Желание приобретения, индивидуальное или групповое, ведет к неведению и иллюзии, к гибели и бедам. Это не только желание все больших и больших физических удобств, но и желание власти: власти денег, знания, отождествления. Жажда большего — вот начало конфликтов и страданий. Мы стараемся уйти от страданий с помощью самообмана любого рода, через подавление, замену или возвышение; но желание остается, возможно, на другом уровне. Один из самых легких путей ухода — это гуру, учитель. Некоторые ищут спасения в политической идеологии и ее деятельности, другие — в чувствах, создаваемых ритуалом, в дисциплине, третьи — в учителе. Способы спасения приобретают наибольшую важность; страх и упорство охраняют эти способы. Тогда не имеет значения, чем являетесь вы сами: учитель — вот кто важен. Вы имеете значение лишь как его слуга, что бы это ни означало, или как ученик. Чтобы стать тем или другим, вы должны проделать известные действия, приспособиться к определенным образцам, пройти известные испытания. Вы готовы сделать все это и даже больше, так как отождествление дает удовольствие и власть. Под прикрытием имени учителя удовольствие и власть стали респектабельными. Вы больше не одиноки, у вас нет смятения, потерянности; вы принадлежите ему, партии, идее. Вы защищены, вы в безопасности.

В конце концов это как раз то, чего жаждет большинство из нас — обрести спасение, находиться в безопасности, быть защищенным. Затеряться среди множества есть одна из форм психологической безопасности. Отождествить себя с группой или идеей, светской или духовной, означает чувствовать себя в безопасности. Вот почему большинство из нас тяготеет к национализму, хотя он и приносит возрастающие страдания и разрушения. Вот почему организованная религия имеет такое сильное влияние на людей, даже если она вносит разделение и усиливает антагонизм. Жажда индивидуального или коллективного спасения несет разрушение, а пребывание в психологической безопасности порождает иллюзию. Наша жизнь — иллюзия и страдание, с редкими моментами прояснения и радости, поэтому мы горячо принимаем все, что обещает нам тихое пристанище. Некоторые видят тщетность политических утопий и становятся религиозными; это означает, что они находят убежище и надежду в учителях, в догмах, в идеях. Так как вера создает форму опыта, то учителя становятся необходимой реальностью. Если ум испытал удовлетворение, которое приносит с собой отождествление, тогда он прочно утверждается в этом, и ничто не может его поколебать, так как его критерий — опыт.

Но опыт не есть реальность. Реальность не может быть предметом опыта. Она просто есть. Если переживающий думает, что он переживает реальность, то он знает лишь иллюзию. Всякое знание о реальности есть иллюзия. Знание и опыт должны прекратиться, чтобы могла проявиться реальность. Опыт не может встретиться с реальностью. Опыт обусловливает форму знания, а знание направляет опыт; оба они должны прекратиться, чтобы проявилась реальность.

Это был невысокий и энергичный мужчина, профессор одного из университетов. Он так много читал, что ему трудно было сказать, где начинались его собственные мысли и где кончались мысли других. В прошлом он, по его словам, был рьяным националистом и в известной мере пострадал за это. Он был также практическим последователем одной из религий, но в настоящее время, слава Богу, отбросил весь этот хлам и освободился от суеверий. С большой страстью он утверждал, что данная психологическая беседа и дискуссия лишь вводят людей в заблуждение, так как наиболее важное значение имеет экономическое переустройство жизни людей; ведь для жизни человеку необходим прежде всего хлеб, а уже потом — все остальное. Должна произойти насильственная революция и появиться новое, бесклассовое общество. Средства не важны, лишь бы была достигнута цель. Может быть, придется создать хаос и тогда взять власть и установить справедливый порядок. Коллективизм необходим, всякая же эксплуатация личности должна быть пресечена. Для него будущее было совершенно очевидным: поскольку человек является продуктом окружающей среды, они создадут человека завтрашнего дня. Они готовы пожертвовать всем во имя будущего, ради того мира, который настанет. Уничтожение человека сегодняшнего дня не имеет большого значения, ведь им известно будущее.

Мы можем изучать историю и толковать исторические факты в соответствии с нашими предрассудками, но обладать уверенностью в том, что произойдет в будущем, означает пребывать в иллюзии. Человек не есть результат одного определенного фактора, одного влияния, он весьма сложен. Делать упор на одном факторе, умаляя другие, означает порождать неустойчивое состояние, которое приведет к общему большому хаосу и страданиям. Человек — тотальное явление. Именно эту тотальность необходимо понять, а не только какую-то часть, как бы важна она ни была в данное время. Жертвовать настоящим во имя будущего — безумие со стороны тех, кто является маньяками власти; а власть — это зло. Эти безумцы присваивают себе право вести людей, они — новые жрецы. Нельзя отделять друг от друга средства и цель, составляющие единое целое. Путем насилия никогда нельзя установить мир; полицейское государство не может создать миролюбивого гражданина; путем принуждения нельзя достичь свободы. Все это совершенно очевидно.

Отдельное существование индивидуума нельзя уничтожить путем его отождествления с коллективом или с какой-либо идеологией. С помощью такой подмены невозможно разделаться с проблемой обособленного бытия, нельзя его подавить. Подмену или подавление можно проделать на некоторое время, но чувство обособленности от других снова вырвется на поверхность сознания в еще более бурной форме. Из-за страха оно может быть временно оттеснено на задний план, но проблема тем не менее остается. Проблема не в том, как освободиться от обособленности личного сознания, а в том, почему каждый из нас придает ей такое большое значение. Те, кто стремится создать бесклассовое общество, своими проявлениями власти и авторитета подготавливают разделение. Вы существуете отдельно от меня, а я — от другого человека, и это факт; но почему мы придаем такое значение этому чувству отдельности со всеми его разрушительными последствиями? Хотя существует огромное сходство между всеми нами, все мы различны; это различие вызывает в каждом из нас чувство важности своей отдельной жизни: моя семья, мое имя, мое имущество и чувство того, что я — отдельная сущность. Эта обособленность от других, это чувство индивидуальности причинили огромное зло, отсюда возникла потребность коллективной работы и действий, готовность пожертвовать индивидуумом во имя целого и т.д. Организованные религии пытались подменить волю личности волей целого; а теперь партия, которая берет на себя роль государства, делает все, чтобы подавить индивидуальность.

Почему мы цепляемся за чувство отдельности? Наши чувства обособлены, но мы живем чувствами; мы есть чувства. Лишите нас чувств, радостных или мучительных, и мы перестанем существовать. Чувства необходимы для нас, они отождествляются с отдельностью нашего существования. Частная жизнь и жизнь в качестве гражданина на разных уровнях имеют разные чувства, и когда они сталкиваются, возникает конфликт. Но ведь чувства находятся всегда в состоянии войны друг с другом, как в частной, так и в общественной жизни. Конфликт присущ чувствам. До тех пор, пока я жажду получить власть или стать смиренным, остается конфликт чувств, который породит частные и общественные страдания. Постоянное желание стать большим или меньшим усиливает чувство своей индивидуальности и ее обособленности от других. Однако, если стать лицом к этому факту, без его осуждения или оправдания, мы обнаружим, что чувства не создают всей нашей жизни. Тогда ум как память, которая есть чувство, затихает; его не разрывают более собственные конфликты; и только тогда, когда ум спокоен и безмолвен, существует возможность любить без «я» и «моего». Если нет такой любви, то коллективное действие — это только принуждение; оно будет питать антагонизм и страх, из которых возникнут личные и общественные конфликты.