— У меня есть предложение.

— В любое время, когда захочешь, — Шеннон взяла его руку и прижала к своей груди.

Джон осторожно убрал руку.

— Я говорю серьезно, Шеннон. Пожалуйста, выслушай меня.

Ласковые нотки в его голосе обезоружили Шеннон. Она отступила, сжав руки.

— Слушаю тебя, Джон.

— Ты рассказала мне свою версию собственной жизни. Подтвердить ее ты ничем не можешь, да и смысла во всем этом маловато. Но ты веришь каждому своему слову. Из-за этого ты живешь в вечном страхе, что придет день, когда ты покинешь это место — или, так будет точнее, — это время. И меня.

В голосе Джона слышалась боль. И Шеннон снова бросилась к нему в объятия и прижалась губами к его рту. Это — печальная горькая правда, только он не желает понять ее. Она прильнула головой к его груди и тяжело вздохнула.

— Что ты хочешь предложить, Джон?

— Один из нас прав, второй — ошибается, — он говорил спокойно и настойчиво. — Мы никак не можем согласиться друг с другом. Но я считаю, что от удара у тебя в голове все перемешалось. Я не могу этого доказать, как и ты не можешь доказать, что ты из другого времени и мира. Но могу с уверенностью сказать, что сейчас ты здесь, со мной, в этом времени и месте. Думаю, что прав и в остальном.

— А я уверена, что права я, — глаза Шеннон наполнились слезами. — Я действительно из будущего. Но как бы мне хотелось, чтобы это была неправда.

— Один из нас ошибается, — упрямо повторил Джон. — Если ошибаешься ты, мы сможем прожить нашу жизнь вместе, в полном согласии. Ты согласна со мной?

— Да, Джон, но…

— Послушай. Если я прав, а я уверен, что прав, тогда мы — одно целое, в одном времени и в одном месте. Если права ты, то мы не принадлежим друг другу. Разве это объяснение тебя не устраивает?

— Все не так просто.

— Попробуй объяснить.

— Ты считаешь, что я ударилась головой и потеряла память, или у меня мания, или бредовое состояние, в котором я вообразила, мир будущего на три столетия вперед с его историей, войнами, изобретениями. Такое невозможно.

— Почему? Это более вероятно, чем мысль о возможности перемещения из одного времени в другое, из будущего в далекое прошлое. Разве ты не понимаешь этого, Шеннон?

— Да, но…

— Что бы ты выбрала, Шеннон?

— Что ты имеешь в виду?

— Если бы ты смогла поверить в одно из объяснений, какое бы ты выбрала, свое или мое? Эту жизнь, он постучал пальцем по ее лбу, — или ту?

— Жизнь здесь прекрасна. Я бы хотела остаться здесь. Но я не могу так просто вычеркнуть из памяти свою семью, их жизни. — Она вырвалась из объятий Джона и стала взволнованно ходить по комнате. — Постарайся взглянуть на вещи с моей точки зрения. Я хочу поступить правильно, Джон. Поверь, совсем нетрудно на короткое время сделать вид, что согласна с тобой. Да, я ударилась головой, и у меня бредовые идеи. Но я никогда не прощу себе, что позволила тебе безоглядно влюбиться, не подготовив тебя к близкому концу…

— Через два месяца?

— Теперь уже меньше.

Джон приблизился к ней, высокий, сильный.

— Пришло время для моего предложения.

Шеннон вспыхнула. Его близость и исходящая от него сила почти мгновенно вызвали у нее приступ желания.

— О’кей. Говори, я слушаю.

Во взгляде Джона светились чувственность и желание.

— Сейчас ты согласишься с моим объяснением. Мы поженимся… будем заниматься любовью… будем вместе спать в моей большой кровати и бродить в моих лесах. И если ты найдешь способ доказать мне, что ты из другого времени…

— Что тогда? — Все ее тело ныло от желания. «Этот бесконечный спор, наверное, никогда не закончится», — подумала Шеннон.

— Клянусь, я попрошу у тебя прощения.

Она ощетинилась словно еж.

— Вот как? Значительная уступка!

Джон фыркнул и обнял ее.

— Извинение будет тщательно продуманным, — его губы целовали шею Шеннон, — полным раскаяния и искренним. Вряд ли хоть один мужчина приносил женщине такие глубокие извинения. — Его рука скользнула под футболку и принялась пощипывать сосок. — Я найду тысячи способов, чтобы извиниться…

— Мне не нужны твои извинения, — рассмеялась Шеннон. Ее глаза пылали от возбуждения, — Я хочу тебя.

