Некоторые исследователи сомневаются в аутентичности этой притчи: по их мнению, Иисус ничего такого не говорил, а перед нами лишь отражение раннехристианской полемики с раввинистическим движением. Аргументы такие: здесь использовано понятие из богословия и лексикона апостола Павла («оправдание»), которым Иисус не пользовался; есть намёк на то, что для спасения достаточно веры, а не дел (опять же тема Павлова богословия).
Возможно, притча действительно дошла до нас в несколько отредактированном виде: скажем, Иисус мог не упоминать об «оправдании» (а сказать просто «...был более прав перед Богом»). Однако оснований сомневаться в принадлежности ему общего сюжета недостаточно. Притча хорошо вписывается в призывы Иисуса быть скромнее, не требовать для себя первых мест и вообще не быть о себе высокого мнения.
3. Притчи о Суде
Предыдущие материалы могут оставить однобоко «розовое» впечатление, если не помнить, что у Иисуса они были уравновешены темой Суда. В конце концов, при всей важности для него милости Божьей он всю жизнь оставался учеником Иоанна Крестителя и ждал, что совсем скоро для всего человечества наступит пора платить по счетам. Этот образ (расплаты по счетам) он регулярно использовал как в непосредственных этических поучениях, так и в притчах. Вот характерный пример:
Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с должниками своими. Когда начал он считаться, приведён был к нему некто, который должен был ему 10 000 талантов, а как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и всё, что он имел, и заплатить. Тогда раб тот пал и, кланяясь ему, говорил: «Государь! Потерпи на мне, и всё тебе заплачу. Государь, умилосердившись над тем рабом, отпустил его и долг простил ему». Раб же тот, выйдя, нашёл одного из товарищей своих, который должен был ему 100 динариев, и, схватив его, душил, говоря: «Отдай мне то, что должен». Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: «Потерпи на мне, и всё отдам тебе». Но тот не захотел, а пошёл и посадил его в темницу, пока не отдаст долга. Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились и, придя, рассказали государю своему всё бывшее. Тогда государь его призывает его и говорит: «Злой раб! Весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня. Не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как я помиловал тебя?» И разгневавшись, государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга.
Так и Отец Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его.
Мф 18:23–35
Сюжет притчи по житейским меркам неправдоподобен, но понятен. Дело происходит при каком-то очень богатом царском дворе, где 10 000 талантов не сумма и могут быть даны в долг, а также с лёгкостью прощены. Это гораздо выше, чем масштабы галилейского правителя Ирода Антипы с его ежегодным доходом в 200 талантов! Перед нами уровень достатка как минимум римского императора (только вряд ли кто-то из римских императоров был бы столь щедр). Значит, сцена условная. Некий гипотетический должник, задолжавший царственному кредитору столь гигантскую сумму, начинает требовать со своего собственного должника 100 динариев (сумму в 600 000 раз меньшую!). Царь воздаёт ему его же монетой...
В принадлежности этой притчи Иисусу иногда высказываются сомнения. Аргументы такие: во-первых, место действия и примеры очень уж далеки от галилейской среды, в которой вращался Иисус. Во-вторых, жёсткое содержание притчи (мотив восточной жестокости) плохо согласуется с остальным учением Иисуса. Однако с этим сложно согласиться. Что касается первого аргумента, то, как мы уже видели, нарисованная в притче картина жизни при дворцах крайне нереалистична. Именно так могли представлять себе её простые галилеяне: богачи, ворочающие такими суммами денег, что разница между 1000 талантов и 10 000 талантов не кажется ощутимой. Дневная зарплата самого Иисуса, когда он работал каменщиком, должна была составлять всего один динарий (т. е. для него и 100 динариев — очень много, а 10 000 талантов — как для нас, скажем, 100 миллиардов долларов). Что касается второго аргумента, то дело обстоит противоположным образом: данная притча прекрасно иллюстрирует один из основных аспектов учения Иисуса.
В отличие от Иоанна Крестителя, который бичевал пороки современников и грозил им страшными карами на апокалиптическом Суде, Иисус делал в своей проповеди основной упор на божественное милосердие. Однако, как мы уже не раз имели возможность убедиться, от темы Суда он вовсе не отказался: напротив, она составляла неотъемлемую часть его вести к Израилю. Состыковывая обе темы, Иисус учил, что прощение на Суде во многом (хотя и не исключительно — заповеди всё равно надо соблюдать!) обусловлено тем, в какой мере сам человек прощал своим обидчикам. Одно из ключевых прошений Молитвы Господней гласит: «Прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим» (Мф 6:12). Согласно другому бесспорно аутентичному речению: «Если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный. Если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» (Мф 6:14–15).
По-видимому, Иисус любил иллюстрировать свою эсхатологическую этику притчами. Вот типичный пример:
У одного богатого человека был хороший урожай в поле и он рассуждал сам с собой: «Что мне делать? Некуда мне собрать плодов моих?» И сказал: «Вот что сделаю: сломаю житницы мои и построю большие, и соберу туда весь хлеб мой и всё добро моё. И скажу душе моей: Душа! Много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись». Но Бог сказал ему: «Безумный! В эту же ночь душу твою возьмут у тебя. Кому же достанется то, что ты заготовил?»
Лк 12:16–20; ср. Фома 63
Если сделать скидку на преувеличение (размеры урожая), описываемая ситуация настолько жизненна, что отрывок даже трудно назвать притчей. Можно не сомневаться: перед нами типичный случай из проповеди Иисуса. Иисус приходит в город или деревню, где есть богач со своими планами на будущее (выстроить склады и амбары и т. д.). Интересно, как здесь описана собственническая психология такого богача: «житницы мои», «хлеб мой», «добро моё» — «мой, моя, моё...» И тогда Иисус обращается к нему со словами: «Так говорит Бог: ты безумец...» Здесь отражён один из ключевых мотивов его проповеди, о котором мы уже говорили в главе 7: богатство и вообще собственничество несовместимо с праведностью. Человеку не обязательно отдавать совсем уж всё и оставаться гол как сокол (хотя иногда и это может быть неплохо), но если он богат, он вряд ли войдёт в Царство Божие.
Принципиальная для этой темы ситуация разбирается в притче о богаче и Лазаре:
Один человек был богат, одевался в порфиру и виссон и каждый день пиршествовал блистательно. Был также некоторый нищий, именем Лазарь, который лежал у ворот его в струпьях и желал напитаться крошками, падающими со стола богача. И псы, приходя, лизали струпья его. Умер нищий и отнесён был ангелами на лоно Авраамово. Умер и богач, и похоронили его. И в аду, будучи в муках, он поднял глаза свои, увидел вдали Авраама и Лазаря на лоне его и, возопив, сказал: «Отец Авраам! Умилосердись надо мной и пошли Лазаря, чтобы омочил конец пальца своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучаюсь в пламени!» Но Авраам сказал: «Чадо! Вспомни, что ты получил уже доброе твоё в жизни твоей, а Лазарь — злое. Ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь. Кроме того, между нами и вами утверждена огромная пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят».
Тогда сказал он (богач): «Прошу тебя, отец, пошли его в дом отца моего! У меня пять братьев. Пусть он засвидетельствует им, чтобы и они не пришли в это место мучения». Авраам сказал ему: «У них есть Моисей и Пророки; пусть слушают их». Он же сказал: «Нет, отец Авраам! Если кто из мёртвых придёт к ним, покаются». Тогда Авраам сказал ему: «Если Моисея и Пророков не слушают, то если бы кто и из мёртвых воскрес, не поверят».
Лк 16:19–31
