Насколько реально подобное предположение?.. В 1968 году к расследованию гибели “Скорпиона” были привлечены также частные гидроакустические лаборатории. По их материалам, в сущности, и удалось установить точное место гибели подводной лодки. Так вот, одна из таких частных лабораторий зафиксировала в районе прохождения “Скорпиона” звуки подводных взрывов. Правда, эти звуки свидетельствовали, что лодка движется на восток. Хотя в то время она должна была идти в противоположном направлении, на запад. Но подобная “нестыковка” как раз подтверждает версию самонаведения торпеды. Возможно, сменив курс, субмарина таким образом пыталась от нее уклониться.

Некоторые научные сотрудники из ВМС США считают, что торпеда с простым зарядом “Марк-37” взорвалась внутри подводной лодки. И в качестве доказательства ссылаются на фотографии, полученные в результате обследования места гибели “Скорпиона” глубоководным аппаратом. На снимках хорошо видно, что подводная лодка расколота надвое и ее кормовая часть вмята почти до середины корабля. Подобные повреждения, бесспорно, могли произойти и в результате удара о грунт, поскольку падать “Скорпиону” пришлось на глубину около трех с половиной тысяч метров. Но вот наличие обломков, также найденных в этом районе, можно объяснить лишь взрывом торпеды...

Координаты места гибели подлодки до сих пор остаются тайной, строго хранимой военно-морским ведомством США.

Потеряв в 1968 году еще одну атомную лодку, американцы на несколько лет взяли тайм-аут. Прекратили походы в Арктику, занялись доработкой систем, обеспечивающих живучесть подводных кораблей.

“Осмотреться в отсеках!” - такая команда раздается по громкоговорящей связи на подводной лодке каждый раз, когда есть хоть малейшее сомнение в том, что на субмарине все в порядке. Это стало теперь законом, действующим в масштабе всей страны.

В отличие от Америки, лишившейся в течении пяти лет сразу двух атомоходов, “Трешера” и “Скорпиона”, Советский Союз до 1970 года не знал подобных катастроф. Однако сегодня из шести покоящихся на дне Океана атомных кораблей четыре составляют именно нашу, “советскую”, долю. В 1970-м у нас погибла “К-8”, а в 1986-м, после трагедии на “К-219”, мы уже сравнялись с американцами по числу потерь... В первом случае руководство СССР хранило упорное молчание. Правительство не сочло нужным информировать ни “идеологических врагов”, ни собственный народ.

В среде специалистов - военных моряков, создателей атомного флота, жестко пресекались любые разговоры на эту тему. Хотя на западе, разумеется, знали во всех подробностях о гибели нашей подлодки. Иностранная пресса называла точные координаты ее затопления и под соусом сенсационности преподносила информацию своим читателям.

Впрочем, нам и прежде доводилось “глотать” нечто подобное. Например, 8 марта 1968 года во время боевой службы в Тихом океане затонула наша дизельная лодка “К-129”, унеся с собой и жизни 97 моряков. Главком ВМФ СССР С.Г.Горшков сделал беспрецедентное по своему цинизму заявление, решительно отказавшись и от лодки, и от экипажа. Позже американцы не поленились поднять “К-129” с глубины 5000 метров и предъявить миру как доказательство лживости “коммунистов”...

И только о второй нашей потере, “К-219”, промолчать не получилось. Помешал случай: по стечению обстоятельств, именно в этот день между президентами СССР и США была достигнута договоренность о встрече в Рейкъявике. Гибель нашего подводного ракетоносца, произошедшая во время боевого патрулирования у берегов Америки, разумеется, была зафиксирована всеми средствами наблюдения противника и моментально обнародована. Попытайся мы скрыть этот факт, избежать определенных дипломатических осложнений, вплоть до отмены встречи в верхах, наверняка бы не удалось. Таким образом, впервые после Чернобыля наша система вынужденно признала перед своим народом и всем миром наличие серьезных пробелов в отечественной гонке вооружений.

