Веселая музыка приветствовала победителей. Прелестная Зораида была торжественно доставлена во дворец эмира, а христианские рыцари выехали из Гранады, не согласившись открыть, кто они.

— Это все? — спросил Рауль.

— Это еще не все, — сказал Анри, — Слушайте, что было дальше. Абдалла не успокоился. Он пытался отравить Зораиду, и эмирша со своими приверженцами сбежала из дворца в христианскую армию. Вскоре Гранада сдалась Фердинанду и Изабелле. Большой серебряный крест, служивший знаменем испанской армии, явился на самой высокой башне Альгамбры рядом с хоругвью Святого Иакова. Абдалла же, поднявшись на гору, откуда в последний раз открылись отдаленные минареты Гранады, усеянные испанскими знаменами, воскликнул со слезами: 'Есть ли под небом другая горесть, которая могла бы сравниться с моей? ' — "Скажи лучше стыд! — заявила султанша Аиша, мать его, — Да, ты имеешь право оплакивать как женщина прекрасное царство, которое не смог защитить как мужчина' . Вот и вся история. Я не знаю, какая судьба ожидала прелестную Зораиду в испанской армии, но хотелось бы, чтобы они были вместе.

— Рыцарь дон Хуан де Чакон и фаворитка эмира Гранады Зораида? — спросил Рауль.

— Да, почему бы и нет? По справедливости, эту историю надо бы закончить так: 'И они жили долго и счастливо в освобожденной Гранаде' . Вам понравилась моя история?

— Да. Впечатляет. Милая сказка.

— Это правда!

— Правда, правда. Христианские рыцари победили мусульман, никто даже не ранен, их не опознали под белыми бурнусами — все так и было,… если бы так могло быть.

— А рыцарь дон Хуан де Чакон вам понравился?

— Виват, виват, — сказал Рауль, хлопая в ладоши.

— А если без иронии? Вы, вообще-то, хоть когда-нибудь можете быть серьезным?

— Да понравился мне ваш рыцарь! Но ведь это же пятнадцатый век! Когда это было!

— Если вам понравился рыцарь Хуан де Чакон из пятнадцатого века, то не смейте что-либо говорить против Шевалье де Сен-Дени — он тоже спас женщину, вернее, молодую девушку в ситуации не менее отчаянной, чем в далекой Гранаде. И он был один — против всех!

— Но не фаворитку… эмира…

— Фаворитки эмиров… и королей отдыхают. Я говорю о дочери Бофора! И она поклялась, что…

— Знаю, — перебил Рауль.

— Вы знаете? откуда? Вы ведь не присутствовали на балу у герцога, когда она сказала…

— Но я же не могу быть сразу в двух местах — на юге и в Париже.

— Так откуда вы знаете?

— Из письма де Гиша.

— Вот оно что… И вы не хотите помочь мне во всем разобраться?

— Но ведь дон Хуан де Чакон так и не раскрыл свое инкогнито, победив предводителя Зегрисов. Да, вот еще что, Анри — тогда, в каюте, я был неправ. Люди, подобные вам, не читают чужие письма.

— Нунка-хамас, никогда-никогда, как сказал бы благородный рыцарь Хуан де Чакон, — заявил Анри.

— АШЬЯЯ НААМИЛЬХА, — сказал Рауль, потягиваясь.

— Что вы сказали? — спросил Вандом.

– 'Чем бы заняться? ' Пойду, посмотрю, как там наши. Не хотите присоединиться, Анри?

— С места не сойду, пока не дошью знамя! Я дал зарок.

— Что ж, в таком случае — до встречи.

— ИЛЯЛЬ-ЛИКАА, — важно ответил Анри и состроил гримаску. Рауль улыбнулся.

— Что вы смеетесь? ЛИ-МААЗА ТАДХАК? — спросил Анри, — Разве мой арабский так плох?

— Вы делаете успехи, — похвалил Рауль и пошел к своим друзьям, а Анри вздохнул и вновь взялся за шитье.

Пираты обосновались под тентом и встретили своего лидера приветственными возгласами. Вся компания была в сборе, только Люк как всегда отсутствовал. Желторотые играли в карты, Серж перебирал струны гитары, Гугенот был погружен в свою книгу, а Оливье лениво перелистывал арабский разговорник. Ролан громко называл новые слова.

— Золото! — говорил Оливье.

— ЗАХАБ, — отвечал Ролан.

— Жемчуг!

— АЛЬ-ЛЮ-ЛЮ!

— Алмаз!

— АЛЬ- МААС!

— Серебро!

— АЛЬ-ФИДДА!

— Молодец, — сказал Оливье, — Не пропадешь.

