— Наверное, я нелюбопытен, и об этом не спрашивал.

— Пойдем, спросим, — Шеннон глубоко вздохнула и спросила себя, не является ли мазохизм причиной всех ее бед. Неужели она намерена просить молодого фанатичного вождя наказать ее?

С притворной уверенностью она приказала Джону:

— Переводи.

Они приблизились к Кахнаваки. Его смеющиеся глаза смущали Шеннон. Несомненно, вождь находил ее забавной…

— Спрашивай! — ее голос исказился от злости. — Спросим, намерен ли он обсудить твою женитьбу на его сестре.

Джон заговорил, тщательно подбирая слова. Он с трудом сдерживал гнев. Ответ Кахнаваки, казалось, поразил его, и на вождя посыпался град вопросов. Мужчины не спорили, но было ясно: тема их беседы не относилась к числу приятных.

Шеннон с беспокойством прислушивалась к их разговору. Наконец, не выдержав, она вцепилась в рукав куртки Джона.

— Скажи мне, — потребовала она, — скажи, что он говорит.

— Не вмешивайся не в свое дело, Шеннон, — от возмущения в его глазах полыхало зеленое пламя. — Иди погуляй. Здесь тебе ничего не угрожает.

— Погулять? Я никуда не уйду, пока ты не расскажешь мне, что он сказал! Он оскорбил тебя? Если его сестры не находят тебя привлекательным, они слепы! Честно, Джон…

— Его сестры послушны и охотно выйдут замуж. По словам Кахнаваки, они никогда не были против брака со мной, — и ядовито заметил, — даже, когда я был с бородой.

— Обе?

— Все! Ты удивлена?

— Вовсе не удивлена. Будь благоразумен, Джон. Я не виновата, что Кахнаваки хочет женить тебя на мне. Пойми, я стараюсь помочь тебе. Ты все обо мне рассказал Кахнаваки?

— О том, что ты уходишь? Это ничего не значит. Он считает, что выполнил свой долг. Он привел тебя ко мне и теперь умывает руки. Даже, если ты уйдешь, он не выдаст за меня ни одну из своих сестер. Очевидно, он полагает, что я не смогу быть хорошим мужем.

— И это твой «брат», — Шеннон поморщилась. — Он считает, что ни один мужчина не достоин его сестры. Не принимай это на свой счет, Джон. Ты доказал, что достоин этой чести… И когда я исчезну, он смягчится.

— Нет, никогда, — категорически заявил Джон.

— Когда он поймет, зачем я здесь, он даст тебе невесту. Спроси, изменит ли он свое решение, если я исчезну, — Джон молчал. Шеннон толкнула его локтем в бок. — Спроси. Припри его к стенке.

— Незачем спрашивать. Он бился над этим обещанием долгие месяцы. Он дал бы мне невесту, но неохотно. Великий Дух услышал его и прислал тебя…, чтобы вознаградить меня за все, что я сделал для них. Так он решил проблему.

— Но ведь все не так.

Раздался голос Кахнаваки мягкий, успокаивающий.

Джон покачал головой.

— Он просит, чтобы я не сердился.

Шеннон нежно погладила его по щеке.

— И я тоже. Скажи, почему Кахнаваки не хочет взять тебя в зятья. Видно, что он восхищается тобой…

— Он сказал, что я показал себя с хорошей стороны, но я все еще белый человек.

— Какая-то… расистская… теория.

— У тебя странный взгляд на вещи. Это не «расистская» теория, а логическое… возражение. Он полагает, что когда-нибудь я захочу вернуться к прежней жизни, и тогда заберу с собой его сестру. И она будет несчастна.

Шеннон с сочувствием улыбнулась Кахнаваки.

— Он — типичный брат. Прекрасно, правда? У тебя тоже есть сестра, Джон, и ты можешь понять его.

— Отстань. Это наше с Кахнаваки дело.

— А что, если бы Кахнаваки захотел жениться на твоей сестре? — холодно спросила Шеннон. — Ты бы согласился?

— Ты что, спятила?

— Отвечай? Разве не честь для Мередит выйти замуж за вождя? Чего еще она может пожелать? — Недовольная улыбка скривила его губы. — Разве ты не хотел бы, чтобы твой друг стал твоим зятем?

— Не хочу, — Джон весело рассмеялся. — Я понял, — и быстро заговорил с Кахнаваки, по лицу, которого разливалась довольная счастливая улыбка.

