— Слушайте все! — я завопил в принесенный предусмотрительно кем-то березовый рупор. Небывалая громкость голоса заставила притихнуть находящихся на площадке и вождей и горожан — воинов стражи и знающих, аккуратно увязанных и разложенных в рядок. Ну что ж, становиться самозванцем — так с помпой, фейерверками и театрализованным представлением. Клоунада уже была, теперь — театрализованное представление.

— Слушайте все! Я — вождь племени Рода говорю вам, находящимся на поляне Большого совета! Я пришел вывести вас из пещер, где вы сейчас находитесь, к настоящему свету — свету познания, свету равных возможностей для всех. Больше не будут умирать ваши дети младенцами. Я и мои люди научим вас делать такие же вещи, как этот меч, — я взял переданный мне мой кхукри и одним махом разрубил толстую жердь.

— За вас будут работать животные. Земля ваша накормит всех желающих и останется еще. Больше никто не будет погибать от голода, старики не останутся в лесу жечь свои последние костры. Ваши женщины получат — каждая такие же украшения и красивые одежды, как и наши!

Я подозвал Иру и попросил продемонстрировать наряд. Ну, и какая же девушка откажется продефилировать по подиуму! Грациозно вскочив на возвышение, тонкая фигурка девушки, облаченная в богато украшенный вышивкой костюм, с многочисленными золотыми украшениями, щедро осыпанными разными самоцветами, вызвала дружный вздох мужского пола. Еще бы — перед заморенными горожанками и жительницами пещер, Ирка имела даже не сто, а тысячу очков перевеса. Наши союзники остались равнодушны — мол, у самих теперь не хуже, а что за собой влечет такой выбор доступных для женщины вкусностей…. Ну, вам, мужики, лучше пока не знать — столкнетесь — узнаете! Вожди же только пускали слюну, сраженные небывалой красотой.

— Я могу идти? А то, Дмитрий Сергеевич, они скоро дырки во мне провертят глазами, а я ах — девушка скромная….

— Брысь с подиума, хорош задницей вертеть перед народом, — раздался сердитый голос мужа — Антона Ким, — скромная-скоромная…

Раздались первые неуверенные голоса людей, впечатленных обещаниями сладкой жизни. Надо отдать должное — мою речь приняли с хорошей долей здорового недоверия. До сих пор человеку ничего не давалось задаром. Главное — что бы цена была адекватной, а хорошо жить — кто ж того не хочет…. Все хотят, естественно.

— Зачем это тебе — учить нас тому, что знаешь сам? Разве знание не должно быть закрыто от непосвященных? — спросил кто-то из шаманов.

— Все просто — если знание есть, то им надо пользоваться, либо передавать другим — поступать иначе значит обесценивать его. Если знают многие — знания умножаются, знает ограниченный круг — он сжимается, и знания уходят от недостойных. Познавать — высшее благо для человека. Передать полученные знания — высший долг разумного. Использовать знания с пользой для окружающих — смысл жизни.

— А что нам теперь делать? Безымянный — повержен. Город остался без главы. Люди разойдутся в стороны — их ничего не держит. Некому отправлять ритуалы Великому Небу.

— Жить будет так же, как и раньше. Только — лучше. Разве не осталось младших вождей? Воины! Я не держу на вас зла — вы выполняли приказ. Не ваша вина, что выполнить не удалось. Я назначу вам командира — вас поведет теперь наш шаман. Принимаете такого главу?

— Принимаем…. Согласны….

— Развяжите их. Сейчас все пойдем в город. Собрать жителей на площади. «Знающих», оставшихся в городе — собрать в жилище Безымянного.

Вожди разошлись, слегка воодушевленные услышанным, что теперь им дадут новые знания. Они ожидали и худшего — можно было и без голов остаться. Уныло глядели помощники Безымянного — им пока перспектива не сулила ничего хорошего. Колонна щитоносцев втянулась беспрепятственно в поселение.

Мы шли по городу, в который никогда не впускали посторонних, с любопытством оглядываясь по сторонам, подмечая особенности быта горожан и архитектуру города. Город имел ливневую канализацию. Излишки воды, просачиваясь сквозь бревенчатую мостовую, попадали в канаву и затем — во внешний обводной ров. Наводнений жители этого поселения не знали.

