– Они тайно помолвлены? – Мэтью затаил дыхание, молясь, чтобы ответ был тем, который он хотел услышать.

– Я бы сказал тебе, если бы это было так, – ответил Селби и сделал глоток вина.

– Значит, нет, – с облегчением выдохнул Мэтью.

– Нет, – подтвердил Селби. – Но я предпочел бы, чтобы она вышла замуж за него, а не за тебя.

Разумеется. Кто выбрал бы для своей сестры графа, у которого за душой ни пенни и чье имя запятнано позорным поступком – особенно если можно устроить ее брак с богатым маркизом, который рано или поздно станет герцогом?

– Если ты попытаешься сделать еще что-нибудь, чтобы погубить ее репутацию, я вызову тебя на дуэль, – предупредил Селби и отошел к жене.

Нечего и рассчитывать, что Селби может согласиться на этот брак, если застанет их в компрометирующей ситуации. Мэтью оставалось только надеяться, что вдовствующая леди Селби сумеет убедить сына, что такой брак приемлем для Дженнет.

Войдя в гостиную и остановившись у двери, Сомертон с обычным высокомерием осматривал комнату. Мэтью кивнул ему и наклонил голову, давая понять, что хочет поговорить с ним, и Сомертон в ответ слегка склонил голову, чтобы никто, кроме Мэтью, этого не заметил.

Осмотрев комнату, как лев во время охоты, Сомертон направился к Мэтью.

– В чем дело? – недовольно поинтересовался он.

– Мне нужно, чтобы ты передал записку леди Дженнет, – тихо сказал ему Мэтью.

– Боже правый, приятель, я что, похож на лакея?

– Я никому другому не могу это доверить.

– Ладно, давай сюда, – покачав головой, согласился Сомертон.

Мэтью незаметно достал записку и передал ее Сомертону.

– И чтобы никто не видел.

– Я думал, ты мне доверяешь,- усмехнулся Сомертон.

– Самую малость.

– Так и должно быть.

Спрятав записку в кулаке, Сомертон отошел, а Мэтью продолжал следить за ним, дожидаясь, когда лакей объявит обед. Подходя к Дженнет, Сомертон, по-видимому, споткнулся и, чтобы не упасть, схватился за нее и, как догадался Мэтью, в этот момент и передал ей записку.

Помогая Сомертону устоять на ногах, Дженнет ощутила, как вниз между ее грудей скользнула маленькая бумажка. Как он умудрился это сделать?

– Это мне? – шепнула она, склонившись ближе, как будто ему еще требовалась помощь.

Быстро утвердительно кивнув ей, Сомертон громко сказал для уже собиравшихся вокруг них гостей:

– Прошу извинить меня, леди Дженнет.

– Ничего страшного не случилось, милорд.

– Благодарю, что спасли меня от весьма неэлегантного падения. – Он незаметно подмигнул Дженнет.

Дженнет старалась удержаться от насмешливой улыбки, но сознавала, что это ей не удается – несмотря на всю его скандальную репутацию, в Сомертоне было что- то необъяснимо подкупающее.

Выйдя из гостиной, Дженнет вместо столовой направилась в дамскую комнату и, оказавшись там, прошла за ширму якобы для того, чтобы воспользоваться горшком. Вытащив маленькую записку, она развернула ее и, прочитав, покачала головой, не в силах поверить, что Мэтью просит ее встретиться с ним – такой глупости она никогда больше не сделает.

Она удовлетворила свое любопытство в отношении Мэтью и их взаимного вожделения, но не могла позволить, чтобы такое случилось еще раз. Нужно найти кого-то, кто выйдет за него замуж, и, несмотря на то, что ее сердце будет разбито, когда она увидит Мэтью с другой женщиной, она все равно должна это сделать.

Вернувшись, Дженнет вошла в столовую через боковую дверь и медленно шла вдоль стола в поисках своего места, интересуясь, с кем рядом будет сидеть за обедом, а обнаружив, что Мэтью занимает место напротив нее, широко раскрыла глаза.

Мэтью неторопливо улыбнулся ей, Дженнет бросила взгляд на леди Астон и, пока та не успела отвернуться, заметила у нее на лице злорадную ухмылку, а потом посмотрела на мать и получила от нее сочувственную улыбку.

– Добрый вечер, леди Дженнет, – приветствовал ее сидевший справа от Дженнет лорд Хантли.

