Первым делом следовало сократить армию. Двести тысяч солдат слишком много, на оборону границ и ста тысяч с избытком хватит, тем более что имеются многочисленные вспомогательные войска из башкир, татар и других инородцев. Затем придется сократить расходы на послов, незачем подкупать европейцев и турок, если Россия от них почти отрезана. Далее флот. Азовский будет догнивать, хоть и жаль его, но он бесполезен, а на Балтике требуется небольшая эскадра, так что расход на морское дело сократится как минимум вдвое. Затраты на рекрутов и на гарнизоны тоже снизятся, а вот производство оружия, наоборот, будет увеличено. Ну, и последняя статья, двор и царские расходы. Хочется или нет, а здесь тоже необходимо ужаться, но ненамного, так как у императора Алексея, который запомнил слова ведуна Никифора Булавина о том, что необходимо продвигаться на восток, а не на запад, были слишком большие планы.

  Долго Алексей Петрович думал над речами молодого казака, и пришел к выводу, что он прав. Что запад? Все давным-давно поделено и много государств, которые по силе не уступают России, а порой, и превосходят ее. Другое дело Сибирь, где людей проживает немало: кыргызы, татары, оройхоны, ненцы, тунгусы, эскимосы, эвенки, нганасаны, селькупы, кеты, долганы и многие другие. Однако по технологическому развитию они от России отстают безнадежно и поэтому будут вынуждены стать ее данниками. И продвинуться вглубь племенных территорий не так уж и сложно, хотя для этого все же придется приложить немалые усилия. Сначала, как водится, будет проведена разведка дорог и описание диких народов, работа для первопроходцев, а далее все по накатанной и отработанной схеме, строительство крепких острожных городков и дорог, появление солдат, а за ними и переселенцы подоспеют.

  - Ваше Величество, прибыл князь-кесарь Федор Юрьевич Ромодановский.

  В кабинете появился секретарь, капитан гвардии Филиппов, которого император приблизил к себе после поездки в Козлов.

  - Хорошо.

  Князь-кесарь появился в Преображенском дворце как всегда без предупреждения и, пользуясь своей привилегией, направился на прием к государю без доклада. Алексей кивнул подбородком, отпустил секретаря, выпрямил спину и принял деловой вид. Прошло несколько секунд, и Ромодановский появился в его кабинете.

  Начальника Преображенского Приказа немного покачивало, и было заметно, что он недавно выпивал. Однако на работоспособности Федора Юрьевича это почти никогда не сказывалось, рассуждения его были здравыми, и лишнего он себе старался не позволять. Поэтому, мог пить в любое время дня и ночи, и при покойном Петре Алексеевиче, и при ныне здравствующем Алексее Петровиче.

   "Ужасный человек", - подумал император. Внутренне Алексея всего передернуло. Но волнения он не показал, так как уже привык к своему высокому положению, которое просто обязывало его быть сдержанным, и Ромодановского он встретил радушно:

  - Здравствуй Федор Юрьевич. С чем пожаловал?

  - Здрав будь, государь, - князь слегка поклонился и, присев за стол, доложился: - Окончил дело Меншикова.

  - Наконец-то. Сколько всего у него изъято?

  - Про деревеньки и людишек разговор уже был, а вот золото и серебро придерживали до подведения общего итога. Вышло четыре миллиона. Алексашка, подлец, хотел два миллиона рублей в Англию отправить, для начала, так сказать, но не успел, вовремя мы его за жабры взяли.

  - Это хорошо, что не успел. Деньги передашь в казну, мы ими со шведами расплатимся.

  - Будет сделано.

  - В Сибирь своих людей послал?

  - Да. Ответ получим только через пару месяцев, но думаю, государь, что твой источник прав, и князь Гагарин, наверняка, воровать станет. Кого думаешь на его место посадить?

  - Пока не решил, и склоняюсь к тому, чтобы князя на месте оставить.

  - Простишь злой умысел?

  - Конфискую все, что он украдет, и приставлю к нему верных людей.

  - Можно, но у меня лишних преображенцев мало.

  - Вот и займись этим делом, расширь штаты и найди таких людей, которые бы были верны только Отечеству.

  - Попробую. Но только где же их взять, верных и честных?

  - Например, в войсках. До конца года армия будет сокращена вдвое, а это большое количество офицеров, которых придется пристроить к делу, так неужели сотню патриотов не найдем.