Апофеозом подводных катастроф стала гибель в 1989 году уникальной глубоководной подводной лодки “К-278”, более известной как “Комсомолец”. По сути, лишь эта, третья потеря, открыла советской общественности “отдельные недостатки” как в системе кораблестроения, так и в организации спасения терпящих бедствие кораблей. Думаю, совершенно излишне уточнять, что весьма различной была не только реакция правительств обеих сверхдержав на случившуюся трагедию, но и отношение к осиротевшим семьям погибших моряков. В СССР родственникам выплатили мизерные деньги, и как сложилась их дальнейшая судьба, уже никого не интересовало. В апреле прошлого года в Москве и Санкт-Петербурге побывали канадские кинематографисты: они снимали фильм о погибших подводниках американских “Трешера” и “Скорпиона” и наших “К-129” и “К-219”. Было нестерпимо стыдно и больно сознавать, насколько ощутима разница в материальном положении родственников заокеанских и наших. Я встречался с сыном командира “К-129” - практически все семьи погибших бедствуют...

Отличались, несомненно, и обстоятельства гибели подводных лодок. У американцев “сценарий” был одинаков для обеих субмарин: “Трешер” и “Скорпион” исчезли вместе с экипажем, не успев дать сигнал “S0S” или как-то иначе оповестить об аварии. Ни один человек не спасся. Другими, но тоже общими для всех трех наших подлодок, были обстоятельства советских катастроф. Как правило, аварии происходили на глубине, но кораблям удавалось всплыть и, дав оповещение, несколько часов или суток бороться за живучесть. Продержавшись какое-то время на плаву, лодка теряла остойчивость, плавучесть и тонула. Каждый раз были жертвы, но часть личного состава удавалось эвакуировать.

Что же объединяет все пять катастроф (шестая атомная подводная лодка, покоящаяся на дне Океана, была сознательно затоплена СССР)? Во-первых, ни в одном из пяти случаев достоверно причины трагедии установлены так и не были. Чтобы предположения специалистов обрели, наконец, силу факта, необходим подъем затонувших лодок, а это мероприятие не только баснословно дорого, но и небезопасно. Кроме того, в отдельных случаях и поднимать нечего, кроме остатков разрушенного корпуса. Во-вторых, и в Соединенных Штатах, и в Советском Союзе комиссии по расследованию причин гибели подводных лодок выдвигали практически одинаковые версии о “вражеских происках”. Американцы пытались обвинить Москву в умышленном повреждении подводных лодок “Трешер” и “Скорпион”, а Москва тоже не оставалась в долгу у своего противника по холодной войне. И высказывала аналогичные предположения в ходе расследования гибели “К-129” и “К-219”.

Как в США, так и у нас, взаимные обвинения кораблестроителей и подводников шли бурно и продолжительно. Кораблестроители называли главными виновниками случившегося военно-морской флот, а флот, в свою очередь, считал, что причиной беды послужили исключительно конструктивные недостатки кораблей и недоработки в их проектировании... Вот уже десять лет не иссякают подобные споры в России – в связи с гибелью “Комсомольца”.

Однако я убежден, что причины аварийности столь многообразного и сложного сооружения, как подводный корабль, заложены и в самой его конструкции, и в условиях эксплуатации и подготовке личного состава. Создать безотказные технические средства невозможно, как невозможно добиться и полного совершенства в умении их использовать. Сказанное с лихвой подтверждает история создания и развития техники.

Корабль, бесспорно, является мерилом достигнутого человечеством научно-технического уровня. Сравнительно малый замкнутый объем подводной лодки до предела энергонасыщен: для распределения электроэнергии по кораблю используются сотни километров кабельных трасс, тысячи приборов и механизмов, электронно-вычислительная техника. На борту субмарины находится масса оборудования, выделяющего взрывоопасные или токсичные газы и примеси. Плюс к этому — обязательное наличие оружия обычного и ядерного ракетного, плюс потенциальная опасность радиоактивного загрязнения, плюс повышенная влажность, высокие параметры энергоустановки и различных пневмо-гидроустройств... Это, впрочем, далеко не полный перечень всех, мягко говоря, рискованных условий, в которых месяцами находятся люди и эксплуатируется техника.