По-видимому, все служебные элементы (морфемы и слова) монофункциональны, то есть могут употребляться в составе только одной грамматической конструкции и занимать в ней только одну позицию. Например, классификаторы в китайском языке в принципе всегда стоят после числительного; вспомогательные глаголы, как русское буду(показатель времени), всегда являются первой частью глагольного сказуемого. По этому признаку различаются, в частности, китайские предлоги и глаголы: предлог, как и глагол, может управлять следующим словом, но глагол может быть и его определением. Ср. bă fàn «рис*, „рисовую кашу“ (bă — предлог, показатель прямого объекта) и chĭ fàn „ем рис“; однако во втором случае возможно преобразование в chi de fàn „рис, который [я] ем“. Признаком монофункциональности обладают, в частности, вспомогательные глаголы и артикли аналитических языков — слова служебные, но изменяемые. Правда, связка, которая, скорее всего, должна считаться служебным словом, может употребляться в не вполне одинаковых конструкциях: был летчиком, хочу быть летчиком, будучи летчиком…С другой стороны, наречия — знаменательные слова — по большей части монофункциональны (служат определением к глаголу или прилагательному, и только).

Очень многие авторы отмечают, что служебные элементы входят в состав ограниченных списков. Каждый класс служебных элементов состоит из определенного числа членов, которые все могут быть перечислены. Смысловые отношения между ними имеют более системный характер, чем между знаменательными словами. Этот признак, в частности, позволяет отнести к лексике, а не к грамматике, так называемые „полусуффиксы“, подобные — mann в немецком Kaufmann [Степанова 1953: 182–191]: количество их велико и неопределенно, граница между предполагаемыми полусуффиксами и вторыми элементами сложных слов нечетка или произвольна. Это относится и к аналогичным морфемам китайского языка, как rén „человек“ в слове gōngгen „рабочий“.

Однако надо помнить, что некоторые знаменательные слова тоже входят в ограниченные списки со стройной внутренней структурой, как, например, числительные или термины родства [Касевич 1977: 55].

Мне кажется, что наиболее надежным признаком служебного характера морфемы или слова является ограниченность возможности замены (чередования) их в конкретном тексте; здесь имеется возможность выбора лишь между двумя-тремя служебными элементами одного и того же класса. Рассмотрим пример из китайского языка:

Слово wŏ „я“ может быть заменено очень многими другими словами (существительными, обозначающими лиц) без нарушения правильности конструкции. Так же можно заменить почти все остальные слова в этом предложении, включая корень глагола măi „купить“. Вместо слова shū „книга“ можно подставить сравнительно небольшое, но все же не строго ограниченное число существительных, обозначающих предметы, имеющие вид книги или тетради; ограничение обусловлено наличием классификатора běn „том“, которого требует существительное shū „книга“. Классификатор можно заменить каким-нибудь существительным, например sān xināgz „три ящика книг“. Что касается „для“, то предлогов в китайском языке много (хотя меньше, чем в русском, так как в этом языке есть и послелоги), но в данном предложении на месте gei можно употребить, кажется, только tì „вместо“. Видо-временной показатель — lе чередуется только с другим аналогичным показателем — guo (măiguo „как-то раз купил“, „бывало, покупал“).

По предложенному выше критерию мы можем считать несомненными служебными элементами предлог gěi и аффикс — lе. К ним можно добавить и классификатор běn: мы заменили его словом другого класса — существительным. Правда, можно сказать еще sān bù shū „три книги“ (с другим классификатором), если имеется в виду книга не как предмет, а как произведение: три книги, которые некто написал или которые я кому-то рекомендую прочесть, и т. п. Существительное же отличается от классификатора тем, что употребляется в разных функциях(подлежащего, дополнения и т. д.), а не только в сочетании с числительным.

В примерах, приводившихся выше (с. 525) как спорные, слова yòng (показатель орудия) и bă (показатель определенного объекта) являются служебными (предлогами); для них замена, кажется, невозможна (если не считать того, что у них есть синонимы, устаревшие или диалектные). В сочетании yì qún yáng „(одно) стадо баранов“ qún „стадо“ (с. 525), как и классификаторы, является счетным словом (то есть всегда ставится между числительным и существительным); формальным доказательством того, что это знаменательное слово, является способность его иметь определение — слово dà „большой“ (yì dà qún yáng „большое стадо баранов“); классификаторы в конструкции с определением не употребляются.

Единственным классом слов китайского языка, где рассматриваемый критерий, кажется, не может быть применен, являются конечные частицы. Они имеют все признаки служебных элементов, за исключением того, что свободно заменяют одна другую в одной и той же (конечной) позиции.

Признак ограниченности замены пригоден и для языков другого типа, чем китайский. Так, в английском предложении I have a book форму have можно заменить очень многими глаголами, например, I read a book; но та же форма в I have read it, где это вспомогательный глагол, ничем заменена быть не может (разве что формой прошедшего времени того же глагола — had). Артикль чередуется не только с другим артиклем (the book — а book), но и с некоторыми другими словами — this book, my book, наконец, John» s book, но все слова, которые мы подставляем на место артикля, могут употребляться и в других сочетаниях (this is a book и т. п.), поэтому только артикль может считаться служебным словом.

Существуют некоторые классы слов, которые состоят из ограниченного числа элементов, но слова, входящие в эти классы, обладая многими признаками служебных, в любом контексте могут легко быть заменены другими словами того же класса. Таковы, например, модальные глаголы (могу пойти — хочу пойти),простые числительные (в русском языке, правда, с некоторыми оговорками, касающимися первых четырех). Отмечу также интересную, но не изученную группу слов русского языка, куда входят такие слова, как впереди, позади, внутри, снаружи, вблизи, вокруг, напротив, мимо, и некоторые другие. Традиционно их причисляют к предлогам. Однако они отличаются от «обычных» предлогов тем, что, во-первых, могут употребляться и без управляемого слова ( собака бежит впереди охотника — собака бежит впереди), во-вторых, довольно свободно заменяют друг друга (бежит впереди/позади!вокруг/мимо). Когда они употребляются без следующего имени, они представляют собой свободные формы и считаются наречиями. Слова со сходной семантикой и частично со сходными свойствами хорошо известны в агглютинативных языках, где их (иногда с оговорками) включают в число послелогов. Так, в турецкой грамматике А. Н. Кононова они названы послелогами-именами в отличие от обычных послелогов-частиц [Кононов 1956: 63, 312–313, 328–329]. Употребителен также термин «служебные имена», введенный Н. К. Дмитриевым [1948: 228–233]. Слова этих классов, пожалуй, не следует считать служебными.

Много общего со служебными словами имеют местоимения (и, шире, все слова-заместители); китайская традиция относит их к «пустым словам». Во всяком случае, они образуют закрытые списки. Но они представляют собой свободные формы, и большинство их не является монофункциональными (кроме, по понятным причинам, заместителей наречия, т. е. таких слов, как там, тогда, таки т. п.).

Дмитриев Н. К. Грамматика башкирского языка. М.; Л., 1948.

Касевич В. Б. Элементы общей лингвистики. М., 1977.

Кононов А. Н. Грамматика современного турецкого литературного языка. М.; Л., 1956.

Маслов Ю. С. Введение в языкознание. М., 1987.