— Но теперь, Диана, условия игры здорово изменились. Женщины прекрасно себя обеспечивают, они почувствовали вкус к свободе, равным правам, высокоинтеллектуальным профессиям. И таким образом завоевали себе привилегию, на протяжении многих поколений принадлежавшую одним мужчинам. Они могут позволить себе выйти замуж не ради статуса или экономической выгоды, но ради одной любви.

— Чего ты ожидаешь от жизни, Ди? Ты же все уши мне прожужжала про мужа и детей. Ну, коль скоро для тебя это наивысшая ценность — протяни руку и возьми ее. Или твоя гордость стоит одинокой старости? И неужели ты готова отказаться от того, что тебе так дорого, из-за чьих-то гнусных сплетен? Отвечай честно. Этого ты хочешь?

— Я хочу, — речитативом начала Диана, — близости. Я хочу, чтобы было с кем делиться радостью и горем. Я хочу тепла. Уюта. Товарищества. Любви. Я хочу детей. Я хочу… о Господи, ну конечно! Я хочу выйти замуж за Аврама. Если он возьмет меня… Ох, Байрон! — Она почувствовала, что вот-вот опять расплачется. — Я так боюсь. Все, что ты сказал, правда. Но что, если это не сработает?

— А это уж как получится, — отвечал Байрон. — Тут гарантий быть не может.

Диана остолбенела. Он не собирался убаюкивать ее страхи. Ему нужно было опровергнуть их, убедить Диану, что любовь бессмертна, что ее брак продлится вечно. А он продолжал адвокатские забавы.

— Послушай, — произнес он. — Предположим, брак окажется неудачным. Что может случиться самое худшее? Ты попытаешь счастья. И наверняка успеешь пережить не один и не два чудесных момента. И к тому же конец любви еще не значит конец света. Можешь мне поверить, от таких ударов люди не умирают. Однако не могу не признать, что ты будешь несчастна какое-то время. Но сейчас, пока мы исходим из одних предположений, позволь спросить: что может произойти самое лучшее, если ты выйдешь за Аврама?

— Лучшее? — Диана задумалась. А потом улыбнулась. А потом воздела руки в полном восторге: — Что же еще лучше — рай на земле!

Байрон потянулся к телефону:

— Где он живет, этот твой Аврам?

— О Боже! — вскричала она. — Я же не знаю!

— А где работает?

— В «Тель-Авивском такси». — И засмеялась, увидев, как Байрон в отчаянии закатил глаза: — Нет, не в Израиле. Это такси по радиовызову, в Челси.

Байрон уже рылся в справочнике. Минутой позже он спрашивал по телефону:

— У вас работает Аврам…

— Гиттельсон, — выдохнула она.

— Гиттельсон? Работает? А когда у него дежурство? Вы говорите, он сейчас на трассе? Нет. Это не связано с неприятностями. Совсем наоборот. Его рекомендовали как первоклассного водителя, и я бы хотел вызвать его по адресу 552, Восточная Шестьдесят вторая улица. Вызов на имя… — Байрон зажал ладонью телефон: — Он знает мое имя?

Диана кивком отвечала «да».

— …лучше пусть попросит портье позвонить в шестнадцатый номер «джей», и все будет в порядке. Куда ехать? Да, я отлично знаю. Предупреждаю, это будет дальняя поездка. — И Байрон повесил трубку. — Будет здесь через пять минут. Ты не хочешь привести в порядок лицо?

Она помчалась в ванную, но тут же выскочила обратно:

— А что, если он не захочет меня видеть? И я могу его понять. Я обошлась с ним по-свински.

— Ты же адвокат, — возразил Байрон. — Переубеди. Всеми доступными способами. А теперь не подкрасить ли тебе губы, чтобы его не хватил удар? Это же романтическое воссоединение, а не ужастик с мертвецами!

Она появилась двумя минутами позже со странной улыбкой на лице.

— Байрон! — хихикнула Диана.

— Что тебя так развеселило?

— Пока я умывалась, то вспомнила кое-что ужасно забавное. Ты ведь знаешь мою подругу Розмари Маршалл?

— Ты часто про нее рассказывала.

— Ну так вот, я только что вспомнила, кто поймал букет на ее свадьбе.

Зазвенел дверной звонок.

Диана поглядела на Байрона, сияя от счастья:

— Его поймала я!

