Тарапуня хлопнул о стол своей кожаной кепкой и выкрикнул: "Зябь подымаю, зем-лю пашу, вот кто я такой. И не вы, демиургыны должны с нас спрашивать, а мы с вас, что у вас порядка нет полный бардак… Тогда нечего и трепаться о звеньях и называть нас хо-зяевами полей".
Светлана зашла из школы в контору к Александре. И оказалась свидетельницей всей этой сцены. На всю контору ор стоял. Горяшин принял слово "демиругыны" за ос-корбление властей, партии. И слова Тарапуни "порядка нет" и "бардак" его задели: "Како-го порядка, где бардак???"
Иван мельком уже знал об этой стычке зава с Тарапуней. Сошел с поезда, до рейсо-вого автобуса оставалось два часа. Завернул на площадку сельхозтехники, где были сва-лены и туки. Подъехал Толюшка Лестеньков на "Беларуси" и рассказал о "концерте" в конторе. К площадке подошли еще две машины мелиораторов за гончарными трубками. Иван позвонил Виктору Кулякину и договорился, чтобы эти машины вместо трубок взяли удобрения. С Лестеньковым и помогли загрузить машины мешками с удобрениями. С этими машинами Иван и приехал домой.
Светлану, переживавшую за Тарапуню, он успокоил: все обойдется время уже дру-гое. Хотя и сам опасался за него: запьет еще парень. Председателя в конторе Иван не за-стал. позвонил ему домой, пока Светлана собирала на стол.
— Удобрения вывезли, — сказал он Николаю Петровичу. Сам не захотел спрашивать его ни о чем. — Мелиораторы помогли, выручили…
У председателя настроение уже смягчилось. О том, что удобрения вывезены, он уже знал, с опережением Ивана доложили. Ну, а конфликт зава с Тарапуней его не больно и беспокоил. Иван признался, что в город съездил не больно удачно.
— Трубы обещали, но без вашей помощи, Николай Петрович, никак не обойтись, — польстил он председателю. — Только у газовиков их можно достать. Опять же через того дельца, что с "пенами" помог… Бракованные у них найдутся… — В телефонной трубке благодушно крякнуло, Иван сделал знак Светлане: все нормально…
За стол сел задумчивым. Сказал, будто купец неудачником с ярмарки вернувшийся:
— Не купи, не продай, а "дай" и "достань" за возьме чего желаете. Но "дай-то" ведь не для себя лично, а "возьми-то" — это уже лично твое.
Полное противоречие, абсурд системы… Значит, хитри, выверывайся. А если прямо ска-зать — воруй для "давания". Сначала для "общего дела" украдешь, а там кому-то и для себя хапнуть захочется. Потянет невольно. Державой воров и станем… Или плюнь и ничего не делай. Жизнь такая тебя, а там и твоих детей и заставляет плутовать…
Ивану хотелось и с отцом поговорить о своей поездке в город и о сеќгодняшнем дне. И с Тарапуней надо бы вот повидаться, как он там. Но и у самого муть в мыслях. Что с та-ким настроением к человеку с сочуќвственными распросами лезть. Отец придет и сам о делах своих расскаќжет. Тарапуня все равно никакого сочувствия не примет. Только себе и ему раны разбередишь. Без сочувствия бессмысленного и бесполезных разговоров — оно и легче, и всем лучше. Вот Николая Петровича ничего не беспокоит, когда нет расспросов. День прошел и ладно. И в то же время все, и каждый по-своему, заражены демиургизмом, как хроническую болезнь и переноси его. И страдай словно малярик от трясучки. И тут, пожалуй, прав Старик Соколов Яков Филиппович, сказавший, что в нас такая болезнь за-села, которой непременно надо дать вызреть, как чиќрью на мягком месте. Выйдет гной с болью — и все забудется. А рубец-то от демиургызма, он — в душе останется и у будущих нас.
— Ну и денек сегодня, — вымолвил вслух Иван, отгоняя мрачное настќроение. И уже почти шутливо поведал Светлане: — Прихвати, сказали, парень, бычка без кожи, и с ним к газовикам. Вот и будешь с трубами. Этим и саму Москву выручишь, а то ведь в Белока-менную хором катаютќся. Тем и будешь благодетелем страждущим и обремененным… И доказыќвай тут, что ты не верблюд.
