– Да, я умею ездить верхом, – проговорила она, разбираясь с принесенной одеждой. Туника была из мягкой ткани цвета спелой пшеницы, и еще там была юбка цвета темной хвои. Рика коснулась пальцем двух сверкающих серебряных брошей. Они были такой же тонкой работы, как те, что покупал ей Магнус. Мысль о погибшем отце пронзила ее и заставила с отвращением отвернуться от подарка.

– Обычно мы плавали туда, где Магнусу предстояло выступать, но иногда он мог поехать верхом в какую-нибудь малонаселенную местность, – объяснила Рика.

– Такому прославленному скальду, как Магнус, не было нужды забираться в какие-то затерянные места, – пожал плечами Бьорн, отламывая кусочек хлеба. – Я слышал от одного из наших купцов, что он бывал при датском дворе.

– Мы много раз там бывали, но Магнус не мог долго выносить придворную жизнь… Всю эту суету, притворство, похвальбу и напыщенность. Так что спустя некоторое время мы отправлялись в глушь. – Под одеялом она стащила с себя его короткую рубашку. Если Бьорн воображает, что она станет раздеваться у него на глазах, он жестоко ошибается. – Кроме того, иногда в этих затерянных местечках отец находил новые истории, поэтому полагал, что далекая поездка всегда того стоит. Магнус любил повторять, что скальд нужен всем людям, а не только сильным мира сего. Наши саги и эдды делают нас тем народом, какой мы есть… Они делают нас сильными.

– Нет сомнения, что вчера ты подняла дух присутствующих в доме Гуннара. – В его темных глазах сверкнуло восхищение. – Столько смеха я не слышал с тех времен, когда ярлом был мой отец. – Голос Бьорна стих, словно память затянула его в далекие глубины.

– Давно его не стало? – спросила Рика.

Ее собственная утрата продолжала жечь сердце огнем, и она уловила такую же боль в его голосе и опущенных плечах.

– Немногим больше года, – ответил Бьорн. – Но так много произошло перемен, что кажется, прошло больше.

Рика не могла позволить себе сочувствовать человеку, который забрал у нее ее отца. Она совсем скрылась под одеялом и после непродолжительной возни с туникой и юбкой откинула его, будучи уже вполне одетой.

Бьорн насупился.

– Сколько хлопот ты себе доставила, одеваясь так. Будто я уже не видел тебя голой.

– Тогда я была без сознания, так что это не считается. – Она провела ладонью по своим коротко остриженным волосам. Они были так коротки, что она даже не пожалела об отсутствии гребня. – Меня не готовили к участи постельной рабыни, так что я не стану подчиняться твоим распутным представлениям о том, как себя вести.

– Жалко, – пробурчал он себе под нос.

Рика мрачно взглянула на него, но тут же сообразила, что ей следует быть ему благодарной. Маленькие замечания вроде этого помогают ей его ненавидеть, как он того заслуживает. Прошлой ночью, когда он проснулся от кошмарного сна, растерянный и испуганный, ей захотелось увидеть в нем просто человека… мужчину, а не грубого захватчика, каким она его знала.

При свете дня она задумалась, не притворялся ли он, не выдумал ли весь этот страшный сон, чтобы ослабить ее неприязнь и сдержанность. При воспоминании о его нежном поцелуе губы ее закололо иголочками, а в груди пробудилось некое стеснение. Она встряхнулась, чтобы избавиться от нежелательных ощущений. Ее озадачило, что тело вело себя независимо от доводов разума. Ее губы отказывались воспринимать Бьорна как врага. Нет, этот поцелуй был явно ее ошибкой. Несомненно. Теперь, когда она узнала, какой он хитрый, она будет бдительной вдвойне.

– Куда мы едем? – поинтересовалась она. – Я надеялась, что ты позволишь мне сегодня повидаться с братом. Хоть ненадолго. Мне нужно удостовериться, что с ним все хорошо.

– Сегодня мы поедем в горы, – сказал Бьорн. – Твой брат уже на пути туда. Я позабочусь о том, чтобы ты с ним повидалась.

– А ты уверен, что меня здесь не хватятся? – спросила Рика. – Может быть, нужно посоветоваться с госпожой Астрид? Наверное, осталась еще какая-нибудь уборная, которую я не выскребла?

– Я уже разговаривал с Астрид, – кивнул Бьорн, закидывая в рот очередной кусочек сыра. – Ты больше не будешь скрести уборные. Скальд Согне не может заниматься подобной работой. Отныне ты будешь только прислуживать мне. Днем и ночью.

