Открыв окна, я глубоко вздохнула, надеясь, что это поможет мне почувствовать себя лучше. Ничего подобного! Воздух был невыносимо тяжелым. Я нажала на рычаг, открывающий багажник. Открыв дверцу машины, я стремительно выскочила из нее. Мимо проезжал другой автомобиль, и сидевший за его рулем человек нажал на клаксон. Я показала ему палец.

Подняв крышку багажника, я выудила из него свой кейс. Уже темнело, так что мне пришлось порыться в нем, чтобы разыскать карточку Шона Райана.

Слишком долго я находилась в положении жертвы, и теперь мне вдруг показалось, что создание набора косметики каким-то образом поможет мне сделать решительный рывок вперед. К тому же следовало учесть, что в этот момент я была не в состоянии рассуждать здраво.

– Привет! – услышала я голос Шона Райана. Вообще-то, судя по его визитной карточке, Шон – это его имя, а Райан – фамилия. Но нет, слишком поздно. Потому что у меня в голове уже прочно засело его имя, звучавшее как Шон Райан.

– Привет! – ответила я и испытала необыкновенное облегчение, ведь все произошло очень легко и быстро – именно так, как и должно было происходить.

– Вы дозвонились до меня, но я либо скольжу через пространство в Аргентину, либо не могу подойти к телефону. Так что оставьте сообщение.

Я отключилась, не оставив сообщения. Да и к чему? Шон Райан – мужчина. А все мужчины вызывают у меня отвращение. Таким образом, Шон Райан, уже хотя бы поэтому тоже должен вызывать у меня отвращение. Единственное, что мне от него нужно, – так это узнать, как полагается создавать собственные наборы. Аесли учесть мою обычную удачливость, то Шон Райан наверняка самый обыкновенный жулик.

Моя машина все еще стояла на обочине дороги. Я прислонилась к ней спиной. У меня был красный «фольксваген» с черным откидным верхом. Поскольку волосы у меня темные, а глаза – зеленые, то я отлично смотрюсь и гаком автомобиле. Мне кажется, люди обычно не уделяют таким вещам должного внимания. К чему покупать машину, цвет которой не играет в вашу пользу? Нет ничего хуже, чем видеть привлекательную женщину за рулем какого-нибудь авто серого цвета, который буквально стирает краски с ее лица.

Впрочем, в настоящий момент правильно выбранный цвет автомобиля тоже не приносил мне удачи, но это не помешало мне вновь сесть за руль. Я сидела там неподвижно до тех пор, пока все проезжавшие мимо машины не зажгли фары. Я посидела еще немного и в конце концов почувствовала, что вспышки фар начинают действовать мне на нервы.

Наконец я завела мотор. Я ехала вверх и вниз по улицам Маршберри. Я двигалась очень медленно, так что у меня была возможность заглянуть в каждое окно, мимо которого я проезжала. Просто удивительно, как много людей не считают нужным закрывать ставни. Они же оставляют свои дома открытыми чужим взорам – как аквариумы. Я проезжала мимо людей, которые смотрели телевизор, обедали; я видела даже парочку, занимавшуюся сексом прямо перед окном второго этажа. Честное слово! Скорее всего они только что познакомились. Вероятно, им еще кажется, что все у них хорошо, но пусть подождут немного. Очень скоро они поймут, что способны свести друг друга с ума.

Ну ладно, пока я не превратилась в недееспособного писающего мальчика, я должна найти какое-нибудь занятие. Мне вовсе не улыбалась мысль вернуться домой и услышать все взволнованные сообщения, которые наговорили на мой автоответчик. Наверняка звонил Марио. Скорее всего – Анджела и отец. Возможно, кто-нибудь из стилистов. Не исключено, что сообщение оставила даже Тьюлия, хотя она всегда поглощена собственными заботами. По правде говоря, я обычно так не веду себя на людях. Я не из тех, кто убегает из комнаты. Напротив, обычно убегают из-за меня.