Шеннон прислушалась к шутливым голосам мужчин. Потом отошла и села на деревянную скамью. Ей надо подумать и решить собственную проблему. С таким переводчиком, как Джон, у нее мало шансов уговорить Кахнаваки помочь ей. Нужно найти саскуэханнока, знающего английский, чтобы он передал Кахнаваки, или шаману, или старейшине ее слова. Только ей в голову могла прийти нелепая идея сватать другую за чертовски привлекательного — в жизни ей не приходилось встречать такого — мужчину. Она хотела Джона Катлера, но не могла получить его. Он принадлежал не ей, а своей саскуэханнокской невесте. И именно она обязана устранить разногласия и устроить этот брак. Боже, за что ей ниспосланы такие муки!

— Шеннон, — к ней подходили Джон и Кахнаваки, как и прежде, верные друзья.

«Забудь все, что собираешься сказать», — подумала она.

— Кахнаваки просит у тебя прощения.

— Вот как?

— Будь уверена. Я сказал ему, что ты хочешь выйти замуж за него, а не за меня…

— Как смешно! Пора относиться серьезно к этому вопросу.

— А я не хочу быть серьезным. Идем, поешь с нами. Мать Кахнаваки приготовила праздничный обед…

— Чтобы отметить наше обручение?

— Точно. Они убеждены, что нам свыше предопределено пожениться, и я устал убеждать их в обратном.

— Я не голодна. Ты велел мне идти гулять. Вот я и пойду… Увидимся позже. Приятного аппетита!

— Стой! — Джон схватил Шеннон за руку и на его губах заиграла улыбка змея-искусителя. — Я переведу ему все, что ты скажешь.

— Правда? Обещаешь?

— Ну, конечно.

— Я хочу домой. Скажи, что мне нужно уйти сейчас, пока я не вмешалась в ход истории.

— Вот что?.. С каждой минутой твое состояние ухудшается… Более сумасшедная… еще более прекрасная. Кахнаваки согласен со мной: ты самая красивая золотоволосая женщина на свете.

Взгляд Шеннон стал сердитым.

— А его сестра с большими черными глазами — самая красивая черноволосая женщина?

— Самая красивая черноволосая женщина — жена Кахнаваки.

— Жена? Джон Катлер, почему ты не сказал мне, что он женат? Где его жена?

— Она ждет ребенка, поэтому не хочет встречаться с тобой.

— Ребенка? Почему ты рассказал мне об этом? Я бы сразу убедилась, что он не собирается соблазнять меня.

— Именно в этом я и сомневался. Боялся, что из-за состояния жены он будет нервным, неудовлетворенным… У нее такой громадный живот, а ты… такая тоненькая, стройная.

Шеннон не могла отвести взгляд от мерцающих в глубине его глаз искорок желания… Ее волновал его хрипловатый, низкий голос, твердый квадратный подбородок и нежная, обаятельная улыбка… ей нравился человек по имени Джон Катлер. Она даже подозревала, что любит его, и сердце трепетало от догадки, что любовь взаимна…

— Ты должен был сказать, что он женат. — В ее грудном бархатистом голосе слышалась легкая хрипотца. — И что ты не влюблен в свою невесту. Это бы многое объяснило.

— Я не сказал, потому что не хотел разбить твое сердце. Улыбнись, Шеннон. Это просто шутка. У Кахнаваки может быть больше одной жены. Так что для тебя еще не все потеряно.

— Перестань смеяться надо мной, Джон Катлер. Я хочу поговорить с лекарем.

— С кем? С кем?

— С лекарем, знахарем? Или с шаманом? С кем-нибудь, кто знает о Великом Духе, который, по словам Кахнаваки, послал меня сюда. Прошу тебя, Джон. Ты же обещал быть моим переводчиком.

— Если я скажу все это Кахнаваки, он будет убежден, что ты ненормальная. И никогда не накажет тебя за костер на священной земле. Расслабься и пойдем поедим. — Она и не подумала ответить. — Кахнаваки назвал мне еще одну причину, по которой отказал мне. Считаю, что она важная.

— Что за причина?

— Он бы давно согласился на мой брак, если бы я пожелал жить с ними, в вигваме. Он понял, что я могу отказаться от городской жизни, но поменять одну общину на другую, даже саскуэханнокскую, я не хочу.

— Ты хочешь сказать, что он прав? Подумай, как следует об этом, Джон. Если это единственное препятствие для твоей женитьбы, может, тебе следует уступить.