— АХЛЯН! / Привет!/ — поздоровался Рауль с Пиратами.

— Привет-привет! — отвечали Пираты, — Наконец-то!

— Как дела? КЕЙФ — АЛЬ УМУУР?

— Нормально, — сказал Гугенот.

— АЗЫЫМ. / Великолепно,/ — сказал Ролан.

— Вы не видели моего Гримо?

— Твой Гримо и герцог дымят как два дракона — в две трубки.

— Черт! — пробормотал Рауль, — ЛЯАЙН. Гробит бедняга здоровье на старости лет. И так кашляет по ночам. Заведу ему кальян, что ли. Посмотри в разговорнике, как кальян по-арабски.

— ШИИША, — сказал Оливье, — На гашиш похоже. Заведи ему гашиш. УРИИД ЛЯУ САМАХТ… Дайте, пожалуйста… — а слово 'гашиш' не найти.

— И не найдешь. Господин де Вентадорн таким зельем не балуется. И знаешь, я плохо понимаю твой арабский, Оливье.

— Это шутка.

— Ты не понимаешь, чем шутишь. Если вспомнить историю…

— Давай, давай! — сказал Оливье, — Просто обожаю, когда наш Бражелон в хорошем настроении и начинает травить байки.

— Вот балда, — сказал Рауль добродушно. — Я коротенько. Я хотел только сказать, что гашиш — пагубное зелье, к которому в эпоху крестовых походов прибегал заклятый враг рыцарей, шейх из Аламута, прозванный Старец Гор или Властелин Убийц. Он одурманивал этим зельем своих разбойников, и те исполняли без рассуждений самые жестокие его приказы. Они превращались в рабов Старца Гор, и зелья им было нужно все больше и больше. Снадобье это вызывало у несчастных волшебные галлюцинации. Они бросались в пропасть, убежденные, что воскреснут в мусульманском раю в объятиях гурий, прелестнейших дев магометанского рая. Эти так называемые ассасины убивали наших вождей и правителей. Вы все это знаете, я только напомнил. Не так ли? Так вот, если бы джин из арабских сказок принес сюда целую бочку гашиша…

— Бочку гашиша? Парень! Да мы были бы богаче Фуке! Ты можешь это перевести на деньги?

— Я вылил бы этот гашиш в море и никому из вас не дал бы ни капли. Потому что это дьявольское зелье вызывает сначала кайф, а потом кошмар и ведет к распаду личности.

— А ты, что ли пробовал?

— Не пробовал и не собираюсь, — отрезал Рауль.

— Вспомнил! — воскликнул Ролан, — Я читал про ассасинов в одном рыцарском романе. Можно, я расскажу?

Пираты выразили согласие.

— Иерусалимский король послал свое посольство к Старцу Гор. Возглавляли посольство граф де Бриссак и граф де Плантар. Последний был облачен в белый плащ с красным крестом Ордена Храмовников. Отряд въехал в ущелье. Рыцари не чувствовали себя в безопасности — им везде мерещились тайные соглядатаи, сарацинские тюрбаны. Они опасались также, что мусульмане могут вызвать горный обвал, то есть попросту завалить их камнями. Но они добрались до безмолвного замка благополучно. Закованных в латы рыцарей встретил приближенный Старца Гор. Рыцари решительно шагнули на камни ассасинского логовища. Рыцарские плащи развевались. Они встретили своего врага — Старца Гор. И тогда тамплиер вручил ему футляр с посланием иерусалимского короля Бодуэна IX. Старец Гор предложил посольству прогуляться по саду, а тамплиера провел в замок. Граф заявил, что нет такой крепости, которую нельзя было бы взять. И вот еще что он сказал Властелину Убийц, слушайте! Отличные слова! Я это на всю жизнь запомнил, хотя давно уже читал этот роман! 'Меч рыцаря прям и победоносен, сабля сарацина изогнута и лукава' . А Старец Гор сделал какой-то жест, и молодой фидаин не раздумывая, прыгнул вниз с крепостной стены. Тамплиер молчал. Властелин убийц повторил жест. Второй воин в белом тюрбане бросился вниз. И третий следом за ним. И четвертый. Вот какой был ответ Старца Гор. Я уже не помню, чем там все закончилось — книга-то толстенная, но эпизод этот врезался в мою память. Я тогда и подумать не мог, что однажды придется лицом к лицу встретиться с этими фидаинами — я ведь правильно сказал, именно так называются мусульманские фанатики?

— Именно так, малек, — вздохнул Серж.

— Властелин убийц, — сказал Ролан, — Но ведь его больше нет, этого ужасного Старца Гор.