Когда мы с Крейгом только познакомились, мне казалось, что мы с ним дополняем друг друга, как подходящие цвета. Например, я была оранжевым, а он – голубым, или я красным, а он зеленым. Как бы там ни было, каждый из нас позволял другому чем-то выделиться. Поскольку я была очень самоуверенной, Крейг на моем фоне казался особенно спокойным и неторопливым. Он сначала думал, а потом действовал. А я и действовала и реагировала на все мгновенно. В первые годы нашей совместной жизни эта разница радовала, возбуждала нас. Но когда наши пути стали расходиться в разные стороны, у меня появилось ощущение, что мы разговариваем на разных языках. Мы оставались теми же людьми, но наши цвета почему-то перестали гармонировать.

Прежде чем нажать на газ, я должна решить, куда ехать. Я пыталась вспомнить, нет ли у меня подруги, которая была бы дома в пятницу вечером, или кого-нибудь, кому нечем сегодня заняться. Но большинство моих друзей, как и друзей Крейга, были людьми семейными. Я всегда старалась оставаться независимой, но при этом льстила себе, полагая, что Крейг хочет все время быть со мной. Ему и так было нелегко из-за меня, ведь приходилось немалую часть времени проводить с моей семьей, поэтому я и растеряла за годы брака большую часть своих подруг. И сейчас я даже представить себе не могла, каким образом вновь вернуть их. Может, просто в один и прекрасный день прийти и сказать: «Привет, я вернулась!»?

Размышляя обо всем этом, я вдруг поняла, что нахожусь на полпути к дому моей матери. Как бы я ни любила ее, мысль провести с нею пятничный вечер была не из лучших. Во-первых, во-вторых и так далее сочувствие никогда не было свойственно моей матери.

Я свернула с главной дороги и въехала в ворота. За ними находился комплекс домов, в одном из которых жила моя мать. За те два года, что мама здесь поселилась, я ни разу не видела охранника в сторожке и никак не могла понять, зачем она тут нужна. Может, они нее еще собирались нанять сторожа, как я собираюсь изменить свою жизнь? Может, к тому времени, когда они все-таки наймут его, я буду готова встречаться с ним?

Со стороны все дома казалось совершенно одинаковыми, и я все время забывала, в каком здании – Б или Д – живет мама. Поэтому я заехала на стоянку здания В, чтобы не тащиться пешком слишком далеко, если ошибусь и перепутаю дома. Но, выйдя из машины, я абсолютно точно вспомнила, что мама живет в здании Б. Мне надо записать это прямо на руке, чтобы в следующий раз, когда я сюда приеду, ничего не перепутать.

Оказавшись в крохотном холле, я нажала на кнопку звонка с надписью «МО'Нилл». Я ждала. В животе у меня заурчало. Я снова нажала на звонок. Отлично! Даже у моей матери собственная жизнь! Съехав спиной по стене на пол, я набрала номер ее мобильника.

– Привет! – раздался голос мамы после четвертого звонка. – Я либо спасаю где-то мир, либо развлекаюсь и поэтому к телефону подойти не могу. Так что прошу вас оставить сообщение после гудка.

Я отключилась. К чему идет телефонизированный мир? Неужели я осталась единственной, кто оставил в телефоне нормальное приветствие? Я нанесла на пересохшие губы немного классической гигиенической помады. Поглазев несколько мгновений на свой телефон, я включила голосовую почту. Набрав пароль, я нажала на тройку, чтобы изменить личные данные. Затем ткнула пальцем в единицу, чтобы изменить приветствие. Все эти манипуляции ужасно измотали меня, но каким-то непостижимым образом мне удалось записать новое сообщение:

«Привет! Я либо купаюсь в море на Корсике вместе со своим новым горячим парнем, либо ушла трахаться с братом своего бывшего мужа. Но ты не стесняйся, оставь мне сообщение в любом случае!»

Потом я проверила свои сообщения, чтобы не делать этого позже.

Мне никто не звонил.