Я еще раз подумал, что несказанно повезло, раз уж влипли в такое положение, то именно на территории Урала. Здесь и в оставленное нами время — кладовая, а в это — просто сокровищница, и все под ногами лежит. Даже того, что лежит на поверхности, хватит на долгие года добычи. Возможно, где-нибудь рядом лежит и легендарный орихалк [4]— минерал с удивительными свойствами, описанный Платоном.

Вернувшись назад, увидел, что зарядку уже заканчивают упражнениями с палками, шестами. Присоединился и я, слегка размял мускулы. Подозвав к себе ребят из школы, предложил им поделиться с товарищами приемами исторического фехтования, приобретенными в кружке — это еще сблизит ребят и поднимет полезные навыки выживания, если, не ровен час, случится с оружием в руках отстаивать свое право на эти земли.

Ребята понемногу, с налаживанием быта, отходили от произошедшего с нами, начинали жить новой жизнью. Ни с кем серьезных моральных травм не приключилось, может быть, только за исключением Феди Автономова. Особенно первые дни он ходил туча — тучей, скалился как волк на любое обращение к нему и был, по всей видимости, готов к самым неожиданным и необдуманным поступкам. Надо было что то срочно делать. В моей команде парень был из самой обеспеченной, но, увы — неполной семьи. Сейчас не редкость, что ребенка воспитывает только мать, но тут ситуация была обратной — матушка Федора скинула сына на руки отцу и укатила, вернее осталась за границей, променяв супруга, много старше ее возрастом, на рыцаря из солнечной Анталии, подцепив его на отдыхе. Иногда она давала о себе знать, выкачивала из отца Федора очередную сумму, за то, что не будет предъявлять требований на сына, и снова исчезала на неопределённый срок. Сам Федор не зазнавался своим привилегированным положением, в смысле материальном, однако таил в себе обиду на мир, лишивший его мамы — он считал, что если бы не работа отца, мало уделяющего внимания ему и семье вообще, то его судьба сложилась не так бы. Он хотел стать, как ни странно, военным, но по воле того же отца, готовился в экономический, что бы со временем перенять у старшего Автономова бразды правления компанией. Задатки лидера у парня были, но безапелляционность суждений и не всегда правильная на мой взгляд, оценка действительности и правил поведения в обществе меня настораживали. Похоже, парень считал, что ему все должны, и обязаны подчиняться, кроме меня. То есть, он вначале и меня включал в список подчиненных, еще до нашего падения, но несколько задушевных бесед поставили точки над «и».

Особенно запомнилась одна из них, когда он в числе прочих «курцов» был отловлен мной за углом школы. Шайка любителей никотиновой отравы брызнула в разные стороны, а Федор, непривычный к табаку, стоял и пытался протолкнуть воздух, перемешанный с дымом либо в одну, либо в другую сторону.

— Ну как первые опыты? Нравится? Можно еще получить такое же удовольствие, если постоять у выхлопной трубы. Это просто случайность, что люди открыли именно табак. Подобный наркотических веществ полно и в других растениях — кроме конопли и табака еще масса… представь, ты раскуриваешь трубку, набитую сушеными водорослями? Или куришь роскошный веник….

— А что Вам до того, курю я или нет? Папаша приказал за мной следить?

— Почему именно он? Не такая ты важная пока персона, что бы вокруг тебя крутилась Вселенная.

— А Вы сами, что, важная? Как и многие подростки, видя, что немедленные санкции не грозят, он перешел на личности.

— Я? Может и не важная. Но в моем личном рейтинге — для себя, я считаю, достиг всего, чего добивался, и живу в ладу с самим собой.

— А чего Вы такого добились? Учитель, препод в заштатной школе, подумаешь…

— Почему бы и нет? Я получаю от моей работы удовольствие и могу позволить ею себе заниматься, не обращая внимания на невеликий заработок, например. А ты чего достиг в жизни, что можешь сравнивать? Насколько я понимаю, пока что все, что имеешь ты, заработано твоим отцом. И какова твоя планка высших достижений?

— Ну…. Деньги. Например. Много денег — к этому стремятся все. Красивый большой дом как у моего отца, этажа три, машины, опять же, отдыхать за границею…. Ну, вон папа с такими тё…тками отрывается, все по жизни — его! Вы просто завидуете, вот и прикапываетесь, что бы отец вам денег дал!

