Наводя порядок на столе, Диана наткнулась на блокнот со страницей, разделенной на две колонки, и торопливо запихнула в самый нижний ящик. Есть дела поважнее.

Самозабвенно погрузившись в работу, она позабыла обо всем на свете, когда к ней вошел Байрон — белее мела.

— У меня через полчаса свидание с Бобом Сингером. Ты не могла бы отправиться вместо меня?

— Конечно. — На Диану накатила волна дурных предчувствий. — Что случилось, Байрон? На тебе лица нет!

— Да, — пробормотал он, потупив взгляд. — Верно подмечено, на мне действительно нет лица. Да какого черта, тебе-то я могу сказать, все равно надо с кем-то поделиться. — И он поднял на нее покрасневшие глаза: — У Джима нашли СПИД.

— О Господи! — вскричала она. — Это ужасно!

— Я места себе не нахожу! — Он в отчаянии замолотил кулаками по ее столу. — Это несправедливо, несправедливо! Ведь ничего нельзя исправить — ему уже не поможешь! Результаты анализа пришли в прошлую пятницу, но мне кажется, что мы и так это знали. Он же всю зиму не вылезал из болячек. Простуды, воспаления… А мы все пытались врать друг другу… — Он зарыдал.

Диана вышла из-за стола и крепко обняла Байрона. Он показался ей удивительно худым и хрупким.

— Извини, — произнес он, слегка успокоившись. — Я вовсе не собирался закатывать истерику.

— Если я могу чем-то помочь… — начала она, протягивая чистый платок.

— Спасибо, милая. — Он высморкался, поправил галстук, одернул пиджак и попытался придать лицу обычное невозмутимое выражение. — Позвони Лурдезам и попроси их поспешить.

— А ты, Байрон? — спросила она, криво улыбаясь, не в силах скрыть испуга. — С тобой все в порядке?

— До сих пор тесты были отрицательными. Хотя в любой момент могут стать положительными. По крайней мере я чувствую себя неплохо, но разве это о чем-то говорит? — И он покачал головой, готовый снова заплакать. — Это не выразить словами, Диана. Мы с Джимом жили душа в душу почти пять лет. Мы любили друг друга. Мы были отличной парой. Ах, да какого черта — мы и сейчас остаемся парой!

Но Диана не могла так просто успокоиться:

— Байрон, не будет ли разумнее на всякий случай разъехаться?

— Ты что же, советуешь мне порвать с ним и сбежать? — непонимающе уставился на нее Байрон. — И по-твоему, это любовь?

— Но, Байрон, ты сам понимаешь, чем рискуешь.

— К черту риск! — выпалил он. — Джим умрет. Умрет очень скоро. И когда это случится, Диана, я останусь один в целом свете. Если бы речь шла о моей жене или моем ребенке, ты ни за что не стала бы мне такое советовать. Если только у нас с тобой схожие понятия о любви. Извини. — Он устало провел рукой по лицу. — Я вовсе не хотел ссориться. Если позволишь, я хотел бы уйти домой.

Диана отправилась на деловое свидание вместо Байрона. Вот уже в который раз она убеждалась, что подчас за любовь приходится платить непомерно высокую цену.

Приглашение было написано на открытке, имевшей форму огромного алого сердца:

— Говоришь, народу здесь сотни полторы? — прокричала Розмари Диане на ухо.

— Больше! — отвечала Диана, стараясь перекричать музыку. — Со времен парада маки не видала столько людей сразу в одном месте! Похоже, Берни не забыла никого со времен детского сада.

Огромное помещение ходило ходуном, набитое до отказа возбужденной нарядной толпой. Здесь можно было встретить и изящных топ-моделей, и сияющих девиц, зачитывающих вслух письма от телезрителей, и помощников режиссера, и малоизвестных бродвейских сценаристов, и артистов из Сохо, и бизнесменов, и начинающих рок-звезд, и молодых людей, игравших в хоккей, и игравших Гамлета, и игравших на бирже. Составляя список гостей, Берни явно воспользовалась и своей записной книжкой, и книжкой Ролодекса, хозяина телестудии. В результате набралась толпа, которой было позволено наслаждаться угощением от Серебряного дворца и винами от Шерри-Леманна, попутно помогая превращать Роджера Ноланда в настоящего ньюйоркца.