– Может быть, я предпочла бы уборные, – пробормотала она, застегивая пряжку на новом кожаном сапожке.

Они пересекли двор перед домом ярла, направляясь к конюшне. Там они сели на двух похожих гнедых меринов и неспешно выехали на дорогу, мимо кузницы и сараев кожевенников, мимо пышных обработанных полей. Далее они поднялись по узкой тропе в сосновый лес, полный терпкого смолистого аромата. Воздух был таким свежим и морозным, что Рике пришлось поплотнее закутаться в шерстяной коричневый плащ, который Бьорн накинул ей на плечи перед выездом.

Стволы нескольких старых деревьев были искривлены жестокими ветрами и напоминали странные человеческие фигуры. С наростами на месте глаз, щелями в коре, похожими на рты, и неровными бородами мха они выглядели, как лесные тролли. Легкие порывы ветра, проносящиеся между деревьями, колыхали их, заставляя раскачиваться в жутковатом танце. Рика решила, что ни за что не хотела бы оказаться в этом лесу при лунном свете.

– Куда ты меня везешь? – поинтересовалась она. Порыв ветра с вершин, пронизанный легким морозцем, заставил ее получше завернуться в плащ.

– На новые поля, – отозвался Бьорн, награждая ее ослепительной… и обольстительной улыбкой. Лучи солнца играли синими бликами на его черных как смоль волосах. Она должна была себе признаться, что когда Бьорн хотел очаровывать, он был невероятно привлекателен.

«Наверное, таким становится проказливый бог Локи, когда стремится задурить голову какому-нибудь дурню», – напомнила себе Рика. Она с усилием оторвала взгляд от великолепной фигуры Бьорна, стараясь не обращать внимания на то, как возбуждается все ее тело и сжимаются внутренности от этого зрелища.

Бьорн махнул рукой в сторону тропы:

– Там есть чудесное ровное место. Когда срубим деревья и выкорчуем пни, мы сможем увеличить свои пахотные земли вдвое. Посадим больше ячменя и ржи. Сейчас в Согне живет довольно много людей. Гораздо больше, чем раньше. И всем им нужно есть.

– Но зачем мне это видеть?

– Лишняя пахотная земля необходима и важна для поселения в целом, – заметил Бьорн. – Я полагал, что скальдов интересует и жизнь людей, а не только возможность их развлекать. – И когда она неохотно кивнула, продолжил: – И вообще, это важно для меня.

– Но почему это должно меня интересовать? – резко откликнулась Рика, страстно желая забыть вкус его поцелуя.

– Потому что я этого хочу, – прищурился он. Окинув взглядом окрестности, он глубоко втянул в себя хрустальный воздух. – Земля дает нам все необходимое, если мы о ней заботимся, Рика. Я привез тебя сюда, чтобы показать то, что имеет для меня особое значение. Как иначе мне тебя убедить, что я вовсе не чудовище, каким ты меня считаешь?

– Действительно, как? Это ведь невозможно. – Она яростно сверкнула на него глазами и поджала губы. Лицо ее приняло выражение, от которого ее поклонники в местах, где они бывали, торопливо разбегались, возвращаясь к местным возлюбленным. – Я никогда не забуду, что ты отвечаешь за смерть моего отца, хотя не твоя рука нанесла последний удар. Ты зря тратишь время, Бьорн Черный.

– Моё время, мне его и тратить, – сказал он с обманчивой кротостью. – Но когда я целовал тебя прошлой ночью, мне показалось, что ты готова чуточку меня простить.

Кровь прилила к ее лицу. Значит, он почувствовал этот краткий миг, когда ее тело предало ее, открылось ему, упало в него, как ласковые воды фьорда, как она откликнулась на его поцелуй. Она сгорала от стыда при мысли об этом.

– Прошлой ночью ты говорил, что для всего есть свое подходящее время, – мрачно сказала она. – Наше с тобой время кончилось, не начавшись, когда умер мой отец.

Он вонзил пятки в бока лошади и, пока они ехали, больше не сказал ни слова. Крутая тропа продолжала подниматься в гору, в глухую чащобу. Вскоре Рика услышала удары топоров о стволы деревьев и скрежет двуручных пил. Еще раньше, чем она заметила людей, ее легкие наполнил запах умирающих деревьев, терпкий аромат сосновой смолы.