— Молодой человек, а вас не учили в школе, в институте, или где Вы там науки постигали, в училище военном? Что выражаться нецензурной бранью в общественных местах — по крайней мере, неприлично, а по большей — является просто мелким хулиганством, административно наказуемым правонарушением, а?

Забавно, знаете ли, было видеть, как у молодого человека, услышавшего эту фразу на русском языке отвалилась челюсть, и с трудом подобрав ее он прошептал:

— Мня….. статья двадцать точка один КОАП РФэ до пятнадцати суток, однако….

А другой, здоровый, укоризненно поглядев на него, пробасил:

— Я же вам говорил, Сергей Сергеевич, найдем, кого — ни то, из наших — позвольте представиться, Еремин, Иван Петрович, бывший кандидат технических наук, бывший директор завода, бывший механик, бывший инженер, ну, и бывший зэка, из песни слова не выбросишь… А этот невоспитанный товарищ — Сергей Сергеевич Платонов, начальник оперативного отдела нашей колонии-поселения, бывший командир спецвзвода ОМОН, бывший капитан внутренних войск….

— Бывших капитанов не бывает — бывают или служащие, или в запасе, или в отставке, или — никто, строптиво поправил его тот, что помоложе, а за выражения — извините, гражданин, или как Вас теперь называют — товарищ вождь, или ваше величество — Род, чего уж там, просим пардону, извините за непрошенный визит…. Пойдем наверно, тут нам не рады…

— Насчет «бывших не бывает» — я согласен, конечно. А вот по поводу «радости»…. Вы, господа — товарищи, надеюсь не полагали, что вам на шею бросятся и посадят на престол за ваши необыкновенные — кстати, какие, интересно бы знать — достоинства? Извините, что грубовато выходит — но по существу. Со мною еще двадцать подростков — я за них отвечаю в первую очередь.

Вам, конечно, рад — люди из наших, кстати, поясните, — из насколько наших — времен. Рад, конечно, и по возможности — доверю вам ответственные участки работ. Мы все тут работаем — причем на равных с местными — они не хуже и не лучше нас — просто другие. Как-то так получилось, что с нами есть и неандертальцы, — слышали про таких? Даже племя питекантропов вон, прибилось, и гигантские гоминиды — слыхали про ети? Вот, и они тоже…. Эти ети… ети их… с нами, короче говоря, вот. Как вы сами-то думаете, в чем вы этим людям помочь можете?

Мужики, было увядшие после первых моих слов, постепенно приободрились. Молодой извиняющимся тоном, промолвил -

— Вы извините, конечно. Но нам уже с Ереминым настолько на….. слов не нахожу приличных — как надоело шататься по свету. Шли и думали, когда авария на шахте приключилась — вот бы встретить своих современников, что бы не вдвоем только…. И прибиться не к кому. Вот, в районе Байкала встретились с караваном этого гражданина — только ему наши предложения, когда их Петрович озвучил, до одного места оказались…. Слава богу, вот до вас дошли — получается, целый год добирались. Восточнее отсюда — почти незаселенные места. Только в этом районе, — какие то поселения. Видели несколько раз людей, но те удирали, как увидят. Примерно в районе верховьев Енисея и Оби останавливались надолго — меняли товары, вещи, охотились, зиму пережидали…. Увязались за караваном только потому, что старший сказал, что в ваших краях металл делают, за которым он и идет…. Думали, что здесь пригодимся. Все таки, со своими легче… Если примете на работу… на службу… или, как это там у вас организовано — пока не знаю них… простите… в общем, как у Грибоедова, помните: «Служить бы рад, прислуживаться тошно.» На условиях службы общеполезному и взаимовыгодному делу готовы присоединиться к Вашей команде, если примете, если наши навыки — о них сказано уже — пригодятся.

— Пригодитесь, конечно. Меня зову Дмитрий Сергеевич Родин, я учитель старших классов, тоже вот — влетел в эти времена против своего желания, и со своими учениками на озере Тургояк год примерно, проживаю. Тут вторую неделю обретаемся с частью ребят. Там у нас нечто вроде базы — жилье, кой-какое производство. Сюда прибыли на совет вождей — я там некто наподобие вождя племени, вот с союзниками и явились, а этот старый дурак Безымянный — был тут такой жрец, от слова жрать, решил нас перебить…. Ну, и вот результат — стал вождем и тут…. Если есть желание — идемте со мной. Там на озере у нас все таки база, и места побогаче. Дело найдем. Вам, Сергей, дивизию ОМОНА не обещаю, но толковый начальник штаба к нашему главе Стражи, мастер по обучению бойцов — ой как нужен. Если гражданин…. Господин…. Или все таки — товарищ — Еремин согласится, возглавит наших «гномов» — весьма непоседливое и инициативное, иногда — слишком инициативное племя. Задора много, а тормозов — по случаю возраста, маловато. Возьметесь? Это на первых порах, а там — сами определитесь.

— А как же с местными?

— А что с местными? Вот определимся, кому передать полномочия главы города — и домой. Нам там еще Академию создавать надо — есть такая задумка. Места преподавателей вам там обеспечены. Так как вам такая перспектива? Согласны?

— Да, конечно, какой разговор, — раздался дружный ответ.

Я практически не сомневался в положительном ответе этих неожиданно свалившихся современников — мало того, понравились они мне сразу, было видно, что люди они положительные вполне. А что вначале «наехал» на них — просто хотел сразу определить положение вновь прибывших и нацелить именно на совместный труд в общем коллективе, а не на этакое высокомерное снисхождение с их стороны к моим ребятам и местным людям, окружающих нас. Ни в коем случае я не желал такого противопоставления. Особенно учитывая молодость моих парней и девчонок.

С точки зрения наших новых друзей, для воспитателя я был непростительно молод — они оценили мой возраст, как немного старше, чем братьев Ким — лет восемнадцати. Эльвира у них вообще вначале котировалась как шестнадцатилетняя «свиристелка», как о ней выразился Петрович:

— Глянь-ка, сопля какая, свиристелка шестнадцати, самое большое лет, а как ее местные жалуют — против слова не скажут…. Удивленно воскликнул он, увидав, как моя супруга рулит строительством помещения для здравпункта.

Я только посмеялся про себя — то ли еще будет, когда попробуете тисового эликсира — сами побежите как молодые олени… Но сразу им давать эту панацею поостерегся — мало ли, да и как лекарство здесь она нам была необходима в первую очередь — случись чего, запас в шестистах километрах. Новеньким же срочное вмешательство, как тому же Серому — не требовалось.

Караванщик привез, что бы вы думали? Опиум и лазуриты, надеясь здесь обменять из на металлы у старшего жреца. Теперь стал ясен механизм воздействия его на ближайших приверженцев — старик добавлял к курениям опиум, после такого «ароматизатора» во что угодно поверишь. Я забрал этот «товар», добывавшийся из опийных маков, и велел выдать ему требуемое, на следующий раз, рекомендовав уменьшить значительно количество опиума и лазурита, но увеличить количество соли и если будет возможность — привезти соду, горное мумие, каустик и селитру, ежели найдет, подробно описав их свойства и внешний вид. Караванщику я предложил приехать ко мне в академию напрямую, на что он с удовольствием согласился.

Поговорив с визитерами, я слегка успокоился, но полностью тревога не ушла. Явно надвигались крупные события, и это влияло на нервы.

Безымянный с двумя приверженцами шел уже долгие дни, пока не добрался до известных ему пещер на восходе солнца. Здесь жило многочисленное племя, которое не один раз присылало богатые дары в Город Высокого Неба. В последний раз от них не было делегатов на совет вождей, поэтому о произошедшем на совете, Люди Пещеры Звуков и Огня — так они называли себя, не ведали. Племя проживало в цепи пещер на берегах большой реки, промышляя в основном рыболовством и охотой на пушного зверя. В Город на обмен от них шла рыба — осенью по первым холодам привозили огромных осетров и пушнину. Взамен брали керамику, полотно. Беглецы добрались до главной пещеры — святилища уже в темноте. Старый жрец уже бывал в этом месте, совершая службы для племени, а в молодости даже прожил в пещерном племени несколько лет. Главная пещера — пещера Духов имела интересные природные особенности. В полностью затемнённой, даже в самый солнечный день, несмотря на широкий вход вовнутрь, на задней стене пещеры танцевали разноцветные тени, и танец сопровождался гулкими и громкими утробными звуками. Звуки напоминали рев крупных зверей, местные шаманы утверждали, что это танец духов и их голоса, а они — шаманы, — умеют толковать волю духов. Люди верили.