Поиски результата, успеха связывают, ограничивают; они всегда приходят к концу. Приобретение — это процесс завершения. Достижение — это смерть. Но это как раз то, чего мы ищем, не правда ли? Мы ищем смерти, только мы называем это результатом, завершением, целью. Мы жаждем достичь желаемого. Мы устали от этой бесконечной борьбы и стремимся уйти «туда», причем это «туда» может быть на каком угодно уровне. Мы не видим опустошающего, разрушительного характера самой борьбы, но мы хотим освободиться от нее, достигнув какого-то результата. Мы не понимаем истины самой борьбы, конфликта, а поэтому используем борьбу как средство для достижения желаемого, которое доставило бы наибольшее удовлетворение. При этом мы получаем наибольшее удовлетворение в том случае, если неудовлетворенность наша была максимально острой. Это желание всегда заканчивается приобретением, но мы жаждем непреходящего результата. Итак, в чем же состоит наша проблема? Не состоит ли она в том, чтобы мы не жаждали результата, не так ли?

«Я думаю, что так. Само желание быть свободным — это также желание результата, так ведь?»

— Мы совершенно запутаемся, если пойдем по этому пути. Разве мы не в состоянии видеть пустоту, тщетность результата, в каком бы то ни было уровне? В этом ли состоит наша проблема? Давайте посмотрим на нашу проблему прямо, тогда, быть может, мы будем в состоянии ее понять. Не в том ли дело, чтобы понять тщетность одного результата и таким образом отбросить всякое желание результата? Если мы установим бесполезность какой-либо одной формы бегства, то все другие его формы тоже окажутся тщетными. Но в этом ли состоит наша проблема? Конечно, нет, не так ли? Попробуем подойти к вопросу несколько иначе. Не есть ли опыт также известный результат? Если мы должны быть свободны от результатов, не должны ли мы также быть свободны от опыта? В самом деле, не является ли опыт результатом, завершением?

«Завершением чего?»

— Завершением процесса переживания. Опыт — это память о переживании, не правда ли? Когда переживание заканчивается, тогда существует опыт, результат. В момент переживания не существует никакого опыта; опыт — это память о переживании. Как только состояние переживания угасает, начинается опыт. Опыт всегда мешает переживанию, жизни. Результаты, опыт приходят к концу; но переживание неисчерпаемо. Когда память создает помеху неисчерпаемому, начинается поиск результата. Ум, сам являющийся результатом, всегда стремится к завершению, к цели, а это — смерть. Смерти нет, когда нет переживающего. И только тогда существует то, что неизмеримо.

Одинокое дерево, стоявшее на широкой и зеленой лужайке, было центром маленького мира, в который входили роща, дом и небольшое озеро. Вся окружающая местность как будто тяготела к этому дереву, высокому, раскидистому. Оно, должно быть, уже очень старое, но вокруг него чувствовалась свежесть, словно oно только недавно появилось на свет; на нем едва ли можно было заметить мертвые ветви, а листья его были без пятен и казались прозрачными в лучах утреннего солнца. Оттого, что оно было одиноким, все существа, казалось, приходили к нему. Олень и фазаны, кролики и крупный скот — все собирались в его тени, особенно в полдень. Симметричная красота этого дерева воспринималась на фоне неба, и при свете раннего утра дерево казалось единственным живым существом. От рощи дерево виделось далеким но от дерева — роща, дом, и даже небо воспринимались близкими часто казалось, что можешь коснуться плывущего облака.

Мы уже некоторое время сидели под деревом, когда он подошел и присоединился к нам. Он серьезно интересовался вопросами медитации и сказал, что практиковал ее много лет. Он не принадлежал к какой-либо определенной религиозной школе, и xoтя читал многих христианских мистиков, его привлекали системы медитации и учения индусских и буддийских святых. Он давно понял незрелость аскетизма с его особенным очарованием и культивированием силы с помощью воздержания. С самого начала он избегнул всех этих крайностей. Сам он практиковал дисциплину, постоянный самоконтроль и твердо решил осуществить то, что можно найти с помощью медитации и за ее пределами. Он вел так называемый строго моральный образ жизни, хотя не придавал этому большого значения; пути мирской жизни вообще не привлекали его. В предшествующие годы он выполнял свою роль в мирских делах; все это окончилось несколько лет тому назад. У него осталось небольшое дело, однако это не имело для него особой важности.

