— Я слышал, вы тот парень, которому нужно нюхнуть [12].

— Росс скорее даст закопать себя живьем, чем сунется на эту студию!

— Они надрезают кожу за ушами и сдирают ее с тебя, как кожуру с банана.

— Поторопись, утеночек, мне надоело ждать.

— Лично я считаю, что Дональд Трамп — прекрасный человек!

— Под кого еще прикажешь лечь, чтобы мою рожу напечатали в «Женском журнале»?

В который уже раз Диана твердила себе, что правильно поступила, не притащив сюда Аврама. Не потому, что он был бы недостаточно хорош для здешней публики — скорее эта толпа бездельников оказалась бы недостаточно хороша для него.

Диана взяла двойной виски и вернулась к толпе, в центре которой крутилась Берни: улыбчивая, разговорчивая, рассекавшая поверхность словно камень, пущенный в пруд. Роджер держался на дальнем краю зала. Диана внимательно следила: не обменяется ли счастливая парочка взглядами, кивками или улыбками. Ничего подобного! Они охотно беседовали с кем угодно, только не друг с другом. Но вот их орбиты сблизились. Диана чуть шею не свернула, высматривая подробности. Шепнет ли Роджер что-нибудь на ушко своей невесте? Подержатся ли они за руки? Вот Берни улыбнулась и что-то сказала. Наверное, пошутила — все кругом рассмеялись, но здесь не было и намека на интимность.

Содрогнувшись, Диана поспешно отвела взгляд. Она почувствовала себя непрошеным свидетелем, которому приоткрылась завеса над чужой тайной. Из толпы вынырнула Флер.

— Еще пара минут — и я сматываюсь. С ног падаю от усталости. Давай наймем такси на двоих?

— Флер, — задумчиво спросила Диана, глядя в окошко на проносившийся мимо заснеженный парк. — Тебе понравился жених?

— По-моему, они очень подходящая пара.

— Ты уверена? — За окном промелькнула безлюдная дорожка вокруг пруда. Слишком поздно для занятий бегом. Диана обернулась к подруге: — Я понимаю, что это не мое дело, и все же не могу отделаться от… как бы это назвать?.. дурных предчувствий?.. да, дурных предчувствий.

— С какой стати? По-твоему, он скрывает какую-то страшную тайну?

— Тайну! — вцепилась Диана в это слово. — Да, именно. Именно так я и думаю. Вот только что это за тайна?

— Он бисексуал? Маньяк-убийца? Давай выкладывай.

— Нет, что ты! Ничего подобного! Но у меня отвратительное ощущение…

— Ну? — подначивала Флер.

— …что за этим ничего не кроется! — выпалила Диана. — Что все это выдумка, фикция, пыль в глаза. Между ними нет любви, Флер, нет чувства. Они выступают скорее как партнеры, чем как любовники. Роджер равнодушен к Берни, вот в чем его тайна, он пользуется ею для… ну, мало ли для чего! Чтобы попасть в общество, познакомиться с нужными людьми — откуда мне знать. Я заглянула в его глаза и увидела там пустоту. И еще. По-моему, Берни тоже его не любит.

— Разве это такая уж потрясная новость? — равнодушно ответила Флер. — Берни приняла решение, а она всегда понимает, что делает. По-моему, они с самого начала знали, что используют друг друга. Я ведь недаром сказала: «превосходная пара». Пойми, Ди, мы обсуждаем двух чрезвычайно поверхностных людей.

— И как у тебя повернулся язык сказать такое!

— О'кей, наверное, «поверхностный» не очень подходит. Скорее «осторожный до трусости». Вспомни, Берни никогда ни с кем не была откровенна. Мы трое — наверняка самые близкие ее подруги, но и с нами она общается как в студии: лезет к тебе в самую душу и ни на шаг не подпускает к своей. Ты когда-нибудь задумывалась, почему Берни пошла работать на телевидение? Да потому что там все делается быстро. Нахрапом. Трам-бам, спасибо, мадам. Достаточно скользить по самому верхнему слою, задать пару ничего не значащих вопросов: «Скажите, вы любите спать голой?..» — осклабиться, кивнуть, поблагодарить «нашего гостя за интересное интервью», и все. Подписано и сдано в архив. — Флер ехидно рассмеялась и продолжила: — Знаешь, на следующей неделе Берни начинает новый сериал под названием «Знаменитые морозильники». Она будет шастать по кухням знаменитостей, совать нос куда попало, а зритель тем временем узнает, кто из суперзвезд хранит в морозилке шампанское, а у кого там валяется заплесневелый ломоть сыра. Все студии делают на этом деньги. Я предложила бы ей следующий сериал «Знаменитые помойки» — пусть по понедельникам перетряхивает контейнеры с мусором. И, конечно, «Знаменитые ванные». Вот это по ней. Понимаешь, за те десять минут, пока она берет интервью, можно не бояться ничего. Тебе не приходится слишком глубоко соваться в чужие беды, и что еще важнее — никто не сунется к тебе. Привет-пока, а назавтра ты уже общаешься с другими персонажами.

