«Не так давно, — продолжал он, — ко мне явилась одна больная, которую я лечил в течение нескольких месяцев. Это весьма неглупая женщина, хорошо начитанная и с широким кругом интересов. Находясь в большом возбуждении, с улыбкой, которую я давно у нее не видел, она рассказала, что один ее друг убедил ее побывать на ваших беседах. По-видимому, во время бесед она почувствовала, что освободилась от угнетенного состояния, которое имело довольно серьезный характер. Она сказала, что первая беседа совсем ее ошеломила: слова и мысли показались ей новыми и противоречивыми, поэтому она не хотела присутствовать на второй беседе. Но друг объяснил, что так нередко бывает и что ей необходимо выслушать несколько бесед, прежде чем составить свое мнение. В конце концов она прослушала все беседы и, как я сказал, почувствовала, что освободилась от депрессии. То, о чем вы говорили, очевидно, затронуло какие-то стороны ее сознания; не делая усилий, чтобы устранить свою депрессию, она обнаружила, что угнетение ушло, просто перестало существовать. Это произошло несколько месяцев назад. На днях я снова ее видел; ее угнетенное состояние, несомненно, прекратилось, она в нормальном состоянии и счастлива, особенно в своих отношениях с семьей. По-видимому, все у нее идет так, как надо».

«Все это лишь вступление, — сказал он далее. — Знаете, благодаря этой пациентке я прочел некоторые из ваших поучений. Мне хотелось бы обсудить с вами следующий вопрос: существует ли путь или метод, при помощи которого мы могли бы быстро определить корень всех страданий человека? Наши современные методики требуют много времени и нуждаются в значительном количестве проводимых на пациентах исследований».

— Позвольте спросить вас, сэр, что именно вы стремитесь сделать с вашими пациентами?

«Если говорить просто, не прибегая к языку психоанализа, мы стремимся помочь нашим пациентам преодолеть их душевные трудности, депрессии и т.д., с тем, чтобы они могли идти в ногу с обществом».

— Думаете ли вы, что это так важно: помогать людям идти в ногу с этим извращенным обществом?

«Оно, может быть, в самом деле извращено, но реформирование общества не входит в нашу задачу. Наше дело — помочь пациенту приспособиться к окружению и стать более счастливым и полезным гражданином. Мы имеем дело со случаями отклонения от нормы, но не стремимся создавать сверхнормальных людей. Я не думаю, чтобы это было нашей задачей».

— Вы полагаете, что вы можете отделить себя от своей функции? Позвольте спросить, не входит ли в вашу задачу также и создание совершенно нового порядка, создание условий, при которых не будет войн, антагонизма, конкуренции и т.д.? Разве все эти тенденции и стремления не порождают такие социальные условия, при которых развиваются ненормальные люди? Если вы ограничитесь лишь помощью которая позволит индивидууму сообразовываться с существующим социальным порядком, здесь или там, разве вы не будете тогда поддерживать причину, которая ведет к краху, болезням и разрушению?

«В том, что вы говорите, конечно, содержатся правильные установки, но как специалист по психоанализу я не думаю, чтобы мы были готовы так глубоко проникнуть в комплекс причин, обусловливающих болезни человека».

— Но тогда вы очевидно имеете дело не с целостным развитием человека, а с одной какой-то частью всего его сознания. Лечить эту часть, может быть, и необходимо, однако без понимания целостного процесса человека мы можем вызвать другие формы болезни. Это, конечно, не предмет аргументации или рассуждений — это очевидный факт, который необходимо принять во внимание не только специалисту, но и каждому из нас.

«Вы подводите к очень глубоким вопросам, которые для меня непривычны, а сам я далек от собственных глубин. Обо всем этом я думал весьма расплывчато, так же как и по поводу того, что мы в действительности стремимся сделать с нашими пациентами, если не касаться обычных процедур. Видите ли, большинство из нас не имеет ни склонности, ни свободного времени для изучения всех этих вопросов; но я думаю, что мы должны их изучать, если хотим освободить самих себя и помочь нашим пациентам разобраться и избавиться от хаоса и болезней современной западной цивилизации».

