«Чёрт побери, — подумал Зед, — а не прикидывает ли она, как ей прыгнуть в эти грозные волны?» Он понадеялся, что это не так. Он ведь тогда попытался бы её спасти, и в итоге они оба, скорее всего, погибли бы.

Зед находился слишком далеко от женщины, чтобы услышать звонок её мобильного телефона, но тот явно ожил, потому что Алатея достала его из кармана куртки, откинула крышку и стала с кем-то разговаривать. Потом тронулась с места и посмотрела на наручные часы, сверкавшие на её запястье так, что их было заметно даже издали. Потом огляделась по сторонам, как будто испугавшись, что за ней могут наблюдать, и Зед поспешил пригнуть голову.

Он думал о том, что эта женщина невероятно красива. Бенджамин просто не понимал, как её могло занести сюда, в такую глушь, хотя такие женщины, как она, должны красоваться на подиуме или, по крайней мере, на страницах каталогов, рекламируя бельё — бюстгальтеры неземной красоты, которые, впрочем, были почти незаметны на фоне пышных бюстов, и трусики в пару к ним, которые открывали очень, очень много… и казалось, что девушек, одетых в такое бельё, легко соблазнить…

Зед встряхнул головой. Какого чёрта с ним происходит? Он был уж слишком несправедлив к женскому роду, думая так. И в особенности несправедлив к Яффе, оставшейся в Лондоне и прилагавшей немалые усилия ради того, чтобы помочь ему в работе, и помочь справиться с навязчивой идеей его матери, и… Но какой был смысл думать о Яффе, если за её спиной стоял Миха, ожидавший её в Тель-Авиве и изучавший медицину, как хороший сын своей матери, каким Зед явно не был…

Бенджамин провёл по лбу тыльной стороной ладони. И при этом осторожно бросил взгляд в сторону Алатеи Файрклог. Она уже шла обратно к дому, закончив телефонный разговор.

Какое-то время казалось, что это было единственным заметным событием за весь день. Вот и прекрасно, решил Зед. Ещё один ноль, добавленный к прочим нулям, раздобытым им в Камбрии. Ещё два часа Зед делал вид, что рыбачит, а потом начал складывать снасти и думать о том, чем заняться дальше.

Однако всё изменилось, когда он уже шагал в сторону своей машины, оставленной в деревушке Арнсайд. Он только дошёл до конца каменной волноотбойной стенки, означавшей границы поместья Арнсайд-хаус, как увидел машину, повернувшую на подъездную дорогу. За рулём сидела женщина. Вид у неё был весьма решительный. Она затормозила перед парадной дверью дома и вышла, и Зед поспешно пригнулся и начал подкрадываться к дому — если так вообще можно сказать о человеке ростом в шесть футов и восемь дюймов.

Женщина была рыжей, как и сам Зед. Одета она была довольно небрежно, в джинсы, ботинки и толстый шерстяной свитер цвета мха. Зед ожидал, что она направится сразу к входной двери, что это какая-то подруга Алатеи, заехавшая её навестить. Но женщина удивила его. Она не пошла к двери. Вместо того она осторожно зашагала вокруг дома, как какой-нибудь третьесортный грабитель. Более того, из сумки, висевшей на её плече, женщина достала цифровую фотокамеру и начала снимать.

Но в конце концов она всё же подошла к парадному входу и позвонила. Ожидая, оглядывалась, как будто проверяла, не шастает ли кто-нибудь поблизости (вроде Зеда, например). Потом достала из кармана мобильник и, похоже, отправила кому-то сообщение или что-то в этом роде. А потом дверь открылась, и Алатея Файрклог, обменявшись с женщиной несколькими словами, впустила её в дом.

Но Зед понял, что визит совершенно её не обрадовал. И ещё он с восторгом осознал, что его ожидание было не напрасным. Бенджамин нарыл то, что было ему нужно. Нашёл «секс» для своей статьи. Он увидел детектива, присланного из Лондона, из Нового Скотленд-Ярда.

Когда Алатея открыла дверь, Дебора сразу увидела тревогу на её лице. И эта тревога настолько не соответствовала появлению у двери какого-то неожиданного гостя, что на мгновение Дебора была просто ошеломлена. Она не сразу нашлась что сказать, но наконец заговорила:

— Я, в общем, предполагала, что мистера Файрклога нет дома, но мне в любом случае нужен не мистер Файрклог.

