Многое изменилось с того времени, когда советские танки на улицах чешской Праги завершили марш победы свободо­любивых народов. Геринг теперь уже не прежний Геринг, а один из подсудимых, действительный кандидат на настоящую виселицу; отошел в лоно дьявола и его норвежский агент Квис­линг. Из-за решеток гестаповских камер пыток выглядывают теперь сами палачи: обергруппенфюреры, унтерштурмфюреры, гауляйтеры, крайсляйтеры. Весь этот сброд нацистских шкуро­деров и мародеров кусает себе сегодня пальцы от страха перед возмездием.

Впрочем, извините, не все. Чтобы убедиться в этом, доста­точно побыть неделю-другую в американской оккупационной зо­не. Как это ни удивительно, но именно здесь, на территории, контролируемой хозяевами Нюрнбергской тюрьмы, где ждут справедливого приговора геринги и кальтенбруннеры,

Риб­

бентропы и франки, нашли себе убежище те, о кровавых делах которых с таким понятным возмущением говорят на Нюрнберг­ском процессе представители американского обвинения...

Не хочу быть голословным. Если в начале этой корреспон­денции я вспомнил о литовской нацистской банде Климатиса, то это прежде всего потому, что вся эта банда живет себе сегодня, как у Христа за пазухой, на окраинах оккупированного амери­канскими войсками Зальцбурга. Подонки из хозяйства Гим­млера, суетливая гестаповская мелкая сошка, герои кровавых каунасских ночей, профессиональные убийцы, грабители, на­сильники, взломщики и обычные рядовые мазурики — вся эта нацистская ватага с клеймом Каина и Ирода на лбу чувствует тут себя не хуже, чем она чувствовала себя год тому назад, ког­да еще нужно было выполнять приказы капризного и бесцере­монного в отношении своих холуев рейхсфюрера СС Гим­млера.

Они пользуются здесь абсолютной безнаказанностью. Более того: определенные реакционные круги считают этих убийц поли­тическими эмигрантами.

Известно, что учреждение Гиммлера пользовалось услугами не только бандитов Климатиса, оно пользовалось также услугами западноукраинского нациста Степана Бандеры и его своры. Не преувеличивая, можно сказать, что эта порода нацистов пре­взошла в преданной службе Гитлеру своих литовских сподвиж­ников. Об этой службе мог бы многое рассказать адмирал Канарис, немало также мог, но не хотел сказать на Нюрнбергском суде генерал гитлеровской разведки Лахузен. А впрочем, не в документах дело — хоть много их осталось в архивах львовского и берлинского гестапо,— когда речь идет о бандеровщине. Зачем документы там, где криком кричит правда десятков тысяч замученных, искалеченных, изнасилованных, когда эта правда смотрит на нас из руин бесчисленного множества сожженных ру­кой бандеровского ублюдка человеческих жилищ.

Украинско-немецкие националисты — и из шайки Бандеры и из банды Мельника — были диверсионным отрядом гестапо с первого дня его существования. Вымуштрованные и проин­структированные в специальных школах молодчики из ОУН вы­полняли задания гестапо и гитлеровской военной разведки почти во всех странах Европы еще задолго до войны. В сентябре 1939 года они, по свидетельству самого Лахузена, получили от главнокомандующего немецкой армией такое задание, какое в 1941 году получили от гестаповской оперативной группы литов­ские нацисты. Это задание они выполнили с ловкостью квалифи­цированных убийц. После этого поручения желто-голубые на­цисты стали передовым диверсионным отрядом немецкой армии уже в первые дни вторжения гитлеровских войск на территорию нашей родины. Их руками гестапо проводило массовые убийства советских граждан украинской, польской и русской националь­ностей.

