— И ты тоже? — спросил её отец.

— Я со всем этим не связана, — возразила Манетт. — А вот ты — да.

Возможно, думала она при этом, позже она пожалеет о сказанном, ей ведь не хотелось так сильно огорчать матушку. Но она решила, что отец зашёл слишком далеко, сказав такое Фредди, хотя она и не совсем понимала, почему ей так показалось, отец ведь сказал чистую правду: Фредди больше не был членом их семьи. Осознав это, Манетт обратилась к матери:

— Наверное, папе есть что сказать, как-то он хочет объяснить свои отношения с Вивьен Талли.

— Я тоже так считаю, Манетт, — ответила Валери. И посмотрела на Фредди: — Немедленно прекрати перевод денег Вивьен. Свяжись с ней через банк, который осуществляет переводы. Попроси их сообщить ей о моём решении.

Бернард открыл рот:

— Но это не…

— Меня не интересует, что это или что это «не», — отрезала Валери. — И тебя не должно интересовать. Или у тебя есть причины платить ей и ты готов их сообщить?

Лицо Бернарда исказилось. В другой ситуации Манетт пожалела бы его, она была уверена в этом. Она мельком подумала о том, какое всё-таки дерьмо эти мужчины, и ждала, что отец постарается как-то вывернуться из неловкой ситуации, что он явно собирался сделать, в надежде, что дочь не упомянет об их разговоре накануне и о тех отношениях, в каких он состоял с Вивьен Талли.

Но Бернард Файрклог всегда был самым везучим ублюдком в мире, и в этот момент удача снова не оставила его. Потому что, пока все ожидали его ответа, входная дверь внезапно распахнулась, в холл ворвался ветер. Манетт обернулась, подумав, что они с Фредди неплотно прикрыли дверь, но тут в дом стремительно вошёл её брат Николас.

Дебора знала, что с этой особой, Алатеей Файрклог, она может заговорить только одним способом. Ведь если она действительно не ошиблась в своих предположениях о том, что именно происходит с Алатеей, и что та собирается сделать, чтобы обзавестись ребёнком, то вряд ли Алатея захочет это обсуждать, в особенности с человеком, который оказался не тем, кем представился. И уж тем более она не станет откровенничать с репортёром из жёлтой газеты. А значит, у любой женщины оставалась только одна возможность докопаться до причин странного поведения Алатеи и выяснить, имеет ли оно отношение к смерти Яна Крессуэлла.

Она позвонила Зеду. Тот рявкнул:

— Ты там чертовски долго болтаешься! Где ты? Что там происходит? Мы договорились, и если ты…

Дебора быстро сказала:

— Они вошли в здание научного центра.

— Ну, это нам ничего не даёт. Может, она там просто лекции слушает. Перезрелый студент, а? И вторая тётка тоже.

— Я должна с ней поговорить, Зед.

— Мне казалось, ты это уже пробовала, и безрезультатно.

— Я не об Алатее. Она уж точно не захочет говорить со мной, а тем более — с тобой. Я имею в виду вторую женщину, которую Алатея забрала из приюта для инвалидов войны. Вот с ней перемолвиться словечком необходимо.

— Зачем?

Вот тут Дебора уже не могла говорить откровенно.

— У них, похоже, довольно близкие отношения. Они всю дорогу от парковки так доверительно беседовали… Похоже, они подруги, а подругам многое доверяют.

— Но подруги вроде бы не должны выдавать тайны товарок, а?

— Конечно. Но я знаю, что вдали от Лондона упоминание о Скотленд-Ярде производит на людей впечатление. Скажи «Скотленд-Ярд» и покажи жетон, и тебе вдруг начинают выкладывать то, что было доверено по секрету.

— Ну, с журналистами тоже такое случается, — заметил Зед.

Дебора не поняла, пошутил Зед или нет. Скорее нет. Она сказала:

— Я тебя понимаю.

— Тогда…

— Думаю, я покажусь им не такой страшной.

— Почему это?

— Это же очевидно. Тут два момента. Первый: будут разговаривать две женщины, совершенно незнакомые друг с другом, и упомянуть о каких-то делах подруги в таком случае не покажется опасным. Второе… Ну, Зед, уж слишком ты большой, один твой вид может многих напугать.

— Да я настоящий ягнёнок! Она это сразу поймёт!