И уйдя опять в свои мысли, и как бы уже смирясь со всем — жизнь таќкая, другой нет, и надо тебе в ней "вертеться", спросил Светлану инќтригующе:
— А вот многие ли понимают, для чего нам эти злосчастные трубы?.. Даже и Нико-лай Петрович, и парторг наш, учитель Климов?.. Для них это всего навсего инициатива, за которую похвалят… Модные слова вот и мусолят: "механизация", "комплекс", не вникая в смысл. — И не дожидаясь ответа Светланы, которая, пожалуй, так же думала, как и предќседатель с парторгом, сказал: — А на самом-то деле они нам нужны для производства удобрений. И не для каких-нибудь, а навоза… Да, да, именно навоза. Его производить на-до. Пашня — навоз — хлеб большой. Просто и мудро. Как формула: "деньги — товар — день-ги". А эта мудроќсть мужикова успела уже нами и подзабыться: указаний, вишь, на то нет, не дается. И неоценимое, и ничем незаменимое добро — жижу с ферм — в ручьи, в реку, а не на поле. И травим все живое вокруг себя. Диќкость, дикари узаконенные… Меньше думай, отмахивайся от дела и жиќви налегке, хваля демиургызм.
Ни в мастерские, ни в поле, Иван так и не поехал. Сели на мотоцикл и махнули со Светланой к Шелекше, колесили по берегу ее, тихому и безлюдному. Ивану, намытарив-шемуся за командировку, надо было душу отвести, побыть наедине с природой. Созерцать мир и все Мироздание в этом вот малом, что вокруг тебя, и где ты сам всего лишь живая пыќлинка, без которой и нет, и не может быть лада в Мироздании. Осознаќние этого и должно быть главным в твоей жизни. Через то и поймешь как жить, не нарушая лада ус-мотренного природой, всегда к тебе доброй и отзывчивой за доброту твою к ней.
3
Тарапуню взяли-таки в оборот. Пошло накатом: семейное звено, два брата, а тре-тий в звене — брат жены самого звеньевого. Круговая поќрука, твори, что хочу. Горяшин заявил председателю и парторгу: "Понимать надо, чем тут попахивает, к чему ведет… Хо-зяева уже появились своих полей"… А вот что Тарапуня демиургыном окрестил самого зава — о том молчок. Заострять на том свое внимание, вроде как самому его принять, деми-ургыном наречься. И Горяшин помалкивал. Но все равно это словечко к нему уже приль-нуло: в глаза не выскажут, а за спиной пальцем ткнут: демиургын пожаловал.
Иван не мог уяснить себе поведение Горяшина, как и других райкомовцев. Да и ти-пов более высокого ранга. Даже вот и Сухова, председателя Облиисполкома. Он-то сам, Сухов, все понимает и видит, а делает все так, как не думает, по-демиургыновски… Ведь не о сущем деле все они пекутся, не о человеке на земле думают, на которой и сами жи-вут, а путаются слепыми, как мухи в тенетах, не ладя с природой в человеческой жизни. Ну что плохого в том, что в звене у Тарапуни брат и шурин… Иван пошел к "Первому", нарушая свой завет не просить ни о чем и ни на что не жаловаться. Но и там столкнулся с мертвым казенќным высказом: "А почему бы братьям не быть в разных звеньях?.. И со-ревноваться бы по-родственному?.." Иван возразил запальчиво: "Звено — это сотоварище-ство в деле, должна быть доверительность… Короќва и та выбирает с кем ей сподручней и милее траву щипать. А для человека тем более важно, с кем ему бок о бок работать. По-мимо всеќго прочего нужна еще и психологическая совместимость. Это наукой доќказано"… Нестерову-человеку это было ясно и без слов колхозного инженера. Но над ним, челове-ком, брал верх "Первый" — демиургын. И он снисходительно, словно развеселившийся ба-рин, поулыбался, и как бы простил капризному подростку невинную шалость: "Ну если уж наукой доказано, тогда попробуйте, понаблюдаем за таким звеном…" И полузаметной улыбкой должностного лица, мило распрощался с колхозным инженером. И все же, вроде как и он, "Первый", осознавал, что пустая буза затеяна его завом, Горяшиным. Не трудно было подсказать, что он посоветует услужливому своему демиургыну. Многозначительно и размысленно заметит, что надо-то инициативу молодых специалисќтов поощрять. Ниче-го тут страшного нет, приучатся к партийной дисциќплине. И о нем, Иване, скажет: "По-ершится, парень, и оботрется". Таќкая тактика райкомовцев не было уже ни для кого секре-том. Вроде бы уж нечего им опасаться в устоявшемся властно демиургызме… Но Иван тоже хитрил с демиургынами, помня присказку своего дедушки Данила: "Коли слово о деле скажется, то оно невольно и выслушается. А семежды-семь повторенное к ладу путь и пробьет как ручей к реке свою водицу". И не старался открыто высказывать начальству ихнюю неправоту, а порой и несуразицу.