— Ах, ну разве это не замечательно? — Розмари замахала поверх голов веткой аспарагуса. — А вот и Флер. Йо-хо-хо! Она прекрасно выглядит! Ну разве не грандиозно? Все флаги в гости к нам! Буквально… колоссально…

— Завирально! — перебила подошедшая к ним Флер. — Хотите верьте, хотите нет, я только что обменивалась страшными тайнами с мадам Мэйфлауэр. По случаю помолвки Берни созвала всех, кого надо и кого не надо. Напоминает жуткую кашу из древнегреческой трагедии и рок-оперы.

— Ну что ж, небольшая суматоха никому не повредит, — заметила Розмари. — Тем более что Берни старается для Роджера, и это само по себе прекрасно. Понимаешь, он ведь совершенно не представляет себе, что такое душа Нью-Йорка.

— Да неужели? А по-моему, Берни вряд ли знает добрую половину душ, собравшихся в этом зале. Это если предположить, что у них вообще имеется душа. Просто удивительно, на что способен этот народец ради дармовой выпивки!

— Так или иначе, Флер, но все они пришли! — напомнила Розмари. — В конце концов, у Берни и без того есть повод закатить пирушку, ведь ей дали постоянное время в эфире. И Роджер наверняка должен быть потрясен, встретившись со столькими людьми с телевидения. Кстати, ты уже познакомилась с женихом?

— Вряд ли с ним можно было не познакомиться, — съязвила Диана. — Он просто вездесущ.

Роджер Ноланд действительно пустился во все тяжкие: сновал по всему залу, улыбался, очаровывал, разочаровывал, пожимал руки, говорил комплименты. Он ни разу не перепутал ничьих имен, не сделал ни одного неверного шага. Для каждого у него нашлись нужные слова: Диана оказалась «тем блестящим правоведом с Уолл-стрит», Флер — «непревзойденным мастером рекламы», Розмари — «известной на весь Вестпорт, штат Коннектикут, хлебосольной хозяйкой». Надо отдать ему должное, он знал, что делал, и отлично подготовился к экзамену.

— Да, Роджер — впечатляющая личность, — заметила Диана. — И очень подходит Берни. Да, а где же Алекс? Целую вечность его не видала.

— Бедняжка, — погрустнев, отвечала Розмари, — он всю эту неделю пропадал на службе, так что я и сама-то его почти не видела. Он просто сжигает себя на работе. И сейчас дома, отсыпается.

Флер, подавив зевок, направилась к танцплощадке.

— Несчастная девочка, — посочувствовала Розмари, провожая ее глазами. — Надеюсь, она наконец-то порвала с тем типом. А ты, Ди? Тебе не стоит терять время на бестолковые разговоры со старой замужней матроной. Или ты привела кого-то с собой?

— У меня был один на примете, — отвечала Диана, — но в последний момент все сорвалось.

Что было совершенной неправдой. Несколько дней она промучилась, пока окончательно решила не брать с собой Аврама.

— По-моему, тебе там не понравится, — уверяла она. — Правда. Представь целую толпу тех самых змей, что пожирают собственные хвосты.

— Тебе не хочется, чтобы я пошел с тобой? — открыто спросил он.

— Я бы и сама ни за что не пошла, если бы не Берни. Ты же знаешь, как мне ненавистны эти дурацкие сборища.

Аврам позволил ей с честью выйти из положения, сославшись на чрезвычайную загруженность работой над тезисами, однако Диана понимала, что глубоко задела его самолюбие. Мучаясь виной, она пообещала пораньше вернуться.

Розмари высмотрела телепродюсера, которому собиралась предложить свои услуги, и извинилась. Оставшись одна, Диана поплелась в бар. Протискиваясь сквозь толпу, она слышала бессвязные обрывки разговоров.

— Господи, да к Мортимеру давно никто не ходит!