Таким образом, активизация определенного словообразовательного подкласса в русском языке — «глаголов включенного объекта» — обусловлена взаимодействием ряда внутриязыковых факторов. В первую очередь это стремление к однословному выражению сложного смысла, представленного устойчивым словосочетанием (в чем можно усмотреть тенденцию к экономии языковых средств), а также формирование периферии функционально-семантической категории притяжательное (куда входят многообразные синтаксические и словообразовательные средства).

То, что эти глаголы слабо (с пропусками) фиксируются словарями, свидетельствует более всего об отставании лексикографической практики. Тексты же — как устные, так и письменные — демонстрируют обилие новообразований данного типа.

Грамматика русского языка. Фонетика и морфология. Т. I. М., 1952.

Земская Е. А. Словообразование как деятельность. М., 1992.

Исаченко А. В. Грамматический строй русского языка: Морфология. Братислава, 1960. Ч. 2. Категория посессивности в славянских и балканских языках. М., 1989.

Некрасов Н. П. О значении форм русского глагола. СПб., 1865.

Норман Б. Ю. Переходность, залог, возвратность. Мн., 1972.

Норман Б. О притяжательных местоимениях в славянских языках // Slavia Orientalis, XLVHI, 1999. № 4.

Янко-Триницкая Н. А. Возвратные глаголы в современном русском языке. М., 1962.

Gerritsen N. Russian Reflexive Verbs. In Search of Unity in Diversity. Amsterdam; Atlanta, 1990.

Schenker A. M. Slavic Reflexive and Indo-European Middle: A Typological Study // Schenker A. M. (ed.). American Contributions to the Tenth International Congress of Slavists. Linguistics Slavica, 1988.

К вопросу об именном выражении ситуации в индонезийском языке [100]

В индонезийском языке существуют следующие способы именного выражения ситуации:

1. аффиксальные существительные,

2. номинализация глаголов с помощью суффикса — nya,

3. конверсия: глагол употребляется в актантной позиции без изменения формы [Алиева и др. 1972: 142 сл., 170, 277, 306–307; Агус 1985].

Существительные ситуации (СущС) образованы от корневых или аффиксальных глагольных основ с помощью суффикса — an, конфиксов per- an, peN- an, ke- an. Эти аффиксы добавляются к глагольной основе или замещают ее аффиксы [Алиева и др. 1972: 196 сл.]. Такие существительные могут быть образованы:

а) от переходных глаголов (корневых или с аффиксами переходности per-, -i, — kan, per- i, per- kan):

— pukul «бить» → pukul-an «удар», — minta «просить» → рег-minta-an «просьба», — terang-kan «заявлять» → ke-terang-an «заявление», — selidik-i «исследовать» → penyelidikan [peN-selidik-an] «исследование», — per-baik-i «чинить», «улучшать» → per-baik-an «починка», «улучшение».

б) от непереходных глаголов (корневых или с префиксами ber-, meN-, ter- [101]):

naik «подниматься» → ke-naik-an «повышение», «подъем», baik «хороший», «добрый» → ke-baik-an «доброта», ber-temu «встречаться» → per-temu-an «встреча», men-jerit «(пронзительно) кричать» → jerit-an «крик», ter-gantung «зависеть» → ke-tergantung-an «зависимость».

Возможны оппозиции между существительными с разными аффиксами. Одна из них соответствует оппозиции переходности-непереходности: penemuan «нахождение» (-temukan «находить»), pertemuan «встреча» (bertemu «встречаться»). В других случаях противопоставлены целостное или единичное действие и процесс [102]: pu-kul-an «удар» — pemukulan [peN-pukuI-an] «избиение». Те же самые аффиксы часто означают не ситуацию, а ее партиципанты — пациенс, место, орудие, иногда субъект (при непереходности глагола) и др.: minum «пить» → minuman «напиток», mandi «купаться» → ре-mandian «купальня», lari «бежать» → pelarian «беженец».

По характеру номинализации различаются глаголы переходные (спрягаемые) и непереходные (к непереходным в синтаксическом плане можно также отнести прилагательные). В частности, различны сочетания тех и других с лично-местоименными энклитиками (ЛМЭ) — ku «мой», «меня», — mu «твой», «тебя», — nya «его», «ее». При непереходных глаголах эти энклитики имеют функцию определения, как и при существительных, ср. buku «книга» — buku-ku/-mu/-nya «моя/твоя/его(ее) книга», datang «приходить» — ku/-mu/-nya «мой/ твой/его (ее) приход». При переходных глаголах ЛМЭ имеют функцию дополнения. После формы активного залога с префиксом meN-это дополнение означает пациенс.

После формы пассивного залога 3 лица агенса с префиксом di- возможна только ЛМЭ — nya «им/ею» [103].

Кроме местоимения — nya, имеется суффикс — nya, связанный с ним исторически. Он образует, в частности, наречия и модальные слова: biasa «обычный» — biasanya «обычно», rupa «внешность» — rupanya «видимо». Вероятно, отглагольные наречия исторически восходят к номинализованным глаголам, так что, например, biasanya прежде означало «его/ее обычай» [104]. Но в современном языке значение 3 лица отсутствует.

В определенных атрибутивных сочетаниях — nya как суффикс присоединяется и определяемому существительному, образуя его «связанную форму». Она указывает на последующее определение и подчеркивает отдельную референцию каждого из компонентов группы: pamannya Amir «дядя Амира» (в отличие от «дядя Амир»), orangnya Usman «человек Усмана», Parisnya Timur Tengah «Париж Ближнего Востока». Значение 3 л. при этом, очевидно, отсутствует, но местоимения 1 и 2 лица в качестве определения не встречаются, поскольку они всегда референтны, так что использование особого показателя данного значения излишне.

Указанная неоднозначность морфемы — nya проявляется при номинализации глаголов. Различаются номинализованные формы двух видов, при которых — nya (а) имеет синтаксическую функцию определения и сохраняет местоименное значение 3 л., либо (б) выступает как показатель (суффикс) последующего определения (аналогично связанной форме существительных) и само по себе не имеет значения лица. Номинализация первого вида приводит к конверсному имени(КИ), номинализация второго вида к именной форме глагола(ИФ).

Помимо этих номинализованных форм, имеются корневые имена ситуации(КИмС): keija «работа», kicau «щебет», beda «различие», gerak «движение», rengek «хныканье», jerit «пронзительный крик», tari «танец», letak «(место)положение». Для образования глагола к ним необходимо добавить глагольный аффикс: be-keija (be— вариант префикса ber-) «работать», ber-kicau «щебетать», bег-gerak «двигаться», berbeda «различаться», me-rengek «хныкать», men-jerit «кричать», me-nari «танцевать», terletak «расположен», «располагаться».

В историческом плане большая часть корневых имен ситуаций принадлежит к исконному корнеслову, а часть, как izin «разрешение», umur «возраст» (из арабского), — заимствована. По аналогии с такими языками, как тагальский и древнеяванский, можно предполагать, что в древнем состоянии языка таких имен было больше и соответственно больше было образованных от них аффиксальных глаголов. В дальнейшем часть КИмС перешла в класс непереходных глаголов. Данный диахронический процесс продолжается в современной разговорной речи, где КИмС литературного языка часто выступают как глаголы: jalan «ход» → «ходить» (вместо ber-jalan), kerja «работа» → «работать» (вместо be-kerja), bicara «разговор, беседа» → «разговаривать» (вместо bebicara).