— Ваш безупречный рыцарь так настроил Рауля, что парень намерен отказаться от своего жалованья. Как вам это нравится, Мари?

— Вы уверены, что правильно его поняли?

— Увы!

— Меня не деньги беспокоят, а то, что это открытый вызов королю.

— Это поймут именно как вызов. При Дворе,… Да и везде — люди же не дураки!

— Опрокинутый бокал, — вздохнула Шевретта.

— И вы так спокойны?

— Подождите, Франсуа. Я думаю. Я же знаю Атоса.

— Вот-вот.

— Как я понял, — шептал Бофор, — Король сожалеет о случившемся. Очень сожалеет. Не поймите меня превратно, он и не думает уступать и отказываться от этой девчонки, но нечто вроде угрызений совести — насколько такой человек как Людовик Четырнадцатый может испытывать раскаяние… слов не хватает, дорогая Мари… О я… косноязычный! А Атос занял непримиримую позицию, скажем так…

"А тут еще и история с Железной Маской".

— Опрокинутый бокал, — повторила Шевретта, — Бокал. Феодал. Дров наломал.

— Да-да, — вздохнул Бофор, — Вы не находите, друг мой, что ваш феодал зашел слишком далеко? Он забыл, что ли, в какое подлое время мы живем?

— Есть! — шепнула Шевретта, — Гримо!

— Что Гримо?

— Оформите доверенность на имя Гримо. Посвятите Гримо в суть конфликта. Гримо будет расписываться в ведомости за вашего адъютанта. А Рауль подпишет доверенность не глядя. И до короля ничего не дойдет. Король-Солнце будет считать нас лояльными.

— Я вам дала идею. Мне нельзя больше задерживаться. Атос там и так, наверно, с ума сходит.

— Так и сделаем, — решил Бофор, — А то ведь не поймут наших феодалов. Ни Штаб, ни свита, ни экипаж. А о Дворе я и не говорю. А я хочу все уладить.

— Я вас понимаю. И я понимаю моих феодалов. Но прошли те времена, когда независимые феодалы действовали по принципу: "Вассал моего вассала — не мой вассал' .

— Да, о Донна, — вздохнул Бофор, — Приходится интриговать. Хотя в душе я тоже феодал. Но — тайный!

— Без интриг не выжить в наше время, Франсуа. Я реально смотрю на вещи. В конце концов не король же платит жалованье армии!

— Не король, мадам, Франция. Я рад, что мы договорились. Вы замечательный дипломат, Мари!

"Замечательным дипломатом я буду, когда мои интриги увенчаются успехом. А предоставь мы сейчас Раулю свободу действий — вдруг он ввяжется в освобождение Железной Маски".

Шевретта поежилась.

"Вот именно, без тебя, — улыбнулась графиня, — но к счастью, а не к сожалению' .

— Итак, мы обо всем договорились? — шепнул Бофор, — Вы не гневаетесь на меня, Мари?

— Вы как молодой де Невиль, начинаете рассыпаться в извинениях!

— Дело в том, что Алжир, как я понял…

— Тс! Слушайте!

— Вы зря казните себя, Франсуа. Вы поступили как верный друг.

— Мари, я сам бывал в подобных ситуациях.

— Мы вместе бывали в подобных ситуациях, Франсуа. Но тогда — выпутались. Выпутаемся и теперь.

— А все-таки, — заметил Бофор, аплодируя исполнителю морской песни, — Вы что-то затеваете.

— Возможно, — лукаво сказала Шевретта, — Пока мы обсуждали наши проблемы, и песня закончилась.

— Браво! Браво! — закричал герцог.

Шевретта улыбнулась сыну и сделала приветственный жест, слегка пошевелив пальчиками. Засим последовал воздушный поцелуй.

— Мне — уйти, Мари? — спросил Бофор.

— Задержитесь еще на минутку, Франсуа, — остановила его Шевретта, — Рауль окружен поклонниками, и они так быстро его не отпустят.

Рауль, видимо, демонстрировал своим поклонникам достоинства своей палисандровой гитары, и Бофор занял прежнее место.

"Мы должны успеть освободить принца до того, как Бофор начнет штурм мусульманской твердыни. Если принц будет у нас на борту, я смогу убедить Рауля, что сопровождать близнеца Людовика XIV — не бегство, а задача не менее сложная и почетная, чем лезть на приступ вражеских стен, размахивая флагом с лилиями. Но если принц, получив свободу, решит бороться за свои права, можем ли мы рассчитывать на помощь нашего отважного герцога? Тогда неизбежна гражданская война.

— Вы помните Фронду, Франсуа? — тихо спросила Шевретта.

— Еще бы, черт возьми! — сказал Бофор, — О, простите!

— Ничего.

"Итак, если принц решит воевать…

Бофор подскочил на месте.

— Слышите, а? Этот бард меня с ума сведет! И сведет на нет все наши усилия! Это же новый вызов!

— Дослушайте сначала, — повела бровями графиня, — Это скорее шутка.

— Полагаете, королю понравится такой юмор? На словах Людовик отрекается от пиратства, от всех каперов и приватиров. А на деле — тс! — я вам ничего не говорил, но мне ли, адмиралу, не знать,… а на деле Его Величество оказывает им покровительство.

— Я об этом ничего не знаю, адмирал, и вы мне ничего не говорили. Ничегошеньки, — Шевретта сделала детские глаза. Бофор улыбнулся.

— Мари, вы говорили, что вам далеко до спартанки. Но он-то у вас, похоже, спартанец, — вздохнул Бофор.

— Не сбивайте меня со своими спартанцами, герцог! У меня и без древних греков голова идет кругом! Чем вы недовольны — пиратами? Замените пиратов на солдат и спойте королю. Смысл изменится. Людовик обладает чувством юмора, не переживайте.

— Браво, мадам! Оставим как есть. Не зря Ришелье величал вас сверхинтриганкой.

— Это не интрига, герцог, это инстинкт.

— Что за инстинкт?

— Древний инстинкт, герцог, древний как сама жизнь. Желание защитить своего детеныша. Схватить по-кошачьи за шкирку и утащить от всех бед и опасностей.

— Раньше надо было 'хватать за шкирку' , дорогая Мари. Что же вы не хватали его при Ришелье?

Впервые герцог де Бофор в задушевном разговоре отважился напомнить Шевретте о прошлом.

— Никто, кроме Рауля, не вправе упрекать меня за времена Ришелье!

— Он-то вас не упрекнет. Он вас обожает.

— Я знаю, — сказала Шевретта, — Я его тоже.

Бофор опасался Шевретту в гневе, а один осторожный намек на времена Ришелье — и она вспыхнула как ракета.

"Король отрекается от пиратства. А сам-то ты кто, не пират? Пиратский адмирал, кружевной и бархатный Франсуа в парике алонж".

— А насчет опрокинутого бокала не беспокойтесь, — шепнул Бофор, — Вассал моего вассала — немой вассал. Могу я сослаться на вас, убеждая Гримо?

— Немого вассала? Да, разумеется. Вы все сказали, Франсуа?

— Кажется, ничего не забыл… Ах да, насчет опрокинутого бокала… Я переговорю с капитаном де Вентадорном и постараюсь его убедить.

— …в том, чтобы пили первый тост за морского властелина — за Нептуна!

— О Шевретта! Вот кто был бы у меня главным советником! И как вас посещают такие хитрые идеи!