Глава 12. Последний день
О последнем дне жизни Иисуса мы знаем больше всего: ночная трапеза с учениками, молитва в Гефсимании, предательство Иуды, арест, суд, распятие, погребение... Для историка, однако, здесь присутствует целый ряд проблем. Какие детали повествования более достоверны, а какие менее достоверны? Например, учреждал ли Иисус на тайной вечере обряд Евхаристии? Почему Иисуса предал Иуда, и какая судьба постигла Иуду? Какие обвинения были предъявлены Иисусу на суде? В какой степени можно верить рассказу о погребении? В данной главе мы попытаемся ответить на эти и некоторые другие вопросы.
1. Тайная вечеря
В самом факте, что ночью перед казнью Иисус вкушал последнюю трапезу с учениками, сомнений нет: он засвидетельствован в нескольких ранних независимых источниках (Павел — 1 Кор 11:23–25; Марк — Мк 14:17–26; Иоанн — Ин 13–17). Первую проблему, однако, создаёт противоречие между евангелистами.
• Синоптические Евангелия (Марк, Матфей, Лука): последняя трапеза была пасхальной и имела место 15-го нисана (Мк 14:1, 12, 17). Это означает, что на тайной вечере (как в последующие века стали называть данную трапезу) Иисус с учениками наряду с другими своими соотечественниками праздновали освобождение, которое некогда принёс Бог их предкам от египетского рабства. Это также означает, что, зная особенности традиционного иудейского пасхального седера (евр. «седер», «чин»), мы можем восстановить недостающие детали тайной вечери. Это также означает, что символические действия Иисуса с хлебом и вином необходимо рассматривать в свете пасхальной тематики.
• Евангелие от Иоанна: последняя трапеза не была пасхальной и имела место 14-го нисана (Ин 13:1; 18:28). Это означает, что в 30 году н. э. Иисус вообще не праздновал Пасху, а ученики если и праздновали, то сразу после казни Иисуса. Это также означает, что по особенностям традиционной иудейской пасхальной трапезы мы не можем восстановить недостающие детали тайной вечери, а символические действия Иисуса с хлебом и вином (если они вообще имели место — Иоанн о них не упоминает!) не имели прямого отношения к тематике иудейского седера.
Как быть с этим противоречием? Единственный способ снять его состоит в гипотезе, что Иисус справлял Пасху по другому календарю. (Просто перенести пасхальную трапезу на день раньше он не мог: барашков ещё не закалывали в Храме.) В 1957 году французская исследовательница Анни Жобер предположила, что Иисус в данном случае следовал ессейскому солнечному календарю, а не официальному лунно-солнечному календарю иудаизма. Тогда хронология Страстной недели выглядит очень необычно: Иисус отпраздновал с учениками Пасху во вторник (sic!), потом пара дней ушла на судебные процессы и слушания, после чего в пятницу Иисус был, наконец, казнён. Или, возможно, Иисус был распят в среду (вопреки указаниям евангелистов), и промежуток между распятием и воскресением (что бы ни понимать под воскресением) составил более длинный промежуток времени. Однако подавляющее большинство учёных отвергает гипотезу Жобер. Во-первых, она слишком громоздкая: версия об альтернативной хронологии создаёт больше проблем, чем решает. Скажем, ничто в наших источниках не указывает на столь длинные судебные процедуры. (И насколько вообще правдоподобно, что иерархи пошли на длинный и скандальный судебный процесс над знаменитым проповедником в самый разгар пасхальных празднований?) Во-вторых, в Евангелиях вообще ни словом не упоминается о ессействе, и ни из чего не видно, что Иисус выказывал к нему интерес, — учение же его явно не было ессейским или даже близким к ессейству (каким мы знаем ессейство по текстам Кумрана). Непонятно, с какой стати Иисус стал бы праздновать Пасху по сектантскому календарю.