— А какой высоты забор перед твоим домом? И почему тебя в школу доставляет охрана и ждет у дверей? А когда ты в последний раз был с друзьями в городе, просто так, без сопровождения? Неужели я должен завидовать малому, без вины заключенному под стражу, и его отцу, отгородившемуся от мира забором? Я, уважаемый господин Автономов, хожу сам по своим делам, и никакие обстоятельства не заставят меня делать то, чего я не хочу.

— Ну, конечно, а то, что Вы слушаете приказы директрисы, этой надутой дуры, и выполняете их, это то, что — это то чего Вы хотели?

— Видишь ли, я служащий. Когда я шел на эту работу, четко представлял себе, что придется выполнять приказы, в том числе, и как это тебе кажется, дурацкие — ты же не знаешь обстоятельств их отдания, тебя, — увы и ах, такого мудрого в известность не поставили! Так вот, это часть условий моей работы, которые я сам, заметь, обязался выполнять. Не устроит меня ситуация — уйду. Но я волен в своих решениях, и эти правила — принял сам.

На следующий день Федор пришел в мой кабинет после уроков, и переминаясь с ноги на ногу, сказал:

— Дмитрий Сергеевич, Вы простите меня за тот разговор… я отцу… с батей, поделился, в общем, и он мне все — все рассказал… Да я и сам бы, без бати… Ну, в общем, простите…

— За что же прощать? Мы вполне бесконфликтно, с полным, надеюсь уважением, обменялись мнениями. Думаю, что свои выводы ты сделал, и принял свое решение.

— Ну да. Вы простите меня за мою тогдашнюю бестолковость, я думаю, надо больше прислушиваться к окружающим. Я не центр мироздания. Вот.

— Рад за тебя, что ты это понял. Тебе будет легче строить свои отношения с людьми с этим пониманием. Кстати, большое достижение — оценить свои ошибки, и немалое мужество — признав, что был неправ — найти силы извиниться. А что тебе еще рассказал — поведал сержант гвардии Автономов?

— Рассказал… Так это правда, что Вы — командир моего папки? Он про службу часто рассказывал, но не говорил о вас. Каким он был тогда, расскажите, пожалуйста…

— Ну, братец, ты об этом бы лучше у него спросил… надеюсь, он найдет время…

С тех времен наши отношения наладились, ученик не видел во мне одного из многих лизоблюдов, окружающих его отца, готовых за зеленую бумажку прыгать по команде. Это было ему внове, и он внимательно присматривался ко мне, а потом как-то незаметно вошел в военно — исторический клуб, стал одним из первых помощников в сложном искусстве военно-исторического фехтования. Сам-то я не являюсь даже мастером или разрядником в этом виде спорта, коим по праву считаю это занятие. Пусть здесь нет международных соревнований, престижных премий, и портреты чемпионов по этому виду спорта не красуются на футболках и в рекламе. Спорт — это физической развитие человека как личности, развитие тела и духа. Неважно, что нет пока твердых правил русского боя, не канонизированы приемы борьбы и фехтования. Все еще впереди, и я верю что у нас в стране еще будут соревнования по русским единоборствам. В основном в клубах русского направления культивируется или рукопашный бой — русская сеча, русский рукопашный бой, разные, в общем разновидности боя без оружия, имеющие русские корни. С оружием фехтуют мечами, копьями. Практически не уделяется внимания такому важному, на мой взгляд, оружию, как кистень и топор клевец — тоже исконно русским, зародившимся может быть параллельно с такими же видами — боевыми топорами разных стран, а кистень по принципу почти повторяет японские нунчаки, но более опасен в бою. Наверно это не пренебрежение, но сложность изготовления тренировочных образцов оружия, удерживает от изучения его в таких школах. Жаль. Это невиданно эффективные виды оружия, в паре позволяющие владельцу противостоять даже опытному мечнику и копейщику. Русский топор — клевец с легкостью пробивает даже рыцарские латы, так называемые максимилиановские. Конструкция топорика — внешне неказистого, и далеко не внушающего такой страх противнику, как, к примеру, лабрис — обоюдоострый топор древних греков и римлян, какими любят вооружать своих героев — гномов фентезийные художники, позволяет эффективно поразить противника с мгновенным выведением его их строя, отразить удар холодного оружия, выбить его из рук врага. А кистень — не нанося колотых и рваных ран противнику, способен эффективно обездвижить супостата, поломать ему руки — ноги, достать вражину, укрывшегося за щитом. Мне сейчас, впрочем, не до рассуждений о великих путях оставшегося в прошлом искусства русского рукопашного боя. Живо трепетали насущные проблемы — жить сейчас и здесь.