— Пошлешь завтра.

— Нет, сегодня, — уперлась Шеннон.

— Через два часа стемнеет, — терпеливо объяснил Джон. — Станет темно и холодно. Иди в дом, мисс Шеннон.

— Нет уж, спасибо. Мне и здесь хорошо. Предпочитаю спать под звездами.

Джон снова рассмеялся.

— Этим ты подтвердишь, что ты точно ненормальная. Уверен, Кахнаваки оставил своего человека следить за тобой. Лучше спи в доме, как все нормальные женщины.

Шеннон напряженно всматривалась в опушку леса. Если Кахнаваки оставил наблюдателя, у нее есть шанс добраться до деревни. Она с удивлением поняла, что совсем не хочет возвращаться домой. Было совершенно ясно, что громадный дух принес ее сюда в наказание за попытку разжечь костер на священной земле. Возможно, ей разрешат жить среди саскуэханноков в гармонии с девственной природой, еще не уничтоженной промышленностью и недальновидными политиками. Как трогательно…

— Иди ужинать.

— Я же сказала, что не ем мясо животных. Никогда. — Похолодало. Шеннон почувствовала озноб. — Но я войду, если вы ответите на мои вопросы.

— Мне тоже хотелось бы спросить кое о чем, — Джон ввел ее в маленький однокомнатный домик. — Откуда ты, мисс Шеннон?

— О! — Она восхищенно улыбнулась. — Как мило!

Простая мебель, стол, две скамьи, кресло-качалка, буфет и кровать были сработаны на славу и устланы белоснежными льняными салфетками с узором василькового цвета.

— Как уютно, мистер Катлер!

— Зови меня Джоном. Откуда ты, мисс Шеннон?

— Вы-то сами откуда? У вас английский акцент. Вы родились в Англии?

— У меня акцент? — Джон весело рассмеялся. — Я бы сказал, что это у тебя необычный акцент. Никогда не слышал подобной речи. Где ты родилась?

— Неподалеку. Тридцать пять миль отсюда. А вы?

— Я родился в Англии, но вырос в Нью-Амстердаме. [9]Так значит, ты родилась в тридцати пяти милях отсюда? — скептически заметил он. — Но в пределах тридцати пяти миль нет ни одной деревни, кроме саскуэханнокской.

— Уверяю вас, это правда, — Шеннон поднесла руку ко лбу и осторожно помассировала ушиб.

Джон Катлер резко отвел ее руку. Шеннон вскрикнула от неожиданности.

— Так я и знал! — воскликнул он, осматривая ее голову. — Был уверен, что ты ушиблась. Как это случилось, мисс Шеннон? Ты упала?

— Не прикасайтесь ко мне! — зло прошипела она. — Оставьте меня в покое!

— Нет, ты родилась не в тридцати пяти милях отсюда, — упрямо заметил он. — Скажи правду, мисс. Где ты родилась? Ты уверена, что тебя зовут Шеннон Клиэри?

— Не делайте из себя посмешище! Я вам сказала, меня зовут Шеннон Клиэри!

— Странное имя. Кажется, все-таки ты сумасшедшая, — почти нежно промолвил он. — В этом есть свое очарование. Но это мучительно. Попытайся вспомнить, как это случилось?

— Отстаньте от меня. Я устала! Если хотите помочь мне, передайте мои слова Кахнаваки. Скажите ему, что я не сумасшедшая и мне нужно поговорить с ним. Прошу вас.

— Ты сумасшедшая. Ложись спать… Но сначала ты должна поесть… — Джон поднял руку, отметая ее протест. — Я не даю тебе «мяса животных». Только хлеб и фрукты. А «мясо рыбы» ты ешь?

— Нет. Но не беспокойтесь обо мне. Со мной все в порядке. Пошлите за Кахнаваки.

— Зачем? — Джона охватило чувство разочарования. — Казалось бы, тебе нужно бояться его. Ты ненормальная женщина… сбитая с толку, и все-таки Кахнаваки каким-то образом… — Джон замолк, изумленно глядя на Шеннон. По его лицу расплывалась ехидная улыбочка. — Ты положила на него глаз, а?

— Отвяжитесь!

— А ему это известно? — Джон присвистнул и усмехнулся. — Конечно, известно. Мужчина сразу это понимает. Теперь понятно, почему он привел тебя ко мне?

— Почему?

— Наказать сумасшедшую нельзя. Нельзя также… скажем, пофлиртовать с ней. Какое невезение! И вот он приводит тебя сюда… чтобы быть подальше от соблазна, — Джон понимающе кивнул головой и добавил загадочно. — Подальше от себя, но не от меня.

