В составе консонантной индоиранской группы таджикский, хорезмский, белуджский, талышский и среднеперсидский языки являются аффрикатными, санскрит, ведийский, хинди, персидский — малоаффрикатными; первая подгруппа языков положительно коррелирует со славянскими языками, вторая — с германскими. Из германских языков немецкий противостоит остальным в качестве аффрикатного.

Латынь, древнегреческий относятся к малоаффрикатному типу, в отличие от литовского.

Сопоставление грамматико-морфологической и фонетической классификаций между собой и с генеалогической (на материале рассмотренных индоевропейских языков) выявляет следующие соотношения.

Наибольший изоморфизм всех трех классификаций наблюдается у языков: славянских, иранских, индийских, германских.Иранские языки (за исключением персидского) положительно коррелируют со славянскими, индийские — с германскими.

Романскиеязыки характеризуются высокой интегрированностью (совместно с германскими языками) на грамматико-морфологическом уровне и максимальной разбросанностью на фонетическом.

Из рассматриваемых неиндоевропейских языков, относящихся к различным семьям и ареальным общностям, наиболее интегрированными по своим фонетическим характеристикам являются следующие подклассы:

Консонантные аффрикатные языки: кавказские (кабардино-черкесский, лезгинский, грузинский).

Консонантные малоаффрикатные языки: семито-хамитские(арабский, иврит, эфиопский, сирийский (один из поздних диалектов арамейского), хауса.

Вокальные малоаффрикатные языки: африканские(суахили, йоруба, бабунго, корекига, амеле).

Другие группы неиндоевропейских языков характеризуются значительным разбросом своих фонетических признаков:

Сино-тибетские и тайские языки:тибетский (консонантный аффрикатный); бирманский (консонантный малоаффрикатный); китайский (вокальный аффрикатный); тайский, чжуанский, лимбу (вокальные малоаффрикатные).

Алтайские языки:узбекский (консонантный аффрикатный); корейский, монгольский (вокальный аффрикатный); турецкий, японский (вокальный малоаффрикатный).

Финно-угорские языки:венгерский (вокальный аффрикатный); финский (вокальный малоаффрикатный).

Аустронезийские языки:индонезийский (консонантный аффрикатный); тагальский, фиджийский (вокальные малоаффрикатные).

Палеоазиатские и эскимосско-алеутские языки:нивхский, эскимосский (консонантные малоаффрикатные); чукотский (вокальный малоаффрикатный).

Исследование базируется на материале 31 разноструктурного языка, которые сопоставлялись по набору морфологических «индексов Гринберга» [Greenberg 1960]. Соотношение выделенных классов изолирующих и агглютинативных языков [Altmann, Lehfeldt 1973; Касевич, Яхонтов 1982; Сильницкий, Яхонтов, Яхонтов 1986; Silnitsky 1993] с вышеприведенными фонетическими классами представлено в таблице 2.

Как видно из приведенной таблицы, сопоставляемые классификации фактически являются взаименезависимыми.

Многоуровневая типологическая классификация языков была осуществлена на материале глагольных систем пяти индоевропейских (английский, французский, немецкий, русский, армянский) и пяти неиндоевропейских (турецкий, арабский, индонезийский, китайский, японский) языков [Сильницкий 1999; Сильницкий 2001с]. В ходе исследования анализировался 21 глагольный признак семантического, морфологического, фонетического, синтаксического, словообразовательного, этимологического, диахронического уровней рассмотрения.

Проведенное исследование показало, что естественные языки (в пределах рассмотренного материала) представляют собой не моноструктурные, а полиструктурные объекты, подлежащие классификации по нескольким, относительно независимым друг от друга основаниям.

В отличие от вышеупомянутой линнеевской таксономической схемы в биологии, в основе полученной лингвистической классификации лежит не «пирамидальная» иерархия последовательно уточняемых признаков, а определенный набор комплексовконстантно взаимосвязанных разноуровневых языковых характеристик — «типологических блоков» (ТБ), различные сочетания которых задают структуру глагольных систем конкретных языков.

Выделяются семь таких типологических блоков, играющих роль комплексных «конечных составляющих» многомерной типологической классификации языков:

ТБ1: формальная простота глагола: односложность, морфемная нечленимость, непроизводность; отнесенность к древнему периоду истории языка.

ТБ2: исконный корень; сочетаемость с облигаторным обстоятельством; «энергетическое» значение [113].

ТБЗ: интранзитивность; процессивное (некаузативное) значение.

ТБ4: сочетаемость с косвенным/предложным дополнением; «информационный» и «операционный» типы значения [114].

ТБ5: транзитивность; каузативное значение.

ТБ6: заимствованный корень; отнесенность к новому периоду истории языка; «онтологический» тип значения [115].

ТБ7: формальная сложность глагола: многосложность, морфемная членимость, производность [Сильницкий 1999: 38].

Основная оппозиция наблюдается между двумя «полярными» блоками ТБ1 и ТБ7, признаки которых контрадикторно противопоставлены друг другу. Ближайшие к ним позиции занимают два «спутниковых» блока ТБ2 и ТБ6, признаки которых тяготеют к полярным, но менее жестко связаны с последними, чем те между собой. Среднюю позицию в системе занимает блок ТБ4, признаки которого не связаны с признаками двух полярных блоков.

Перечисленные пять типологических блоков составляют стабильный «костяк» рассматриваемой типологической системы. «Мобильную» ее часть образуют два оставшиеся блока, ТБЗ и ТБ5. Признаки «транзитивность» и «интранзитивность» в составе последних характеризуются различной сочетаемостью сполярными признаками (в первую очередь, с простотой/сложностью глагольной основы)в различных языках, что служит в конечном счете определяющим критерием корреляционной типологии исследуемых глагольных систем.

По данному критерию сопоставляемые языки подразделяются на три группы:

1) Языки, характеризуемые положительной соотнесенностью признаков «интранзитивность — формальная простота» и/или «транзитивность — формальная сложность глагола»: французский, немецкий, английский; китайский язык занимает периферийное положение в данной группе.

2) Языки, характеризуемые противоположной соотнесенностью признаков «интранзитивность — формальная сложность» и/или «транзитивность — формальная простота» глагола: русский, армянский; арабский, индонезийский. Последние два языка образуют особую подгруппу, будучи единственными во всем рассматриваемом множестве языков, в глагольной системе которых признаки блоков ТБ6 и ТБ7 являются взаимонезависимыми.

3) Языки, в которых транзитивность и интранзитивность не связаны ни с простотой, ни со сложностью глагола: турецкий, японский.

Языки первой группы характеризуются прямым,языки второй группы — обратнымсоотношением степени сложности внутриглагольнойструктуры и внеглагольнойсинтаксической валентности. Языки третьей группы занимают промежуточное положение между первыми двумя.

Введение синтаксического критерия транзитивности/интран-зитивности дополнительно к морфологическому и семантическому вносит некоторые изменения в традиционную типологическую классификацию языков: при данном трехмерном подходе японский язык оказывается типологически близким турецкому, индонезийский — арабскому. Можно предположить, что дальнейшее увеличение параметровой размерности исследуемых языковых систем будет связано с новыми уточнениями типологических соотношений между ними в рамках многомерной классификационной схемы.