— А я тебя. — Джон чувственно поглаживал ее ягодицы. — Ты принимаешь мое предложение?

— Я соглашусь со всем, что бы ты ни сказал сейчас, — простонала Шеннон, схватила его за волосы, пригнула голову и прильнула к его рту. — Моя улыбка заработала на синих джинсах миллионы долларов, но твоя… — Шеннон облизнула губы в предвкушении удовольствия. — Тебе бы следовало продавать джинсы нудистам, Джон Катлер. Ты самый сексуальный мужчина во Вселенной.

Она попыталась взобраться на него и повторить все, что было днем у ручья. Джон быстро схватил ее и отнес на постель.

— У меня для тебя сюрприз, Шеннон. Ложись на спину и наслаждайся, — опустившись возле нее на колени, он взял ее ногу и стал целовать по очереди розовые пальчики. Потом его губы медленно исследовали лодыжку.

Глаза Шеннон подернулись поволокою, икры покалывало от удовольствия. Она представила себе, как губы Джона коснутся мягкой кожи на внутренней части бедер, и ее охватили волны чувственного наслаждения. Ей хотелось, чтобы Джон не медлил так долго. Но он методично целовал каждый дюйм ее ноги. Шеннон не шевелилась, заставляя себя быть терпеливой. Его губы коснулись нежной кожи под коленом, и она застонала, слегка передвинулась, торопя его.

— Джон. — Он не поднял глаз. — Посмотри на меня, милый. — Она села и резко сдернула футболку, обнажив полные округлые груди с розовыми сосками. — Иди ко мне.

Глаза Джона расширились. Он готов был сдаться, но сдержался, осторожно дернул Шеннон за ногу, и она упала на спину. Джон продолжал целовать колено, но его любопытные пальцы поглаживали ее бедра изнутри. Шеннон выгнулась от наслаждения. Взгляд Джона скользнул по красивой груди, поднявшимся соскам, длинным ногам, и остановился на кусочке кружев, скрывавшем ее самое потаенное место.

У нее перехватило дыхание, когда, осторожно раздвинув бедра, Джон припал влажным ртом к набухшей плоти, целуя и облизывая ее сквозь розовое кружево, пока она не вскрикнула от удовольствия. Он почувствовал под губами внезапное биение, а она вновь выгнулась, опустив руки ему на голову.

Джон довел ее почти до экстаза и откинулся. Затем взял вторую ногу, будто снова собирался начать медленную пытку.

— Ты сошел с ума! — простонала Шеннон, вырвав ногу из его рук, и вскочила. — Я больше не могу.

— Еще нет. — Он шлепнул ее по ягодицам и самодовольно усмехнулся. — Ты прекрасна!

— Я хочу видеть твое тело, — она попыталась развязать пояс кожаной куртки.

Джон соскочил с постели и быстро разделся. Он был великолепен: стройный, мускулистый, загорелый. Очарованная, Шеннон с интересом смотрела на его возбужденную плоть. Инстинктивно облизнув губы, она хрипло произнесла:

— У меня идея.

— Безумная? — игриво предположил Джон. — Твои бредовые идеи могут свести с ума… — Он опустился на постель. Его руки гладили, ласкали ее груди и живот. — Ты принимаешь мое предложение?

Шеннон взяла обеими руками его плоть и провела пальчиками по всей длине.

— Я точно лишусь рассудка, если ты не перестанешь дразнить меня.

— Расслабься. — Раздвинув ей ноги, он направил свою плоть между ее бедер и начал медленные ритмичные движения, массажируя ее лоно сквозь влажные трусики. Потом поцеловал ее. Поцелуй был теплым и мягким. Его язык скользнул ей в рот, повторяя ритмичные движения плоти. Шеннон с жадностью приняла его язык, пробуя на вкус, посасывая, пока ее тело не напряглось в ожидании взрыва. Если бы только она смогла сбросить кружевное белье, влажное от любовной росы, она бы доставила Джону наслаждение…

— Я хочу тебя, Джон, — простонала Шеннон.

— Мы хотим друг друга, — поправил он, захватывая губами ее сосок и с ленивой медлительностью проводя по нему языком. — Хочу, чтобы это длилось вечно.

— Пожалуйста, Джон, возьми меня скорее.