Вдоль узких улиц располагались входы в жилища, состоящие, как соты, из общих стен и крыши, покрытой дерном. Каждое жилище имело, как бы теперь сказали, «все удобства». В импровизированной прихожей был специальный сток для воды, который уходил в канаву под главной улицей. Улицы городов средневековой Европы не имели настолько совершенной канализационной системы, какую имел Аркаим, по свидетельствам, собранным в результате раскопок, вот тебе и каменный век!

В каждом доме находились колодец, печь и небольшое куполообразное хранилище для продуктов. По стенам располагались лежанки для сна и полки для разных предметов хозяйственного обихода. Из колодца ответвлялись две земляные трубы. Одна вела в печь, другая в хранилище. Зачем? Все гениальное просто. Из колодца всегда тянет прохладным воздухом. В печке этот прохладный воздух, проходя по земляной трубе, создавал тягу, но она не позволяла, например, плавить бронзу без использования мехов. Остроумные приспособления в виде мехов непрерывного действия усиливали тягу в печах, приводясь через колеса, в которые при плавке становились члены семьи кузнеца и шли сутками, создавая необходимое давление. Подаваемый воздух по легкой системе глиняных воздуховодов нагревался, что-бы не охлаждать расплав. Кузнецам города еще долго пришлось бы оттачивать мастерство, но мы уже прикидывали, как можно будет развивать производство. Во всяком случае — металлургии в тесных стенах Города Великого неба не место, с ее ядовитыми выбросами. Не от этого ли треть младенцев в городе умирает, а больше половины не доживает до подросткового возраста?

Интересной особенностью жилищ была и другая земляная труба, ведущая в хранилище, обеспечивала в нем значительно более низкую, чем у окружающего воздуха, температуру: своего рода холодильник. Кобылье молоко, например, здесь хранилось более десяти дней и не скисало.

Жители пугливо жались к стенам, не понимая, как попали пришельцы в город. Или это захватчики? Почему же тогда не слышно голосов избиваемых, почему нет звона оружия и не видно пожаров? Наконец, где сигнал тревоги, вызывающий всех на стену? Но мы вели себя мирно, и страх сменяло любопытство. Услышав, что пришельцы приглашают на главную площадь всех, что бы объявить важные вести, обитатели жилищ тянулись за нашей процессией, увеличивая толпу.

На площади я обратился к горожанам с речью. В ней я объявил и повторил то же, что до этого сказал вождям на площади совета, а в честь наступления новых времен, объявил о предстоящем через неделю огромном празднике. Для подготовки к празднику сразу же были отправлены группы охотников, с местными колесничими и нашими стрелками из лука и арбалета, за мясом.

Мы проходили сквозь кольцо внутренней стены города. Стены, обложенные сырцовым кирпичом с большой толщиной, с лестницами для защитников. Укрепленные факелы для ночного освещения стен. За стеной этой размещались жилища наиболее знатных и влиятельных горожан. Попасть туда простому смертному было непросто. При ширине три метра стена достигала семиметровой высоты. При этом она нигде не имела прохода. Лишь в одном месте мы увидели крошечное отверстие, достаточное для прохода одного человека. Все «элитные» жилища оказываются изолированными от внешнего мира: чтобы проникнуть во внутреннее кольцо города, нужно пройти по всей длине улицы. Таким образом, входящий в город был вынужден проделать тот же путь, который проходит Солнце. Преодолев путь внутрь главного круга, мы оказались в центре города.

В самом центре города находится площадь — единственное место, имеющее не круглую, а квадратную форму. Судя по каменным чашам и остаткам костров в них, расположенных в определенном порядке, это было место совершения ритуалов, посвященных Великому Небу. На шестах вокруг площади, в строго определенном порядке полоскались на ветру некие флаги, или вымпелы — разных цветов и форм. Стражник, от городской стражи, пояснил — это бунчуки родов, сделаны из кожи. Краску для флагов привезли издалека, что подтвердило мою раннюю догадку о наличии у страны городов веками сложившихся торговых связей с населением Сибири, Прикаспия, а может и более дальних краев.