Зимой 1941/42 года вооруженные немцами немецко-укра­инские нацистские банды по приказу гестапо повели жестокую борьбу с советскими партизанами, в то же самое время выполняя волю Гиммлера, они начали в оккупированных немцами западных областях Советской Украины поголовное истребление мирных жителей польской национальности. Организованная бандой по образцу гитлеровской полиции «служба безопасности» тер­роризировала неблагожелательно настроенных к Германии жи­телей и вела борьбу с советскими летчиками и парашютистами, убивая или выдавая их в руки немецкой полиции. Влившись в организованную немцами «украинскую» полицию, немецко- украинские националисты до последнего дня войны тесно сотруд­ничали с генерал-губернатором Польши Гансом Франком, по­могая ему грабить Польшу и Галицию и вывозить в Германию рабочую силу из этих мест.

Кажется, достаточно. Достаточно, чтобы понять, что мы имеем дело с чистокровными фашистами. Достаточно, чтобы немедленно при первом же случае снова посадить их на ту же самую скамью подсудимых, с которой держат сегодня ответ за свои кровавые злодеяния нацисты почти всей Европы. А что же мы видим в действительности? Бандеры, мельники и кубиевичи свили себе гнездышко рядом с Климатисом в американской зоне оккупации...

У них даже есть свои комитеты. Отсюда они шлют своих агентов на территорию УССР, здесь бандеры принимают их рапорты, сюда по разным каналам поступают к ним деньги от их единомышленников западного полушария. Они ловко исполь­зуют тяжелое положение западноукраинской молодежи, вывезен­ной немцами на каторгу, деморализуют ее россказнями об ужасах, свидетелями которых они якобы сами были на Советской Украине.

Когда им нужно, они втирают очки американцам, называя себя поляками. Таких новоиспеченных «поляков» вы увидите сколько угодно в городе Фюрт в лагере польских эмигрантов, где их принимают как дорогих гостей, несмотря на то, что руки этих гостей в крови польских грудных младенцев. Свои-де своих познаша...

Международный трибунал, который судит в Нюрнберге главных военных преступников, не выпускает из поля зрения и их пособников, ибо каждый член трибунала сознает, что если бы не мелкая нацистская погань, Гиммлеру не хватило бы его собственных рук замучить двадцать шесть миллионов человек.

Американские обвинители на Нюрнбергском процессе служат в той же армии, которая оккупирует Мюнхен и Зальцбург; они являются гражданами того же государства, что и нынешний военный комендант Зальцбурга или Мюнхена, государства, солдаты которого в братском союзе с солдатами нашей страны отдали свою молодую жизнь в боях с нацистскими убийцами. Кровь, сообща пролитая этими солдатами, и благополучие их детей, матерей и жен требуют, чтобы всех нацистских убийц без исключения постигла заслуженная кара, чтобы они предстали перед судом той страны, земля которой пропитана кровью их жертв.

1946

ПАУКИ В БАНКЕ

Новогодний праздник 1945 года Геббельс назвал и «праздником сильных сердец». Через четыре месяца после появления этих слов на страницах «Фелькишер беобахтер» Геббельс изменил самому себе: вместо того, чтобы делать то, к чему он призывал немцев, то есть бороться за фатерлянд до последнего дыхания, он решил убраться в небытие.

Геринг не пошел по следам Геббельса, хотя он тоже являл собой «сильное сердце», особенно тогда, когда оглашал смертные приговоры целым народам, или когда была возможность соб­ственноручно всаживать пули в животы своих знакомых, как это, например, случилось в июньскую ночь 1934 года. Не прельстил пример Геббельса и других нацистских светил — ныне подсуди­мых на Нюрнбергском процессе. Каждый из этих фабрикантов массовой смерти имел в своем распоряжении сотни способов, чтобы покончить с собой. Однако они не воспользовались ни одним из них.

Загадка? Вовсе нет. Как это ни удивительно, но они не те­ряют надежды, что им удастся еще и на этот раз своих против­ников оставить в дураках...

До сих пор они не имели возможности выступить перед судом, но для чего ж тогда адвокаты? Именно при их помощи подсудимые повели первую атаку. Начал ее Геринг своим зна­менитым «интервью», большая часть которого состоит из по­хвальных гимнов по адресу... трибунала. Следом за ним этот же маневр использовали и другие обвиняемые. Их защитники прев­ратились в амуров, которые стрелами комплиментов надеялись завоевать сердца судей.