Белин

(взволнованно смотрит ему вслед, потом медленно приближается к Анне).

Ты слыхала, стерва, что сказал мне твой...

(Хочет схватить ее за руку.)

Ага!.. Ага... понимаю. Значит, уже продалась им.

Анна.

Продаются только люди вашей породы, господин... обер!

Белин.

Так... так... Ну, а теперь шабаш, Анна! Теперь шабаш!

(Ударил ладонью по стойке.)

Анна, судорожно прижимая сумку к груди, охваченная внезапным страхом, пятится к ступенькам. Открывается дверь из квартиры, и вы­ходит фрау Мильх. Неуверенные шаги, которыми она спускается по ступенькам, показывают, что она пьяна.

Фрау Мильх

(напевая «Тихая ночь, святая ночь...»).

Как хорошо, что гости ушли, и без них голова трещит. Фрейлейн Анна, я вижу на столе кружку с недопитым вином, уберите, пожалуйста.

Анна уносит кружку с недопитым вином, выливает его и, не выпуская сумки из-под локтя, моет посуду. Белин, не отрывая глаз, следит за ней.

Выпейте, герр Аркадий.

Белин.

Стакан виски!

Фрау Мильх.

Ой, как много!.. Я выпила полстакана, и то ударило в голову. Но для вас это капля в море, герр Аркадий! Я знаю, я хорошо знаю...

(Наливает.)

Пейте на здоровье! Желаю счастья!..

Вот так, вот таким я помню моего Аркадия? Пом-ню!

Можете идти отдыхать, фрейлейн Анна. Я сама запру двери.

Анна.

Спокойной ночи, фрау Мильх!

Белин

(про себя, сжимая кулаки).

Шабаш...

Фрау Мильх

(грозит ему пальцем).

Ой, не точите зубы, герр Аркадий! Не лезьте в беду. У этой вашей кукушечки острый клюв; чего доброго, и на смерть заклевать может...

Белин

(насторожившись).

Глупости!

Фрау Мильх

(подходя).

Слушай, Аркадий! Хоть ты меня бил, хоть бросил меня, когда я стала не нужна тебе, я все же люблю тебя. И потому

(оглянувшись)

говорю тебе, берегись, не связывайся с этой девушкой. Моряк, или как его там, подарил ей вот такой кинжал. Я не хочу, чтоб из-за первой встречной мой Аркадий отправился на тот свет.

Белин.

Постой, кинжал... с костяной ручкой?

Фрау Мильх.

Да. С костяной ручкой. Таким кинжалом ударишь раз — и капут.

Белин.

Раз...

(закрывает правой ладонью глаза.)

Фрау Мильх гладит его руку, которая лежит на стойке, но он инстинк­тивно отодвигает руку и, подумав, кладет на прежнее место.

Фрау Мильх.

Аркадий! Ах, Аркадий!..

Белин.

А бумаг он ей никаких не давал?

Фрау Мильх.

Может, и давал,— не знаю, Аркадий.

(Не отрывая от Белина пьяных глаз.)

Я увидела кинжал и по­чему-то подумала: «Это, наверно, на моего Аркадия...»

Белин.

Довольно!

Ключ... при тебе?

Фрау Мильх

(всплеснув руками).

Ох!.. А как же! Тут, тут.

(Взволнованно ищет по карманам; наконец находит ключ и отдает его Белину.)

Все-таки... все-таки... я дождалась тебя...

Белин

(подносит палец к губам.)

Только смотри...

Фрау Мильх.

Я понимаю. Будь спокоен. Она ничего не услышит. Через полчаса она будет спать на кухне как убитая. Не задерживайся, я буду ждать тебя, только закрою ресторан.

Белин

(вперив взгляд в дверь, за которой недавно исчезла Анна).

Она... будет спать на кухне. Виски!..

Фрау Мильх торопливо хватает бутылку, в дрожащей руке бутылка мелко дребезжит, ударяясь о край стакана.