Значит, кто-то из евангелистов прав, а кто-то ошибается. Сторонники Иоанновой хронологии используют следующие аргументы: (1) даже синоптические Евангелия не упоминают, что на тайной вечере вкушали пасхального барашка; (2) пасхальная амнистия (на которой Пилат отпустил Варавву) имела бы наибольший смысл в канун Пасхи (чтобы освобождённый мог вкушать трапезу); (3) казнь в пасхальный день была бы угрозой общественному порядку; (4) пасхальную трапезу полагалось справлять в кругу семьи, с участием женщин и детей, а на тайной вечере были только Иисус и Двенадцать; (5) устраивать судебные процедуры в пасхальную ночь было запрещено законом.
На наш взгляд, доводы в пользу синоптической хронологии перевешивают, а упомянутые выше контрдоводы неубедительны. Относительно контрдоводов: (1) хотя сам факт поедания барашка не описан, под «пасхой», конечно, имелся в виду именно он (ср. «где хочешь есть пасху?» Мк 14:12). Более того, к моменту написания Евангелий тайная вечеря рассматривалась уже как первая Евхаристия — сама же Евхаристия утратила привязку к пасхальному седеру, — а потому ассоциации с пасхальным седером не могли не быть отодвинуты на второй план. Далее (2): даже если пасхальная амнистия реально имела место — что весьма сомнительно (см. ниже), — римлян меньше всего волновало, сможет ли освобождённый участвовать в празднике. Что касается казни (3), то её скандальность в день приготовления к пасхе была бы ничуть не меньшей, чем в день после ночного ужина (когда основная эмоциональная напряжённость уже спала). Ни из чего не видно (4), что на тайной вечере были только Иисус и Двенадцать; более того, у Марка, видимо, есть прямое указание на обратное (Мк 14:20). Кроме того, чрезвычайные конспиративные условия (см. ниже) в любом случае резко сужали круг участников. Ссылки на закон (5) сами по себе наивны, когда речь идёт о судебных расправах. Более того, верхушка Синедриона могла рассчитывать, что именно в это время на заседание не придут наиболее благочестивые члены совета.
Зато позитивные указания на Пасху, отмечаемые сторонниками синоптической хронологии, весьма убедительны. Во-первых, в отличие от обычного Иисус с учениками не стали возвращаться на ночь в Вифанию под Иерусалимом, но организовали трапезу в самой столице. Пасхальную трапезу полагалось вкушать именно в Иерусалиме. Не видно причин, которые побудили бы Иисуса пойти на этот шаг, если он не собирался справлять пасхальный седер. Во-вторых, показательно не только место, но и время трапезы: именно пасхальный седер полагалось совершать ночью (1 Кор 11:23; Мк 14:17; Ин 13:10); обычно люди ужинали в более раннее время суток. В-третьих, тайная вечеря закончилась воспеванием гимна (Мк 14:26), а гимн воспевался иудеями именно по окончании пасхальной трапезы (Пс 113–117). Заметим также, что Иисус явно пришёл в Иерусалим на Пасху с целью совершить пасхальный седер. Проще всего предположить, что раз он за этим пришёл, то своё желание и реализовал (ср. Лк 22:15: «очень желал я есть с вами эту пасху прежде моего страдания»). Причин, по которым он стал бы отказываться от своего желания, не видно. И ещё одно важное соображение, которое почти всегда упускают из виду: нет ни единого намёка на то, что ученики Иисуса справляли Пасху в ночь с пятницы на субботу, сразу после его смерти. Отсюда вывод: тайная вечеря была пасхальной трапезой.
Теперь рассмотрим детали повествования в том виде, как они приведены у Марка. Рассказ о подготовке явно выдаёт свидетельство очевидца.
И в первый день опресноков, когда заколали пасхального агнца, говорят ему ученики его: «Где хочешь есть пасху? Мы пойдём и приготовим». И посылает двух из учеников своих и говорит им: «Пойдите в город; и встретится вам человек, несущий кувшин воды. Последуйте за ним и куда он войдёт, скажите хозяину дома того: учитель говорит: где комната, в которой бы мне есть пасху с учениками моими? И он покажет вам комнату большую, устланную и готовую. Там приготовьте нам». И пошли ученики его, и пришли в город, и нашли, как сказал им. И приготовили пасху. Когда настал вечер, он приходит с Двенадцатью...
Мк 14:12–17