Улица была совершенно темной, когда она скользнула на переднее сиденье такси. В первый момент он мог лишь различить силуэт высокой женщины в футболке и джинсах. Ему показалось, что это одна из ненормальных дамочек, которых полно в Нью-Йорке. Потом подумал, что сия особа вполне может оказаться вооруженной и опасной.

— Привет, Аврам.

Он ошеломленно потряс головой.

— Я брежу? — хрипло спросил он. — Или это просто шутка?

Диана не могла вымолвить ни слова. Хотя по логике вещей не следовало ожидать, что Аврам тут же упадет в ее объятия, но ей хотелось уловить хотя бы малейший признак радости. А он вместо этого мгновенно насторожился. Она с трудом подавила испуганную дрожь.

Несмотря на самые благие намерения, Байрон сделал звонок под влиянием импульса. По-хорошему ей следовало бы дать Авраму возможность узнать о перемене, происшедшей в ее настроениях, а не валиться вот так, как снег на голову. Ничего удивительного, что он растерялся.

— Я так рада видеть тебя, — начала она, набравшись храбрости, — и прошу прощения, если сделала не очень ловко, но это был самый быстрый способ устроить встречу. Надеюсь, ты не сердишься?

— Почему я должен сердиться? — Он включил зажигание и дождался, пока зарычит мотор. — Ты — пассажир. Я — водитель. Счетчик включен. Куда я должен тебя отвезти, Диана? Диспетчер мне не сказал.

— Ты все-таки сердишься. — Она положила руку ему на локоть. Сквозь тонкий хлопок рубашки она почувствовала, как дрожат от напряжения его мышцы.

— Нет, я не сержусь, Диана. Просто удивлен, растерян и смущен. Ну а теперь почему бы тебе не пересесть на заднее сиденье, как нормальному пассажиру, и я отвезу тебя куда угодно.

— Я счастлива оказаться рядом с тобой, Аврам. И, как ты сам сказал, счетчик работает. Ну что ж! Я бы хотела поехать в какое-нибудь спокойное место… может быть, у воды…

— И что?

— И там мы могли бы поговорить.

— Воля босса — закон, — произнес он, выруливая на Парк-авеню.

— Нет, Аврам. Никакой я не босс.

Они ехали по безлюдным улицам, вверх по Манхэттену. Диана отлично знала эти места, в дневное время здесь жизнь бьет ключом: снуют деловые люди с Уолл-стрит и туристы отдыхают на скамейках. Здесь теснятся уличные торговцы, из окрестных жилых кварталов матери приводят гулять малышей, глазеющих на прохожих, торопящихся на паром до Стэйтен-Айленда. Иногда в солнечную погоду Диана перекусывала, устроившись на причале и бросая крошки чайкам.

Однако в час ночи Баттери-парк вполне походил на частное владение, находившееся в полном распоряжении Дианы с Аврамом.

Аврам припарковал машину неподалеку от пристани, а потом с неожиданной услужливостью обошел вокруг машины и распахнул дверцу перед Дианой. Она предложила ему устроиться на скамейке и внимательно посмотрела вдаль.

— Мой офис находится где-то там. — И она показала в сторону Чейз-Плаза. Там в некоторых окнах все еще горел свет. Видимо, особо ретивые законники до сих пор сидели за работой.

— Я знаю, — отвечал Аврам.

Скамья стояла возле самого парапета, и было видно, как волны лижут камни набережной.

— Ну что ж, Диана, — сказал он. В неясном свете уличных фонарей его лицо казалось особенно мрачным. — Давай болтать.

Она набрала в грудь побольше воздуха и сказала:

— Прежде всего — я очень тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю, Диана, — вздохнул он. — Однако до сих пор это не играло особой роли.

— Во-вторых, — продолжала она, — я прошу прощения за то, что оскорбила твои чувства.

— Прощения? — Он с любопытством поглядел на Диану. — За что? Разве ты виновата, что говорила честно?

— В-третьих, — она проглотила остатки гордости, но не остановилась, — я хочу выйти за тебя замуж — если ты еще согласен. Можешь считать это официальным предложением.

От этих слов он застыл. Несколько долгих, мучительных мгновений он изучал ее лицо, словно солдат, которому предстоит вступить на минное поле, полное опасностей и ловушек. Когда Аврам наконец заговорил, его голос звучал сурово: