейтраль (близкий к филлморовскому объективу или к абсолютиву у Н. Хомского); темпораль/временной конкретизатор; направительный падеж (который можно истолковать через конечную точку и местоположение); эссив (роль предикативной именной группы). Р. Хадцльстон выделяет также «силу» (неодушевленный каузатор). В концепции «семантических валентностей» Ю. Д. Апресяна [1974] субъект остается нерасщепленным, зато типы валентностей, соответствующих косвенным дополнениям, разбиваются на более дробные подклассы, чем у вышеупомянутых авторов. Это проявляется, во-первых, в расщеплении некоторых похожих типов ролей на две или более различных: так, в этой концепции проводятся различия между адресатом и получателем, между источником и начальной точкой, между целью и конечной точкой, между средством и собственно инструментом (которого обычно не проводят сторонники Филлмора); во-вторых, здесь появляются такие роли, как глава, содержание, посредник, маршрут (два последних отличаются, в частности, одушевленностью); способ, условие, мотивировка, причина, аспект, количество и срок. В общей сложности выделяется 25 типов ролей. Еще больше ролей (т. н. семантических отношений) выделяется в работе [Леонтьева 1968], где их полсотни.

Разные авторы выделяют от 2 до 50 типов семантических ролей. Разнообразие концепций связано с объективной сложностью самого языка. Остается открытым вопрос о том, какие критерии удерживают лингвистов от дальнейшего дробления и, наоборот, какие критерии заставляют лингвистов не ограничиваться малым числом ролей, вводя более тонкие их разновидности. Эксплицитного ответа на этот вопрос в литературе не содержится. Правда, иногда высказываются соображения, что оптимальное число ролей не должно быть ни слишком большим, ни слишком маленьким; однако такие соображения не носят характер эксплицитно заданных критериев.

Есть точка зрения скептиков (согласно которой семантические роли не нужны — ни в типологии, ни в описательной грамматике), но ее несостоятельность легко продемонстрировать, сославшись на лингвистическую практику широкого использования понятия семантической рож. Заметим попутно, что семантические роли, образно выражаясь, «не нами заведены, не нами и кончатся». Они изобретены не во второй половине 60-х гг. XX в., а гораздо раньше: достаточно вспомнить классификацию падежных значений в традиционных грамматиках латинского и других падежных языков, понятие «кагака» у Панини и проч., чтобы увидеть, что подобный скептицизм означал бы отказ не только от современных версий «падежной грамматики», но и от всей предшествующей традиции.

Таким образом, нечеткость методологических основ выделения ролей — не повод для отказа от этого понятия; наоборот, это повод для того, чтобы такие критерии поискать, найти, эксплицировать и формализовать.

Отмечалось (например, В. А. Успенским), что выделение семантических ролей основано на подобии внешней формы. Это мнение совершенно справедливо, но высказано лишь мельком и нуждается в уточнении и экспликации. Если принимать этот тезис слишком буквально, то мы должны были бы получить, во-первых, не универсальный, а лингвоспецифичный инвентарь ролей (вопреки исходному замыслу топологов), а во-вторых, для одного языка мы бы пришли к такому инвентарю ролей, который бы полностью совпал с инвентарем падежей и предложно-падежных форм изучаемого языка (что также не входило в исходный замысел не только типологов, но и создателей описательной грамматики одного языка с использованием понятия семантической роли: в самом деле, налицо было бы нежелательное умножение сущностей).

Между тем в 1978 г. появилась работа С. Е. Яхонтова, в которой было предложено классифицировать семантические актанты на основании следующего принципа: «сравнивая языки разного строя, можно выяснить, какие семантические различия между глаголами или между актантами разных глаголов существенны хотя бы для части этих языков» [Яхонтов 1978: 102]. Главный тезис С. Е. Яхонтова состоит в том, что «при сравнении разносистемных языков семантические актанты двухактантных глаголов разных классов должны трактоваться раздельно (т. е., например, субъект глаголов физического действия, глаголов чувства, глаголов движения — все это разные типы партиципантов); семантические различия между ними существенны хотя бы для части языков мира. Актанты трехактантных глаголов могут быть сведены к актантам двухактантных через посредство каузативного значения» [там же: 107]. Под существенностью семантических различий С. Е. Яхонтов подразумевает влияние этих различий на модели управления глаголов. Варианты моделей управления С. Е. Яхонтов называет диатезами.