  - Верно, государь, и если прикажешь, то так и сделаю. Но этим не мне надо заниматься, а твоим секретарям, и так, чтобы я про это поменьше знал.

  - В таком случае получается, что этим я выкажу тебе свое недоверие...

  - Я не обижусь, - князь огладил рукой свои тонкие черные усы, и добавил: - Покойный Петр Алексеевич, царствие ему небесное, давно хотел по настоящему тайную службу создать, но все время на потом откладывал, так может быть у тебя это получится. Нельзя все яйца в одну корзину складывать, и хотя я тебе верен, даже такому как мне, псу верному, не надо полностью доверяться. Для любого государя это закон.

  - Благодарю за урок, Федор Юрьевич.

  Князь-кесарь ушел, а император еще долго не мог вернуться к работе, так как мысли его постоянно перескакивали с одного на другое.

  - Да, прав князь Федор, надо быть осторожней, и всех под присмотром держать.

  Прошептав это, Алексей вздохнул, и подтянул к себе слезливое письмо от саксонского короля Августа, который призывал императора разорвать договор со шведами и ударить им в спину, тем самым, отвлекая Карла от его несчастного королевства.

   "Шиш тебе, а не русских солдат. Сам первый с Карлом мир подписал, а теперь плачешься. Предатель!" - Подумал Алексей и сосредоточился на другом письме. Дел было непомерно много, бумаг не убывало, и жалеть бедолагу Августа было некогда.

Войско Донское. Черкасск. 05.07.1709.

  После подписания мирного договора с Россией казацкие армии вернулись на Дон и очень быстро самораспустились. Бывшие беглые крестьяне, бурлаки и рядовые казаки получили расчет по денежному содержанию из войсковой казны, и были таковы. Только вечером под Черкасском крепкая армия в десять тысяч воинов стояла, а утром от нее остается пять-шесть сотен человек, которые еще не навоевались, полковые знамена, некоторые командиры и сам командарм.

  В итоге, у моего отца Кондратия Булавина, войскового атамана, по окончании войны, осталась только Первая армия Григория Банникова, это десять пятисотенных конных полков, Первый Волжский стрелковый полк Павлова, две тысячи казаков из разных частей и соединений, и три отдельные сотни (атаманский конвой, сотня Судьи Чести Игната Некрасова и силовая разведка Донской Тайной Канцелярии). Слишком большая сила под рукой, которую в мирное время кормить тяжело, а распустить жалко, ибо заново ее собрать трудно. Значит, необходимо эту силу использовать и что для нас хорошо, враг имеется, так как неделю назад всеобщий войсковой сход постановил поддержать Астраханскую республику и объявить зарвавшимся персам войну.

  Борьба за Каспий должна была случиться в любом случае, и пусть она сейчас произойдет, когда мы сильны, а Персия, наоборот, на ладан дышит, и вскоре совсем зачахнет. Почему Персия слаба? Резонный вопрос, на который я могу ответить, опираясь на знания Боданова и рассуждения умных людей, которые выступили перед казаками на сходе.

  В данный момент этим государством управляет бездарный и слабохарактерный шах Солтан Хусейн Первый, который ничего не решает сам, и во всем полагается на духовенство и близкую родню. Всеми делами заправляют наместники провинций, мелкие ханы и муллы. И на 1709-й год Персия это колосс на глиняных ногах, который пока еще стоит, но вскоре рухнет. Уже в этом году афганское племя Гильзаи сможет добиться для себя независимости, а лет через шесть выжжет треть этой империи, а после них, только ленивый из соседей не постарается оторвать от нее кусок. Теперь, благодаря изменениям в истории, роль гильзаев возьмут на себя казаки и астраханцы, и когда настанет срок, наши полки пожалуют в гости к любителям пограбить заморских купцов. А что будет дальше, я уже сейчас вижу как наяву. Морские казачьи и астраханские флотилии атакуют все приморские персидские города от Дербента до Сари, и притянем мы домой столько хабара, что нам хватит на все, и на экономический рывок вперед, и на обустройство нашей жизни. Однако до самой войны время пока имеется, не все еще к ней готово. Астраханцы строят корабли и в дополнение к бывшему солдатскому полку Бернера, формируют еще один, а сбор всех, кто желает принять участие в походе, назначен только на середину августа месяца.