— В этом нет необходимости, право же, сэр.

— Нет необходимости получать деньги?! Похоже, молодой человек, вы живете в каком-то странном мире. А чем же вы намерены питаться, могу я поинтересоваться?

— О, прошу прощения, сэр, я не вполне доходчиво объяснил. Дело в том, сэр, что у меня вполне достаточно средств, получаемых от инвестиций, чтобы мы с Джейн никогда не нуждались. — И Алистер широко улыбнулся.

— От инвестиций, вы говорите? — Глаза отца грозно сузились. — Уж не хотите ли вы тем самым сказать, что будете просиживать штаны и получать денежки за то, что где-то бедные рабочие вкалывают на вас и вам подобных, зарабатывая только на то, чтобы не подохнуть с голоду?!

— Чарли! — попыталась образумить его жена.

— Прямо скажу, сэр, едва ли вы справедливы! Ведь если никто не будет инвестировать производство, тогда вообще не будут создаваться рабочие места и рабочим попросту негде будет работать.

— А я так думаю, что если паразиты не станут инвестировать, тогда государству придется взять эту функцию на себя, и, может, в этом случае деньги, в смысле прибыль, пойдут тем, кто их заслуживает. То есть к тем самым рабочим, кто эту прибыль создает. А разным там пижонам из Сити придется работать. — Произнеся эту длинную тираду, отец самодовольно отвалился на спинку стула.

— Но дело в том, сэр, что так не бывает, — с некоторым даже отчаянием воскликнул Алистер.

— К сожалению, я и сам это отлично знаю. Но в один прекрасный день именно так все и будет, да, именно так.

Алистер нервно поправил галстук, Джейн совсем сникла. Она отлично знала, что если уж отец сел на своего конька, то теперь его никакими силами не остановить.

— Да, но вы, кажется, обмолвились о ведении хозяйства? Что-то насчет обработки земли… Согласись, Чарли, это вполне достойное занятие.

— Вполне достойно заниматься тем, чем заняты настоящие фермеры. — Отец Джейн презрительно скривил губы. — Но ведь он не намерен работать столь же упорно, как фермеры, тем более что ему за это не станут платить.

— В некотором смысле у меня будет нечто вроде обучения. Чтобы я знал, как управлять имением…

— Имением?! — При этом слове отец Джейн даже подался вперед.

— Именно так, сэр. И когда я сделаюсь полноправным его владельцем…

— Сделаетесь владельцем?! — Отец с ненавистью повторил слово, и глаза его запылали священным огнем классовой неприязни. — Имения?! Владельцем имения?! Вы сделаетесь?! — Создавалось ощущение, что отец Джейн всякий раз прямо-таки сплевывал эти слова. — И что же вы намерены унаследовать?

— Ну, все, сэр. Землю. Дом. Титул.

— Титул?! — теперь уже очень спокойно переспросил отец. Именно этого спокойствия Джейн и боялась больше всего.

— Ну да, сэр, конечно. Я должен извиниться, что не поставил вас сразу же в известность, — весело продолжил Алистер. Джейн делала ему страшные глаза, однако юноша был всецело поглощен разговором и не обращал на нее никакого внимания. — Конечно, как же я сразу не сказал… Я виконт Редланд, мой отец эрл Апнорский.

Джейн заметила, как мать тайком разгладила складки на юбке.

— Боже праведный! — вырвалось у отца, тогда как лицо его исказила судорога глубочайшего страдания.

— Да… — только и смогла произнести мать Джейн.

— В таком случае, категорически «нет»! — громогласно заявил отец.

— Папа!

— Нет, я сказал. И закончим этот бессмысленный разговор.

— Но ведь на будущий год мне исполнится двадцать один, и тогда ты просто не сможешь мне воспрепятствовать.

— Именно. На будущий год ты вольна совершить любую глупость. Но до тех пор мой ответ в силе. Нет, нет и нет!

— А не могу ли я, сэр, узнать причину столь категоричного отказа? — поинтересовался Алистер.

— Отчего же, молодой человек, охотно вам объясню. С такими, как вы, людьми у меня не было, нет и не будет ничего общего.

От такой мощной волны ненависти Алистер невольно отшатнулся на спинку стула.

