Есть среди подлодок и скоростные, способные проходить до 80 километров в час, и глубоководные. Могут они погружаться и неограниченно плавать на глубине в несколько сот метров, всплывать во льдах, проникать в любую точку мирового океана...

Подводные лодки буквально напичканы современной электронной аппаратурой, обеспечивающей жизнедеятельность экипажа, управление и использование энергетики и вооружения. Но, пожалуй, самая зловещая способность субмарин - это в течение часа доставить свои 20 баллистических межконтинентальных ракет (а в каждой из них по 10 разделяющихся боеголовок!) в любую точку планеты. Кроме того, подлодки вооружены торпедами и торпедоракетами. И, будучи в состоянии поражать цели на дистанции 9-12 тысяч километров, подлодки в считанные минуты могут уничтожить жизнь на земле.

И все же... Какие бы совершенные технологии, какие бы современнейшие достижения научной мысли не использовали военные кораблестроители, противоречие между сложностью техники и ее надежностью сохраняется и по сей день. А потому задача - как предотвратить аварии и катастрофы субмарин, останется приоритетной и для поколений последующих. Главное, чтоб решая ее, мы честно говорили обо всех своих неудачах и просчетах.

Соединенные Штаты Америки с давних пор стремились к экономическому мировому господству, а после окончания второй мировой войны — и к политическому. Единственной реальной силой, способной сдерживать эти устремления, долгие годы оставался Советский Союз. Конфликт двух сверхдержав, разумеется, в немалой степени подогревался также идеологическими расхождениями.

По существу, “холодная война” между союзниками антигитлеровской коалиции началась еще в период боевых действий против фашистской Германии. Об этой, подспудно протекающей, пока еще никем не объявленной войне свидетельствовало многое: и постоянно отодвигаемые нашими союзниками сроки открытия второго фронта, и усиленная борьба научных, конструкторских идей в сфере военной техники и вооружения. Особенно тех идей, которые позволяли использовать в милитаристских целях атом.

После разгрома Германии и Японии противостояние США и СССР стало более ощутимым. Во время Потсдамской конференции Гарри Трумэн торжественно сообщает Сталину об успешно проведенном американцами испытании сверхоружия XX века -атомной бомбы. Президент США полагает, что с этого момента союзники могут диктовать свои условия сталинской военной машине. Ему ведь известно, что Иосиф Сталин собирается оставить себе всю захваченную Восточную Европу и Балканы — никаких обещанных “процентов влияния”! Лишь единый и могучий лагерь социализма, противостоящий Западу... Но теперь, когда Америка первая обзавелась атомной бомбой, на встрече в Потсдаме от СССР ожидают куда большей уступчивости.

Однако Сталин удивительно равнодушно отнесся к сообщению Трумэна. Дело в том, что “вождь всех времен и народов” обстоятельнейшим образом информирован об этой, ведущейся в Штатах разработке. За “бэби”, как любовно называли американцы свою атомную бомбу, Советский Союз давно уже вел довольно результативную слежку.

Руководство этой операцией было поручено Лаврентию Берия. Интересно, что в качестве шпионов СССР зачастую использовал не платных агентов, а идеологических соратников из последнего, распущенного в 1943 году Коминтерна. Известный писатель-историк Эдвард Радзинский в своей книге “Сталин” рассказывает о принципах, которых придерживалась советская “верхушка” в вопросах вербовки и шпионажа. О них, этих принципах, поведал писателю весьма авторитетный свидетель: Василий Ситников, генерал бериевской разведки:

“Как-то я встретил его на улице, - пишет Радзинский. - Он нес старый журнал “Иностранная литература”. Здесь, сказал Ситников, напечатана документальная пьеса “Дело Опенгеймера”. Мы разговорились...”

Нет, вовсе не личностью Опенгеймера заинтересовала старого генерала пьеса. Привлек прежде всего образ бывшего “шефа” - Берии. Ситников стал рассуждать, насколько убедительным получился сценический Лаврентий Павлович и незаметно для себя втянулся в воспоминания. Они оказались весьма откровенными... Например, Берия часто повторял слова Сталина: “Нет такого буржуазного деятеля, которого нельзя подкупить. Для большинства это - деньги. Если деятель остался неподкупен, значит вы просто пожадничали. Но и там, где не пройдут деньги, пройдет женщина. А где не пройдет женщина, там пройдет Маркс”.

— Лучшие люди на нас работали из-за идей!.. Если бы написать все, что я об этом знаю! — говорил генерал. — Думаю, напишу...

Однако написать свои мемуары Ситникову так и не довелось: он умер вскоре после разговора с Радзинским. Наверное, все тайны, канувшие в Лету вместе с современниками сталинской эпохи, мы сможем теперь узнать лишь тогда, когда с “Особых папок товарища Берии” будет снят гриф совершенной секретности. В этих папках, хранящихся ныне в Центральном архиве Октябрьской революции, и собраны материалы о создании советского атомного “аргумента”.

- Атомная бомба должна быть сделана в кратчайший срок! Во что бы то ни стало. - именно так сформулировал Сталин задачу советских ученых после своего возвращения из Потсдама. Этот наказ вождя Берия и передал физикам, пригрозив суровыми репрессиями в случае неудачи.

Вероятность репрессий оказалась бы несравненно выше, если бы наши “идейные шпионы” еще в 1943 году не начали передавать сведения об американских разработках. Но поскольку данные о “бэби” в Советском Союзе на протяжении почти четырех лет получали исправно, реальная возможность создать ядерное оружие у нас, безусловно, имелась. Руководитель проекта Игорь Курчатов, обладая обширнейшей информацией о технологии и конструкции бомбы, мог одновременно вести разработки сразу двух атомных первенцев: и “позаимствованного” у союзника, и отечественного.

Учитывая нетерпение вождя, Курчатов предпочел не искушать судьбу и пошел по американскому пути. 29 августа 1949 года в СССР успешно прошло испытание атомной бомбы. После взрыва Сталин щедро наградил ученых и сказал: “Если бы мы опоздали на полтора года, то, наверное, попробовали это оружие на себе”.

Безусловно, появление ядерного вооружения и в арсеналах Советского Союза, как нельзя лучше соответствовало стратегическим сталинским планам. Вячеслав Молотов, в тот период второе лицо в государстве, позже вспоминал: “После войны на дачу Сталина привезли карту СССР в новых границах. Он приколол ее кнопками на стену: — Посмотрим, что у нас получилось... На Севере у нас все в порядке: Финляндия очень перед нами провинилась и мы отодвинули ее границу от Ленинграда. Прибалтика, эта исконно русская земля, снова наша. Белорусы у нас теперь все, и украинцы, и молдаване тоже вместе... Итак, на Западе у нас нормально. Сталин перешел к восточным границам: — А что у нас здесь?... Курильские острова наши, Сахалин - полностью... Посмотрите, как хорошо — и Порт-Артур наш! — он провел трубкой по карте - Китай, Монголия - все в порядке...”

Разбухшие границы империи окружали безропотные страны-сателлиты. Начиналась эпоха “лагеря социализма”. Этот лагерь обладал гигантскими человеческими и материальными ресурсами. Но, чтобы безраздельно править им, требовались тотальный страх внутри и военная мощь извне. Сталин прекрасно понимал, что жестко “закрутить гайки” и покончить с играми в демократию очень помогла бы решительная ссора с Западом. Образ нового врага, дыхание новой опасности стали бы прекрасным поводом для решительных действий.