Может, хоть у Бобдзедуна, лелеяла надежду Кристина Элитовна, жена мудрой Эсфирью окажется — должна же быть какая-то определенность в державе. Хотя с виду Манька Манькой, на первую леди никак не тянет… Тут и Бобдзедун отличился, заявив местным президентам: берите суверенитета стока, скока можете проглотить. Тут мудростью Эсфири и не пахло — совсем наоборот.

После этого заявления Ширепшенкин и Собакер погнали такую волну в Ошараш-Ишеварнадии, что Кристина Элитовна каждые полчаса вспоминала Эсфирь. Войну они начали с взаимных обвинений в воровстве — нашло дурачье чем друг друга шпынять! Кто же, находясь во власти, не ворует? Ширепшенкин объявил себя ишеварнадом, а Собакер — ошарашем. Ширепшенкин захватил газету «Вперед!», которую незамедлительно переименовал в «Дальнейший вперед!» и в которой намекнул, что у некоторых наших деятелей было не по одной жене и не по одной любовнице. Можно было подумать, что по одной любовнице каждому мужику положено! В ответ Собакер учредил иллюстрированный еженедельник «Ошараш-ньюс», где утверждал, что у ошарашей всегда было многоженство. Поэтому такого понятия, к примеру, как мать-одиночка никогда не существовало и существовать не могло — всех девушек выдавали замуж, а вдов, независимо от того, погиб муж на поле брани или перебрал обузы, определяли в жены к ближайшему родственнику мужа, который становился и отцом ее детей.

Никто в Шарашенске предположить не мог, насколько оказалось это сильным ходом. Матери-одиночки, старые девы, вдовы, разведенки и намеревающиеся развестись с мужьями-пьяницами устроили мощную демонстрацию и митинг — ничего подобного Шарашенск никогда не видывал даже в первомайские праздники. Все участницы акции объявили себя женами Собакера и потребовали новоиспеченного мужа на семейный совет. На свое счастье Собакер в это время находился в Лимитграде, выведывал там, что к чему. Тогда многотысячный гарем решил разбить палатки вокруг шарашенского Белого домика и поджидать супруга.

Мало того, в этот день «Шарашенск-ньюс» опубликовал прелюбопытнейшее исследование Академии ошарашеведения. Фамилия Грыбовик с древнего ошарашского языка, к сожалению, много веков мертвого, переводилась следующим образом: «Огры» — великан, батыр, а «бовик» — справедливейший. Имя его не имело никакого отношения к декретам о мире и земле: «де», как известно, у французов указывает на благородное происхождение. Что же касается оставшейся части «крет», то в академии возникли серьезные разногласия. Одни считали, что «крет» переводится как очень умная голова, а другие — что это видоизмененное «крез», то есть царь. Кристина Элитовна позвонила в академию и сказала, что она придерживается той точки зрения, благодаря которой она Крезина, а не Кретина — ее брак с Декретом Висусальевичем совершен не в сельсовете, а на небесах! К остальным толкованиям она не предъявляла претензий, в том числе и к отчеству супруга, которое, оказывается, слагается из имен двух соправителей — царя ошарашей «Вису» и царя ишеварнадов «Салий», правивших страной дружно и мудро.

Их храбрые дружины на целый век раньше гуцулов переправились с Чукотки на американский континент, и поэтому Ошараш-Ишеварнадия, располагая историческим правом распоряжаться границами континентального шельфа в пользу Нью Голд Орды, тут же начала переговоры о передаче той более чем пятидесяти тысяч квадратных километров океанской территории. Это право доказывалось еще и тем фактом, что Аляска получила название от теплой обуви, которую носили дружинники царей Вису и Салия. В их царстве процветали науки, благодаря чему не западенцы, то есть западные украинцы, а именно ошараши-ишеварнады изобрели юлианский и григорианский календари соответственно.

Ишеварнады подарили также шумерам клинопись, а китайцам — компас, порох и бумагу. Особые интеллектуальные способности у них, как и у ошарашей, возникали потому, что их рыцари носили собачьи шкуры мехом внутрь, а князья — шкуры диких свиней. И тоже щетиной внутрь — для активизации жизненных сил и от сглаза. Тигровые шкуры стали поступать по импорту гораздо позже.