— Что это значит? — в ужасе воскликнула Шеннон. — Вы же говорили, что я здесь не для этого!

— Успокойся, все в порядке, — в его голосе появилась уверенность. — Вот отдохни и все вспомни.

Шеннон слишком устала, чтобы спорить. Она опустилась в кресло-качалку.

— Можно, я буду в нем спать?

— Лучше бы в постели, но ты не доверяешь мне. Спи, где хочешь. Но ночью ты будешь спать в кровати, а я на полу.

— Нет, спасибо.

— Больше ничего не могу предложить, Шеннон. У тебя нет выбора. Сегодня ты спишь в кровати… привязанная или нет. Это — твой единственный выбор.

Их взгляды скрестились, и Шеннон прикусила язычок. Она совсем не собирается ночевать в хижине Джона Катлера. Она отдохнет, съест яблоко, что лежит в ее сумке, и подумает, как ей добраться до Кахнаваки.

Уйти до наступления ночи Шеннон не удалось. Глубокий пятичасовой сон расстроил все ее планы. Она проснулась на толстой теплой перине Джона Катлера. Хозяина в хижине не было.

Сладко потянувшись под бело-голубым одеялом, Шеннон позвала:

— Мистер Катлер, где вы?

Подойдя к единственному в комнате застекленному окошечку, она всмотрелась в окутанные темнотой окрестности. Не видно ни Джона Катлера, ни его собак. Только мул пасется неподалеку.

До рассвета можно спрятаться в лесу, подумала Шеннон. Добраться до деревни саскуэханноков в темноте — пустая затея. Кахнаваки считает ее сумасшедшей. Без переводчика вряд ли удастся убедить его в обратном. Значит необходимо вернуться назад, найти священную землю индейцев и попросить прощения у неведомых космических сил, сыгравших с нею злую шутку.

Однако просьба о прощении не поможет тебе вернуться домой, подумала Шеннон, роясь в сумке в поисках газового баллончика. Катлер сказал, что Кахнаваки обязан наказать тебя. В этом есть что-то зловещее, не правда ли? В конце концов, ты проявила неуважение в XX веке. Тогда уже не было ни саскуэханноков, ни Кахнаваки, их вождя, и некому было отомстить за оскорбление — два оскорбления! Поэтому неведомые силы перенесли тебя в XVII век к Кахнаваки.

Кроме того, он считает тебя сумасшедшей и потому не накажет тебя. Он даже не желает «пофлиртовать» с тобой. Ей не хотелось флиртовать с рослым, сильным, красивым молодым вождем. Она стремилась к большему, чем флирт. Он тоже. Он отвел ее в хижину Джона Катлера, боясь, что не сможет устоять, если она будет рядом.

Надпись на холодном зловещем газовом баллончике не успокоила Шеннон. Какой черной неблагодарностью собирается она отплатить Джону Катлеру за гостеприимство! Он не воспользовался случаем и не приставал к ней. Шеннон, смутясь, спрятала баллончик в сумку.

Она быстро поняла, что в этом веке никого не испугаешь газовым баллончиком. Они не представляют себе, какое это грозное оружие. Нужно показать им, как оно действует. Нет, нельзя. «Это бесчеловечно. Тебе следует быть похитрее», — посоветовала себе Шеннон. Подойдя к сосновому буфету, она принялась осматривать ящик за ящиком… Нашла нож. «Может быть, теперь, Джон Катлер, ты будешь вести себя повежливее», — подумала довольно.

Раздалось низкое грозное рычание. Шеннон испуганно вскрикнула. В сумерках она не заметила Герцогиню, свернувшуюся клубочком под кроватью. Неужели такое милое умное животное может так угрожающе рычать? Нарочито медленно Шеннон поднесла нож к ящику и бросила его. Шумно задвинула ящик и вздохнула.

— Довольна, девочка?

Герцогиня успокоилась. Подбежала, громко стуча лапами по полу, к Шеннон и дружелюбно лизнула руку гостьи-пленницы. Шеннон рассмеялась, опустилась на колени и прошептала:

— Мне хотелось бы взять тебя с собой, Герцогиня. Ты замечательная собака. На… — Она дала собаке кусок торта, и Герцогиня жадно проглотила его.

Дверь резко распахнулась и в комнату, слегка прихрамывая, вошел Джон Катлер.

— Уже подружились? — улыбнулся он мягко. — Голова болит?

— Нет. Я не слышала, как вы подошли к дому… О! Вы сняли лубок?