— Хаос и болезни существуют не только на Западе, во всем мире люди находятся в одинаковом положении. Проблема индивидуума — это также и мировая проблема, это не два отдельных и отличающихся один от другого процесса. Мы озабочены человеческой проблемой независимо от того, где человек живет, на Востоке или на Западе. Это разделение по географическому принципу — произвольно. Сознание человека полностью занято Богом, смертью, правильным и счастливым образом жизни, детьми и их воспитанием, образованием, войной и миром. Без понимания всего этого невозможно лечить человека.

«Вы совершенно правы, сэр, но я думаю, что очень немногие из нас способны на такое широкое и глубокое исследование. В большинстве своем мы получили неправильное образование. Мы становимся специалистами, хорошо владеющими техникой своего дела; это, конечно, необходимо, но, к сожалению, у нас на этом все и кончается. Каждый специалист, занимается ли он сердечными болезнями или является специалистом широкого профиля, создает свое крохотное небо, так же как это делает священнослужитель; и хотя изредка он может прочесть кое-что из того, что находится за пределами его специальности, он тем не менее до самой смерти остается в избранной им области. Вы, несомненно, правы, но жизнь остается жизнью.

Теперь, сэр, я хотел бы вернуться к своему вопросу. Существует ли какой-либо метод или технический прием, с помощью которого мы могли бы подойти прямо к корню наших страданий, в особенности страданий наших пациентов, и благодаря этому в короткое время их устранить?»

— Позвольте вас спросить еще раз: почему вы так упорно мыслите в аспекте методов и приемов? Может ли метод или технический прием освободить человека; не лепит ли он человека в соответствии с желаемой целью? Но ведь эта цель, которая противополагается тревогам, страхам, крушениям надежд, воздействиям, — сама она является их результатом. Реакция противоположного не является истинным действием ни в сфере экономики, ни в сфере психологии. Фактор, который принесет истинную помощь человеку, может существовать лишь за пределами техники и методов.

«А что же это такое?»

— Возможно, это — любовь.

К подножию холма вела хорошая дорога, а оттуда вверх шла тропа. На вершине холма лежали руины весьма древнего укрепления. Тысячи лет тому назад это место наводило страх — здесь стояла крепость, построенная из гигантских камней, с величественными колонными залами, мозаичными полами, мраморными ваннами и комнатами. Чем более мы приближались к этой цитадели, тем выше и толще становились стены, тем больше представлялась их способность отражать нападение. Однако крепость пала, была разрушена и впоследствии вновь отстроена. Внешние ее стены были сложены из огромных скальных блоков, уложенных один над другим и соединенных без цементирующего слоя. За стенами находился древний, очень глубокий колодец со ступеньками, которые вели вниз. Ступеньки были гладкими и скользкими, а на стенках колодца сверкали капли воды. Сейчас все было в развалинах, но вид с вершины холма оставался таким же чарующим. С левой стороны на горизонте искрилось море, перед ним простирались открытые участки равнины, позади которых высились холмы. Недалеко or крепости возвышались два холма; в те далекие времена на них также были крепостные сооружения, но их нельзя было сравнить с этой величественной цитаделью, которая сверху вниз смотрела на соседние холмы и равнину. Было прекрасное утро; с моря дул ветер и раскачивал яркие цветы, которые росли среди руин. Цветы были удивительно красивы, поражало разнообразие их окраски и глубина цвета. Они росли в самых необычных местах, на скалах из трещин разрушенных стен, покрывали внутренний двор. Несчетное число столетий они росли в этих местах, особенно вдоль тропы, дикие и свободные, и казалось святотатством наступать на них; здесь находился их мир, а мы были чужими, хотя цветы и не давали пришельцам это почувствовать.