Это явно только ухудшило положение дел.

— Что вам нужно? — резко спросила Алатея. Она посмотрела через плечо Деборы, как будто ожидая, что из-за угла дома вот-вот выскочит кто-то ещё. — Ники на работе. — Она глянула на наручные часы, нечто огромное, золотое, со стразами, весьма подходившими ей; но на руке женщины с менее театральной внешностью они бы выглядели глупо. — Он сейчас должен уже направляться к своей башне.

— Это неважно, — бодро откликнулась Дебора. — Я тут сделала несколько снимков дома и прочего, чтобы дать продюсеру представление о месте, где он может брать интервью. Лужайка просто великолепна, особенно при высоком приливе. Но он ведь не всегда стоит высоко, так? Поэтому я надеюсь ещё и на несколько снимков интерьеров. Как вы на это посмотрите? Мне не хочется слишком сильно вас беспокоить. Много времени я не отниму. Но для общей информации это было бы очень полезно.

У Алатеи дёрнулось горло, как будто она тяжело сглотнула. И не сделала ни полшага назад от двери.

— Четверть часа, я думаю. — Дебора изо всех сил старалась говорить беспечно, давая понять: меня не следует бояться. — Меня вообще-то интересует гостиная. Там у вас хороший рассеянный свет и вид из окон интересный.

То, с каким видом Алатея в конце концов впустила Дебору в дом, наиболее мягко можно было охарактеризовать как «неохоту». Дебора просто ощущала напряжение, исходившее от этой женщины, и даже подумала, нет ли у Алатеи какого-то мужчины, кроме мужа, и не прячется ли он где-то в доме, за гобеленом, как Полоний в «Гамлете».

Они пошли к жёлтой гостиной, через главный холл, где все раздвижные двери были закрыты. Благодаря этому лучше стали видны стенные панели и окна, в которых красовались матовые и цветные стёкла, создававшие рисунок красных тюльпанов с зелёными листьями. В этой комнате, решила Дебора, кто-то и в самом деле мог устроить засаду, вот только кто именно — ей на ум не приходило.

Она продолжала беспечно болтать. Сообщила Алатее, что у неё удивительный дом. Как она придумала дизайн? Изучала какие-то журналы? Журнал «Арт энд крафтс» нередко подаёт отличные идеи, не так ли? А изучала ли Алатея какие-то исторические документы для реставрации здания? Смотрела ли какие-то из множества телевизионных программ, посвящённых архитектурным стилям и периодам? На всё это Алатея отвечала коротко и односложно. Дебора пришла к выводу, что наладить отношения с этой женщиной будет нелёгкой задачей.

В гостиной она перешла к другой теме. Нравится ли Алатее жить в Англии? Здесь ведь всё так не похоже на Аргентину.

При этих словах Алатея изумлённо посмотрела на неё.

— Откуда вы знаете, что я из Аргентины?

— Ваш муж мне рассказал.

Деборе тут же захотелось спросить: «А в чём дело? У вас были какие-то проблемы там, в Аргентине?» Но, конечно, она этого не произнесла. Вместо того принялась рассматривать комнату. Ей теперь нужно было подвести Алатею к эркеру, где лежали журналы, и потому она сделала несколько снимков общего плана комнаты, постепенно продвигаясь в нужном направлении.

Но, добравшись до эркера, Дебора первым делом заметила, что среди разложенных веером журналов журнала «Зачатие» уже нет. Это усложняло задачу, но не делало её невыполнимой. Дебора сфотографировала два кресла и низкий стол перед окном эркера, используя наружный свет, причём так, чтобы захватить в кадр и внутреннюю часть помещения, и часть пейзажа за окном. При этом она говорила:

— У нас с вами явно есть кое-что общее, миссис Файрклог.

Дебора оторвалась от фотокамеры и улыбнулась Алатее.

Хозяйка дома стояла у двери, как будто готовая в любую секунду броситься бежать. Она ответила вежливой улыбкой, но явно усомнилась в истинности утверждения гостьи. Если у них и было что-то общее, она явно не представляла, что это такое, — может быть, кроме того, что они обе были женщинами и в данный момент находились в одном помещении.