– Добрый вечер, лорд Хантли. – Дженнет не спеша, заняла свое место, стараясь не обращать внимания на огненный жар взгляда Мэтью.

– Я слышал, днем вы плохо себя чувствовали. Надеюсь, теперь вам лучше.

– Благодарю вас, мне намного лучше.

– Добрый вечер, леди Дженнет, – поздоровался с ней Мэтью, подняв бровь.

– Блэкберн, – сухо отозвалась она, но это не помогло скрыть краску, заливавшую ее лицо.

Когда лакей поставил перед ней тарелку с едой, Дженнет прижала руку к животу. За весь день она съела лишь кусочек тоста и выпила всего чашку чая, и теперь урчание у нее в желудке побуждало ее жадно накинуться на еду, но, не желая выглядеть обжорой, Дженнет, взяв вилку, медленно отрезала кусочек мяса.

Во время еды Дженнет старалась не замечать пристальных взглядов мужчины, сидевшего напротив нее, и уделяла внимание только Хантли, хотя Мэтью несколько раз пытался вовлечь ее в разговор. – Леди Дженнет, должен признаться, я в восторге от ваших акварелей, – сказал Хантли и положил в рот кусок картофеля.

– Благодарю вас, Хантли. А где вы видели мои акварели?

– У леди Элизабет, в литературном салоне. Она сказала мне, что акварель над диваном – это ваша работа.

– Так и есть, – кивнула Дженнет.

– Она великолепна. – Он сделал глоток вина и, слегка повернувшись к Дженнет, наклонился и шепотом довил: – Почти так же великолепна, как вы.

– Благодарю вас, – натянуто улыбнулась Дженнет. К счастью, Хантли снова занялся обедом и разговором с леди, сидевшей справа от него. А Дженнет взглянула на Мэтью, который, склонив набок голову и вопросительно подняв бровь, смотрел на нее. «Почему так трудно не обращать внимания на этого человека?» – спросила себя Дженнет, и у нее возникло странное желание узнать у него, как он провел это утро. Ездил ли он на охоту с другими джентльменами? Или остался, чтобы поупражняться на шпагах с лордом Астоном?

– Вы хорошо провели сегодняшнее утро, лорд Блэкберн? – Дженнет мгновенно захотелось шлепнуть себя по губам.

– Очень хорошо. Я ездил на охоту с несколькими другими джентльменами.

– Понятно.

– А вы? – тихо спросил он. – Вы наслаждались утром в одиночестве?

Услышав чувственные нотки в его голосе, Дженнет пожалела, что не может дать ему достойный ответ, единственное, что она смогла пролепетать, – это «Да, милорд».

Обед тянулся гораздо дольше, чем хотелось бы Дженнет. После всех перемен, следовавших одна задругой, она чувствовала себя неприятно наевшейся до отвала, и ей ужасно хотелось спрятаться от назойливых взглядов. Наконец леди Астон встала и пригласила всех дам проследовать в большую гостиную в передней части дома.

– Как все прошло? – поинтересовалась Эйвис, догнав Дженнет в длинном коридоре, ведущем в гостиную.

– Ужасно. Побывав между почти откровенным флиртом Хантли и обжигающим взглядом Блэкберна, я чувствую себя совершенно измученной.

– Хантли? Ну и ну.

– Да. Он сделал мне комплимент, похвалив мой акварельный пейзаж, висящий у Элизабет в гостиной над диваном. – Дженнет заметила, как Эйвис нахмурилась.

– Но этот пейзаж написан маслом.

– Вот именно, – слегка улыбнулась Дженнет.

– Ты поправила его ошибку? – Эйвис прикрыла рот рукой, чтобы скрыть усмешку.

– Разумеется, нет. Ты, как и я, знаешь, что женщины не пишут маслом. Это сугубо мужское занятие, – с издевкой заметила Дженнет.

– Точно так же, как женщины не пишут книги, потому что это против современных правил, – отозвалась Эйвис.

– Твоя книга будет опубликована, – Дженнет похлопала Эйвис по руке, – а одна из моих картин маслом будет висеть в музее.

– Леди Дженнет, можно поговорить с вами?

– Конечно. – Дженнет подошла туда, где сидела леди Астон.

– Мать моего мужа с годами стареет, и Астон уверен, что она должна жить с нами, – заговорила леди Астон, когда Дженнет села рядом с ней на диван. – Что касается меня, то мне не хотелось бы, чтобы она жила в моем доме, поэтому я решила реставрировать расположенный в имении вдовий дом.