— Но папа, Алистер ведь не может изменить условий, в которых его родили… Это, собственно говоря, дело случая…

— Не может изменить, согласен с тобой, Джейн. Но я могу воспрепятствовать твоему замужеству и, пока это в моих силах, сделаю все возможное. Черт, ведь иначе я сделаюсь посмешищем всего нашего города.

— Вот всегда ты так, Чарли. Ты сейчас не о дочери думаешь, а о своей идиотской гордыне. Для тебя главное — что скажут пьянчуги-работяги с фабрики. Ты о Джейн хоть однажды подумал, а? Подумал, я спрашиваю?!

— Уж кто бы говорил… Я-то как раз очень даже часто думаю о ней, но толку от этого — чуть. Она дурой была, дурой набитой и останется. Я всегда считал, что нельзя порывать со своими корнями, своим классом. Родня жениха, его друзья-приятели никогда не примут ее как ровню, Джейн всегда будет для них вторым сортом.

— Как раз наоборот, сэр, смею вас в том уверить. Мой отец очень любит Джейн и очень хорошо о ней отзывается.

— Отец, говорите?! А как насчет вашей матушки? Что-то о ней вы ничего не говорите.

— Тут нечего и говорить, сэр.

— Обо всем стоит говорить, сэр. — Отец Джейн с особым ударением произнес последнее слово, после чего поднялся. — Если у вас более нет ко мне других дел, то, с вашего разрешения, я пойду. Меня ждут приятели.

— Чарли, в самом-то деле, нельзя же вот так взять и уйти. Раз Джейн окончательно определилась и раз молодой человек выглядит вполне, я бы сказала, достойным…

— Вы, бабы, все одинаковы! Приятный молодой человек, хорошие манеры, титул — глаза уже и разбегаются. Терпеть не могу! — И он, не попрощавшись, шарахнул входной дверью.

— Фюить… — присвистнул Алистер.

— А ведь я предупреждала, — робко напомнила Джейн.

— Мой муж — настоящее животное, гхм… виконт, буквально животное. — И мать Джейн от смущения сцепила руки так сильно, что казалось, более уже не расцепит их вовек. — От него Джейн никогда не видела ничего хорошего. Если кто ей и делал добро, то одна лишь я. Он никогда не интересовался делами дочери, а тут вдруг в одночасье разыграл заботливого папочку…

— А разве не достаточно одной подписи? — спросила Джейн.

Алистер вытащил из кармана бланк.

— Тут сказано несколько неопределенно: «Родитель или опекун».

— Значит, все равно, кто из родителей поставит подпись. В таком случае подпиши ты, мама.

— Джейн, я не могу. С твоим отцом жизнь и без того — сплошной кошмар, а если он узнает…

— Мамочка, ну пожалуйста, — взмолилась Джейн.

— Нет, я же сказала, что не могу.

Все трое безмолвно уставились на лежащий перед ними бланк. Нарушила молчание Джейн:

— И все-таки, мам, я думаю, лучше тебе подписать. Ведь я беременна.

Мать резко вскинула голову и с ужасом посмотрела на дочь.

— Джейн, как ты могла?! Ах ты сучка, грязная потаскуха, не успела познакомиться с парнем, как тут же нырнула под него?! — От возмущения ее даже затрясло. — О Господи, позор-то какой! Вся улица только того и ожидает… Вот уж они тогда языки-то почешут!..

— Джейн? — Алистер вопросительно уставился на нее.

— Увы, мама. Пускай уж лучше вся улица языки чешет, чем родится внебрачный ребенок. Так ведь? — И она легонько подтолкнула бланк к матери.

— В таком случае можешь считать, что между нами все кончено. Я не желаю более тебя видеть. И как ты только посмела?! После всего того, чему я тебя столько лет учила… После всего хорошего, что я для тебя сделала, всех моих жертв, долгих часов работы на этой чертовой фабрике — вот, значит, как ты меня отблагодарила! Надо еще радоваться, что у этого молодого человека не совсем потерян стыд, что он согласен выполнить свой долг. Даже этого ты не заслуживаешь! Получается, что ты просто-напросто приперла меня к стенке и у меня нет другого выбора?! — Джейн проследила, как мать, поджав губы, неловко вывела свою фамилию, сделав в конце размашистый росчерк, так что брызнули чернила. Именно такой реакции от матери Джейн и ожидала.

— Спасибо тебе, мам, ты никогда не пожалеешь об этом. — Джейн торопливо убрала бумагу в сумочку. — Ну что же, Алистер, нам пора.