— Может, и поняла бы. Но не забудь о прочем. Она захочет взглянуть на наши документы. Представь результат. Я показываю ей свои, ты — свои, и что она подумает — не говоря уж о том, как поступит, — если обнаружит, что Ярд объединился с «Сорс»? Нет, такое не пройдёт. Единственный способ — мне одной осторожно поговорить с этой женщиной, посмотреть, куда это приведёт, а уж потом я поделюсь информацией с тобой.

— Интересно, и откуда мне знать, что ты расскажешь всё? Я тут вижу чертовски хорошую возможность увильнуть.

— Да? Притом что ты можешь в любой момент выдать присутствие здесь Скотленд-Ярда, тиснуть статейку на первой странице? Уж поверь, Зед, мне совсем не хочется играть в такие игры.

Бенджамин некоторое время молчал. Дебора отошла на безопасное расстояние от научного центра. Ей был виден вход, но она не хотела рисковать оказаться замеченной, случись вдруг Алатее Файрклог с её знакомой прямо сейчас выйти наружу. Дебора рассудила, что самым безопасным будет сейчас вернуться к приюту для инвалидов войны и подождать там, пока не вернутся Алатея с её приятельницей. Конечно, это могло занять несколько часов, но другого выхода Дебора просто не видела.

И об этом она сообщила журналисту. Она сказала также, что, если у него есть ещё какие-то идеи, она будет рада их услышать.

К счастью, других идей у него не нашлось. Он совсем не был глуп. И понимал, что прямое столкновение с двумя теми женщинами прямо в университетском городке, скорее всего, ни к чему не приведёт. Более того, женщины сразу преисполняя подозрениями. «А что это вы тут делаете вместе?» — такой будет их реакция. И результатом станет заявление: «Не лезьте не в своё дело».

Зед всё это понимал, хотя и дал Деборе понять, что ситуация ему не нравится. Не в его стиле, пояснил он, просто сидеть и ждать. Журналисты докапываются до сути, говорят с людьми и пишут статьи. В этом сама суть журналистики. Это часть профессиональных традиций.

Деборе захотелось посмеяться над таким заявлением, но она лишь что-то невнятно пробормотала в ответ. Да, конечно, совершенно верно, я отлично понимаю… Вот только в данный момент им неизвестно даже имя той женщины, с которой Алатея явилась в университет, а это тот минимум, без которого ни один из них не сможет до чего-то докопаться.

В итоге Дебора склонила Зеда к своей точке зрения, хотя и не без труда. Он наконец заявил, что будет ждать её на том самом месте, где она недавно выскочила из машины. Они вернутся к приюту для инвалидов войны, а там уже дождутся возвращения Алатеи Файрклог и её компаньонки. А пока будут ждать, разработают дальнейшие планы. А план необходим, сержант Коттер. Он не собирается что-то упустить в своей статье, несмотря на всё её двурушничество.

— Нет никакого двурушничества! — возразила Дебора. — Я прекрасно осознаю, что будет, если я откажусь с тобой сотрудничать, Зед.

Репортёр хихикнул:

— Вот в чём прелесть газетной работы.

— Да, это я уже поняла, — ответила Дебора.

Они закончили разговор. Дебора подождала ещё несколько минут, следя, не выйдут ли Алатея и её подруга. Они не вышли. Но изучение доски с информацией в вестибюле здания дало Деборе понять, что лекционных аудиторий в этом здании нет. Здесь были только офисы и лаборатории. А это значило, что Алатея и вторая женщина пришли сюда вовсе не в качестве великовозрастных студенток, как то предположил Зед Бенджамин. И поскольку тема воспроизводства рода являлась здесь одной из основных, то Дебора была уверена: она вышла на след того, что пыталась скрыть Алатея Файрклог.

Барбаре Хейверс пришлось вернуться в Ярд. Ей нужно было проконсультироваться с Уинстоном Нката, и для этого приходилось либо снова идти на Виктория-стрит, либо как-то убедить детектива исчезнуть на несколько часов и встретиться с ней в таком месте, где имелся бы доступ в Интернет. В её бунгало такого доступа не было. Барбара даже ноутбука не имела, будучи убеждена, что такие штуки только зря отнимают время у своих владельцев. Весь этот мир бесконечной информации она считала избыточным. Ей больше нравились другие пути: например, позвонить кому-нибудь по телефону и взвалить на него поиск нужных сведений. Впрочем, многое она и сама могла найти в этой Всемирной паутине.