Осторожно, не разлей! Довольно!

(Выпивает и быстро уходит на улицу.)

Фрау Мильх поправляет прическу. Напевая «Тихая ночь, святая ночь...», запирает все шкафы, затем первые и вторые двери на улицу. Как раз в то время, когда она собиралась повесить за скобу большой замок, рядом раздался отчаянный крик; через несколько секунд второй, который сразу оборвался. Охваченная ужасом, фрау Мильх выпустила из рук замок, метнулась в противоположную сторону сцены и там прижалась к стене. Медленно приоткрылась дверь, и из-за нее потянулась к выклю­чателю мужская рука. Свет гаснет, по стене запрыгало пятно от карман­ного фонарика. Когда оно, наконец, нашло фрау Мильх и осветило ее искаженное ужасом лицо, послышался громкий шепот: «Если хочешь жить, молчи!..» Фонарик гаснет; после небольшой паузы фрау Мильх при бледном свете уличного фонаря медленными шагами направляется к двери, ведущей в квартиру, отворяет ее, включает свет и в то же мгнове­ние с криком вбегает назад. Путая ключи, она открывает двери на улицу и с порога кричит.

Фрау Мильх.

Полиция!! Полиция!!!

Быстро приближается вой полицейской сирены.

Занавес.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Декорация первой картины второго действия. Бутылки исчезли, закры­тые нарядной рождественской елкой. Утро. За столом сидит майор

Петерсон,

около него

Бентли.

У дверей стоит Том.

Петерсон.

Введите убийцу!

Том входит и вводит Андрея. У арестованного забинтована голова, на руках наручники.

Вы уже протрезвились, Макаров?

Андрей.

Я не был пьян.

Петерсон.

Вы меня не так поняли. Конечно, спьяна с та­кой тонкостью не убивают. Я хотел спросить, одумались вы или будете продолжать рассказывать нам, будто не вы убили перемещенку Анну Робчук?

Андрей

(глубоко взволнованный).

Нет, я не одумался, как ни старались заставить меня одуматься ваши полицейские...

Петерсон.

Значит, вы отвергаете обвинение в убийстве Анны Робчук? Так?

Андрей.

Не только отвергаю, но и обвиняю.

Петерсон.

Любопытно! Кого?

Пауза.

Андрей.

Кровь моей Анны падет на ваши головы, господа американцы.

Бентли

(вскочив с места).

Макаров!..

Петерсон.

Спокойно, Бентли! Прошу вас сесть.

Бентли.

Майор! Вы требуете, чтоб я спокойно сидел, когда оскорбляют что-то большее, чем так называемую честь нашего мундира. Или — или! Или это клевета, тогда...

Петерсон.

Лейтенант Бентли! Я лишаю вас слова!

Бентли садится.

(Андрею.)

Какие у вас основания говорить так, Андрей Макаров?

Андрей.

Моя Анна только вам и вашим... белинам могла быть помехой.

Петерсон.

Почему именно нам, Андрей Макаров?

Вы молчите? Я вас понимаю. Значит, это был только ваш нелов­кий маневр. Никаких оснований так говорить у вас, конечно, нет и быть не может.

Андрей

(убежденно).

Нет... они у меня есть! Петерсон

(тихо).

Какие же, какие, Андрей Макаров?..

Андрей пристально смотрит на Петерсона, как будто хочет прочесть что-то в. его глазах, но взгляд майора не говорит ничего, и Андрей опус­кает голову.

Петерсон.

Вы, перемещенцы, особенно вы, Андрей Ма­каров, не имеете оснований упрекать нас, американцев. После того как полицейские задержали вас на вокзале, мы должны были отправить вас под конвоем обратно в английскую зону. Лейтенант Бентли сжалился над вами, и мы разрешили вам оставаться здесь, дали приют и возможность честного заработка.

(Пожав плечами.)

Что ж, мы не знали тогда, что помогаем убийце.