Там были и другие важнейшие открытия. К примеру, новейшие исследования доказали, что настоящее имя Аттилы было не Гатыло, от украинского слова «гатыты», то есть бить, колотить, рубить, а означало «от Иллы», древнего божества ошарашей. Правильнее было бы считать его божьим наказаньем. Исследователи заодно доказали, что Билл Гейтс вовсе не обязан окрику галицких лемков «Гейс!», когда те понуждают волов идти вперед. А Билл — не «вил», то есть «вол», а все то же видоизмененное «Илл»…

Как бы поступила мудрая Эсфирь в подобной ситуации? Конечно же, как Кристина Элитовна, которая отправилась к лендлорду и временному правителю Ширепшенкину. Последние события явно возродили его уникальную способность уменьшаться перед глазами начальства. Так что мадам Грыбовик еле-еле рассмотрела его за письменным столом — пришлось даже очки вынимать и стекла в них протирать.

— Ой, мать вы моя родная, спасите! — побежал по настольному стеклу и запищал Ширепшенкин, находящийся явно в 256 степени уменьшения и уничижения.

— И спасу, — строго сказала мадам Грыбовик, велев принять нормальные размеры и усаживаться в кресло.

Лендлорд мгновенно перевоплотился в обычного Ширепшенкина. «Из кутузки вышел куда краше», — подумала она, отметив и пот на лбу, и желтые мешки под глазами.

— Попробовал быть первым лицом? Каково?

— Не приведи Господь. Как там Декрет Висусальевич, когда же он выйдет? Я уже не дни, а часы считаю!

— Собакер наступает по всем фронтам, да? — засмеялась Кристина Элитовна. — А не пора ли его осадить?

Последние слова она произнесла шепотом в жанре лирического придыхания, в полном соответствии со своей докторской диссертацией. В глазах у лендлорда что-то взблеснуло — слеза благодарности или азарт интриги?

Великий Дедка Московского посада зорко следил за действиями нового Главлукавого. Его посох, на котором восседал чрезвычайный и полномочный черт на палке, стал инструментом получения разведданных о нечистой силе. Бес-2 считал, что он через своего представителя знает все о московских домовых, однако это было не так. Вокруг черта на палке создавалось специальное поле, с помощью которого службы Великого Веча Доброжилов снабжали нечистую силу дезинформацией. А вот канал постоянной связи черта на палке со своим начальством умельцы-домовые приспособили к своим нуждам так, что Великий Дедка мог незримо присутствовать рядом с повелителем нечистой силы хоть все двадцать четыре часа в сутки.

Лицезреть сплошную похабщину — удовольствие не из приятных, однако важнейшие дела своего недруга он не пропускал. Вместе с ним бывал на шабашах, которые бесы устраивали на останкинской телебашне, присутствовал на узких и совершенно секретных совещаниях, посетил и знаменитый модуль на Грабьлевском шоссе.

Внутри модуля все отсвечивало мягким фиолетово-титановым светом. Под потолком на всю длину модуля находился пульт управления с множеством мигающих светодиодов, кнопок, дисплеев, на которых плясали непонятные кривые. За пультом стояли сосредоточенные черти-операторы, все как один в болотного цвета халатах и со служебными номерами на груди. Внизу было несколько линий, обрабатывавших души христиан, мусульман, иудеев, буддистов, атеистов и прочих сектантов.

Раньше Великий Дедка полагал, что черти лохматые уволакивают души умерших грешников прямо в ад. Оказалось же — и при жизни разных деятелей занимаются их душами. Он собственными глазами видел, как из лифта три здоровенных черта выволокли душу Бобдзедуна в стадии еле можаху, с трудом затолкали ее в прозрачный продолговатый ящик. Не раз и не два подносили к нему какие-то приборы, но те, судя по всему, никак не реагировали.

— Опять? — раздраженно спросил Главлукавый, недовольный тем, что для Бобдзедуна из Ворок Девять в преисподнюю пришлось сооружать специальный лифт, поскольку обрабатывать приходилось практически ежедневно — всенародно избранный хлестал «Гжелку», которая генерировала такую непредсказуемую дурь, что чертячьи обработки попросту не срабатывали. Другие бобдзедуновские резиденции с преисподней соединили пневмопочтой — милое дело: в капсуле можно было, не вынимая, и обрабатывать.