Прохожие из числа правоверных и не очень хохотали, глядя на такое представление. Тем более что у малиновых пиджаков были не грозные помповые ружья и «калаши», а детские, цыплячье-желтой раскраски, пластмассовые ружья. Когда скольжение прекратилось, бритоголовые под улюлюканье прохожих вскочили на ноги и, швыряя на ходу «оружие», скрылись в ближайшем переулке.

— Взгляни на Степку Лапшина, — то ли посоветовал, то ли велел двойник.

Иван Петрович «взглянул». На месте загородных владений мистера О'Шанса была просторная поляна, припорошенная снегом и окруженная лесом. Посреди поляны извивался Степка Лапшин, пытаясь освободиться из шерстяной кудели, которая на его несчастье оказалась настоящей.

— Освободить из пут своего дублера желания не имеется? Спасти даже мистера О'Шанса порыв был, а дублера родного — нет? — спросил двойник перед своим исчезновением.

«Загадками стал говорить, — поморщился от досады Иван Где-то. — Какой Степка ему дублер? По бракосочетанию с Варварьком? Двойник не знает, как его женили? Знает. И спасать мистера не было никакого желания. Была команда — вот я и хотел ее выполнить. Стоп, а командовал кто? Неужели демон Мамон? Вот где собака зарыта — не подозревает ли он меня в мамонстве?».

Если бы Иван Петрович продолжил исследование последствий исчезновения мистера О'Шанса, то узнал бы много интересного. Во-первых, все счета выдающегося мамоновца пошли в распыл: разошлись по счетам обворованных и обманутых (кинутых) предприятий, по сберкнижкам ограбленных граждан. У кого не было сберкнижки, деньги, причем с процентами, оказывались в бумажниках, а то и попросту в карманах и дамских сумочках. Во-вторых, исчезли документы на все неправедные сделки. Права прежних владельцев — государства, кооперативных и общественных организаций, частных и честных собственников — были полностью восстановлены. В-третьих, исчезли две атомные подводные лодки, проданные мамоновцем восточному владыке. Их экипажи, благо, лодки стояли в тайной бухте, всплыли на поверхность с ножевилками в руках. Ножевилки были, конечно же, с изображением покровителя атомного флота восточного владыки Степки Лапшина.

В-четвертых, если бы Иван Где-то полистал прессу в супервиртуальном компьютере, то был бы поражен количеством статей о неблаговидной жизни мистера О'Шанса. Но были и хвалебные отзывы в «независимых» изданиях. Удивился бы он и тому, что некоторые издания сообщали, что мистер О'Шанс обосновался в Лондоне, где и живет припеваючи, а генеральная прокуратура Точки RU пытается испортить ему достойную жизнь требованием о его выдаче. В-пятых…

Увы, Иван Петрович сильно расстроился и бесцельно побрел по улицам. Он все больше убеждался в бессмысленности своего возвращения с того света. Вроде бы вернулся в свое время, но оно было чужим и чуждым. Не в ту страну, а он каждый раз почему-то оказывался в другой, вернули? Не мог понять, куда он попадает: в бывший Советский Союз, Россию, Точку RU или в эту страну, в Москву или в какой-то Лимитград? Ко всему прочему, еще и не в ту эпоху сунули? Раньше его кое-кто считал не от мира сего, но не с того же света! Да и чувствовал себя на каждом шагу подопытным. Его наградили исключительными возможностями, даже могуществом, но воспользоваться ими, чтобы не нанести вреда, в этом чертовом мире не мог.

Из супервиртуала он как-то извлек несколько статей и разослал по электронной почте в газеты и журналы. Уступая настойчивым пожеланиям двойника. Стихи с помощью супервиртуала не писал. По старинке считал их результатом движения души, таланта и вдохновения. Но стихи не писались, а кропались. Даже когда он воспылал страстью к Даше, получались корявые и вычурные. Понятно теперь почему: поэзия от Бога, и он не мог допустить воспевание дьяволицы. Ей стишки нравились, а ему было стыдно, что оказался способным сочинять галиматью. Вот тогда-то и вспомнил о содержании памяти супервиртуального компьютера.