— Но почему, Флер? Почему она так боится? Не хочет глубоко переживать? Влюбляться? Терять контроль?

Флер задумалась:

— Пожалуй, именно контроль. Держу пари, она страшится выпустить из рук вожжи. Я не психотерапевт, но могу точно тебе сказать: если бы Берни хотела чего-то большего, она бы его имела. Разве этот малый сильно отличается от Стива? От прочих ее мужиков?

— Он более честолюбив.

— Согласна. Мне тоже Стив нравился больше, но и в отношениях с ним не было особой глубины чувств. Вот отсюда и надо начинать. Берни нужны легкие чувства. Они не берут за душу, не ранят, на них не требуется много сил. У Роджера единственное преимущество перед Стивом: он согласен жениться, а Берни в данный момент этого и надо. Извини, но такой брак мне не по душе — да и тебе, пожалуй, тоже. Но раз он устраивает Берни, то с какой стати вмешиваться? В конце концов, она доказала, что гораздо проворнее нас с тобой, детка. Уж она-то не потеряет контроля над ситуацией.

— Значит, ты его потеряла, Флер?

— Вернее сказать, «не имела», — послышалось в ответ. — Мною вертят как хотят. Однако все на свете может перемениться, встать с ног на голову. — И она на мгновение крепко обняла Диану. — Я чертовски близка к тому, чтобы стать очень, очень счастливой. Оп-ля! И мы на месте. Шофер, — она обратилась к таксисту, — остановите на следующем углу.

Весь остаток пути Диана кипела благородным негодованием.

Ну и штучки откалывает Берни! Пойти на такое унижение! Хотя, если верить Флер, это скорее хладнокровный и выверенный расчет. Да, с таких позиций брак с Аврамом уже не выглядит совсем невозможным. Пожалуй, надо еще об этом подумать.

— Отвезите меня к Осгуд-Армз, — велела она шоферу, — и если можно, побыстрее. Меня ждут дома.

Сорок лет совместной жизни — это не просто редкость в наше время, но и рубиновая свадьба — по уверениям «Мирового альманаха». Диана обратилась к Розмари.

— Мне нужна помощь, — сказала она. — Я не могу купить родителям настоящие рубины — значит, надо подобрать что-то рубинового цвета. У тебя нет ничего подходящего на примете?

— Предоставь маме Маршалл все устроить!

Уже на следующий день она позвонила с Третьей авеню, где в антикварном магазине обнаружила превосходный подарок. Диана поспешила туда, и Розмари показала ей тонкогорлый графин, резная поверхность которого меняла цвет от бледно-розового до темно-рубинового.

— Это настоящий красный янтарь, а не какая-нибудь дешевка. И родом из Новой Англии — совсем как твои родители, и цвет соответствует случаю. Плюс к тому, — добавила она шепотом, — это очень выгодная покупка. Я сумела изрядно сбить цену.

— Господи, ты просто профессионал! — отвечала Диана, наблюдая, как продавщица упаковывает графин.

— А знаешь, надоело всю жизнь ходить в недотепах, — рассмеялась Розмари. Диана было запротестовала, но Розмари перебила: — Что было, то прошло. Давай просто считать, что я поздний фрукт. В общем, желаю от души повеселиться в Бостоне, и обязательно расскажи, как там приняли мой графин.

— Конечно… и еще я бы хотела оплатить твои профессиональные услуги.

— Это относится лишь к клиентам, Ди. У меня рука не поднимется брать деньги с подруг. Напомни обо мне своим родителям, — попросила она, улыбаясь так, словно счастье четы Саммерфильдов было ее собственным. — На душе становится тепло, когда думаешь, что кто-то так долго прожил вместе.