— Цель медитации — сама медитация. Поиски того, что можно найти с помощью медитации и за ее пределами, — не что иное, как желание получить результат. Но то, что приобретается, будет снова потеряно. Поиски результата — это продление процесса проецирования своей личности; какой бы высокий характер ни носил результат, он является проекцией желания. Медитация как средство достижения, приобретения, раскрытия лишь усиливает того, кто медитирует. Медитирующий — это медитация; медитация — это понимание, которое приходит к медитирующему.

«Я медитирую для того, чтобы найти конечную реальность или дать возможность этой реальности проявить себя. Я ищу совсем не результата, но того состояния блаженства, которое иногда можно пережить. Оно здесь, и как жаждущий стремится напиться, так и я жажду найти невыразимое счастье. Это блаженное состояние бесконечно выше всяких радостей, и я стремлюсь к нему, как к своему самому затаенному желанию».

— Это и означает, что вы медитируете с целью получить то, чего вы хотите. Для того чтобы достичь того, чего вы желаете, вы подвергаете себя строгой дисциплине. Вы подчиняетесь определенным правилам и установкам. Вы планируете и проводите в жизнь известный курс, чтобы добиться того, что является его целью. Вы надеетесь достичь определенных результатов, каких-то степеней, которые вам известны. Для этого вы поддерживаете постоянные усилия. Вы ожидаете все больших и больших радостей. Этот хорошо задуманный план дает вам уверенность в том, что вы достигнете намеченного конца. Как видите, ваша медитация — это тонко рассчитанное предприятие, не правда ли?

«Когда вы ставите вопрос подобным образом, это с первого взгляда представляется несколько абсурдным; но если посмотреть более глубоко, то что же в этом неправильного? Что может быть неправильным по существу в поисках такого блаженства? Я не сомневаюсь в том, что действительно жажду найти результат от всех моих усилий. Но скажите, почему этого нельзя делать?»

— Подобного рода желание блаженства подразумевает, что блаженство есть нечто завершающее, длящееся вечно, разве не так?

Все другие результаты оказались неудовлетворительными. Человек страстно стремился к достижению земных целей, но увидел их преходящий характер и теперь жаждет непреходящего состояния, такой цели, которая не имеет конца. Ум ищет окончательного и вечного убежища, поэтому он дисциплинирует себя и тренирует, осуществляя на практике определенные добродетели с целью приобрести желаемое. Возможно, что он когда-нибудь пережил это блаженное состояние и теперь неодолимо к нему стремится. Подобно тем, кто добивается намеченного результата, вы ищете свою цель. Только вы поместили ее на другой уровень; вы, может быть, скажете, что этот уровень более высокий, но это не относится к существу вопроса. Всякий результат означает какое-то завершение; но достигнув одного, вы уже стремитесь к другому. Ум никогда не пребывает в покое, он всегда чего-то ищет, к чему-то стремится, всегда приобретает и, конечно, всегда преисполнен страха все потерять. Подобный процесс мы обычно называем медитацией. Может ли ум, который захвачен бесконечным становлением, осознать блаженство? Может ли ум, который возложил на себя дисциплину, всегда пребывать в свободе, при которой только и возможно это блаженство? Усилием и борьбой, сопротивлением и отречением ум сделал себя нечувствительным; а может ли такой ум быть открытым и незащищенным? Не создали ли вы желанием блаженства вокруг себя стену, через которую не может проникнуть то, что неощутимо, неведомо? Не изолировали ли вы полностью себя от нового? От старого вы прокладываете тропу к новому; а возможно ли новое вместить в старое?