Публицистические статьи самому пришлись по душе. Наверное, по той причине, что он их не писал. И еще потому, что были они необычны, ярки и доказательны. В них приводилось множество неизвестных фактов, из них делались совершенно неожиданные выводы.

То, что происходило в Точке RU неизвестный публицист не одобрял, считая многое происками сатанинских сил, вознамерившихся повернуть развитие страны вспять. События в этой стране, по мнению автора, вписывались в общемировой процесс дегуманизации и демонизации человека. На фоне кровавых преступлений во второй трети ХХ века этот процесс представляется чуть ли не нормой. Причину происходящего публицист видел в целевой переориентации человека, поощрение безудержного индивидуализма, культа силы, личного успеха любой ценой, жестокости. Это результат бунта Сатаны против Создателя, мирового порядка, основанного на критериях человеколюбия. Бесовщина стала представляться людям более интересной и увлекательной, чем приевшийся и унылый здравый смысл, скучные нравственные нормы и запреты.

Жизненно необходимо Возрождение Человека, основанного на глобализации гуманистических достижений. У очеловечивании homo sapiens нет спасительной альтернативы. Как нет у самоограничения потребностей, прекращения гонки потребления, отказа от глобализации во имя создания максимально комфортных условий жизни для так называемого золотого миллиарда. По сути Новой Золотой Орды, паразитирующей за счет остального человечества. Как нет альтернативы и у пути цивилизации к Абсолюту, который всё и который Бог — Создатель и Спаситель. Не в клерикальном понимании, пронизанном страхом перед адом после смерти, а в органичном неприятии Зла при жизни, возможного лишь при ориентации на несомненные духовные и нравственные ценности. А в том понимании, что тоталитаризм Добра и Гуманизма — единственная возможность самосохранения человечества. Увы, бунт Сатаны против этого тоталитаризма кажется многим защитой их так называемых прав человека.

В этой стране автор предлагал осуществить прежде всего реформу самих реформ, которыми власть предержащие не устают мордовать население на протяжении нескольких столетий. Счастье не в реформах, утверждал он, а в достижении каждым человеком и всем обществом в целом гармонии с окружающим миром, с прошлым, что возможно лишь при условии общественного согласия в его оценке, и будущим, при том же условии, относительно поставленных целей. С современниками и потомками, наконец, с самим собой.

В другой статье публицист анализировал причину отставания страны в использовании высоких технологий. На первое место ставил засилье бюрократии политического пошиба, независимо от того, большевистская она или «рыночно-демократическая», и, как следствие, отсутствие во властных структурах технократов.

В числе других причин называл и вывоз из побежденной Германии станков и оборудования, что вынудило немцев модернизировать промышленное производство на основе новейших достижений науки и техники, а Советский Союз обрекло на десятилетия технологического отставания. Для преодоления его предлагал выделить из экономики эффективный постиндустриальный сектор, ввести для стимулирования его развития параллельную валюту, червонец или русский евро, и постепенно сокращать, до полного исчезновения, сектор рублевый, депрессивной и неэффективной экономики. При этом параллельная валюта должна обеспечиваться не сырьевыми ресурсами, не драгоценными металлами и камнями, не основными фондами типа станков марки «ДиП», что означает «Догоним и перегоним», а объемом производства и услуг, основанных на высоких технологиях. Иван Петрович ничего не понимал в этом, но статью послал в одно, как ему казалось, из оппозиционных изданий.

Несколько статей посвящалось развитию политической системы страны. Автор издевался над конституцией, скроенной под Бобдзедуна. Не оставлял живого места на избирательной системе, благодаря которой партии, преодолевшие барьер в Кабачок 450 министров, получали в итоге как бы премии из голосов не только не принявших участия в выборах избирателей, но и тех, кто голосовал против всех. Избирательная система породила так называемых политтехнологов, которые по сути дела являются легальными политическими мошенниками, обманывающих избирателей. При отсутствии обязательного всеобщего голосования политиканы получили возможность не только манипулировать волей граждан, но и осуществлять махинации с избирательными бюллетенями. Не удивительно, что это открыло путь во властные структуры криминалитету, предопределило сращивание бюрократических структур с организованной преступностью.