- Ну, если у них не было достаточных улик против него... - неуверенно произнесла Марта.
- Можете мне поверить, они у них были. Вообще-то они были даже у вас, но вы предпочитали их не замечать. Андрей Грязнов был ненамного старше вас, но ведь ни вы, ни другие ваши сверстники, ведущие честную жизнь, не разъезжают на "Запорожцах"?
Марта испуганно отшатнулась к дверце.
- Откуда вы... Вы тоже один из них! Наши были правы!
- Ну да, конечно - ДГБ завербовал меня прямо в Берлине, - усмехнулся Фридрих. - Беда либералов в том, что они мыслят штампами, причем даже не пытаясь их осмыслить. Как по-вашему - будь я агентом спецслужб, стал бы я говорить что-то, способное вызвать ваше подозрение? Да и зачем бы мне вообще понадобилось разыгрывать перед вами спектакль? Разве вы сообщили мне сейчас что-то такое, что не было известно ДГБ?
- Хм... - смутилась Марта, - вообще-то вы правы, но...
- Я уже говорил вам, кто я, - продолжал Власов. - Я бывший военный летчик, проводящий сейчас свое частное расследование. То, что я рассказывал вам о гибели моего друга - правда. В этом деле замешаны наркотики. Да, я знаю, допропорядочный гражданин не должен путаться под ногами у полиции... но к убийцам Рудольфа у меня личные счеты, да и в безупречности русской полиции у меня, по правде говоря, есть большие сомнения, - Фридрих выдал типовой набор, приятный уху либерала: "человеческие, слишком человеческие" мотивы в противовес казенным правилам, нападки на полицию - и по тому, как смягчился взгляд Марты, понял, что попал в цель. - Грязнов действительно был наркоторговцем, я уже почти вышел на него, хотел побеседовать с ним по душам... но, увы, опоздал. Его собственные подельники прикончили его раньше.
- Из-за чего?
- Очевидно, из-за денег, - пожал плечами Фридрих. - Уж точно не из-за высоких принципов. Впрочем, полагаю, ваши принципиальные соратники от этих денег тоже не отказывались.
- Что значит "вы полагаете"? - девушка вновь гневно сверкнула глазами. - У вас есть доказательства?
- Разве Грязнов не делал взносов в партийную кассу? И, очевидно, достаточно солидных взносов? Или вы всерьез считаете, что ни Эдик, ни Игорь, ни остальные не догадывались, откуда у молодого человека неопределенного рода занятий такие средства? Даже если они не знали этого наверняка, то уж, как минимум, сознательно не хотели смотреть правде в глаза. Вам нужны доказательства - извольте: в последнее время у московских демократов наблюдаются проблемы с финансированием. Я это не знаю, всего лишь предполагаю. Но скажите мне, что это не так.
- Так, - вынуждена была признать Марта. - Со мной, правда, такие вопросы не обсуждают, но я слышала, как они ругались из-за этого... Пришлось даже урезать последние тиражи "Свободного слова".
- Ну вот. А знаете, что произошло в это время? Крипо провела успешную операцию против московских наркоторговцев. Одних выловили, доходы других резко упали. Грязнов, очевидно, попал во вторую категорию. Я не утвердаю, что все или большинство пожертвований демократическим организациям имели такой источник, но что по крайней мере часть - это теперь уже бесспорно. Мой друг как раз интересовался этой темой, и вы знаете, чем это для него закончилось. Кстати, вам удалось что-нибудь узнать относительно фотографии Рудольфа?
- Нет, - покачала головой Марта, - никто из наших его не видел. Если, конечно...
"...они не врут", - угадал проглоченное окончание фразы Фридрих.
- Скажите, а зачем вы следили за мной? Тогда, в воскресенье? Это ваши товарищи вас надоумили?
- Да нет... - смутилась Марта. - Они вообще не знают... Просто... ну, вы понимаете... в общем... вы кажетесь человеком, которому хочется доверять. Но я решила, что было бы глупо делать это безоглядно...
- Доверять безоглядно - это действительно неразумно, - согласился Фридрих. - Но что, собственно, вы рассчитывали увидеть? Мою встречу с тайным агентом спецслужб в темных очках?
- Ну вот, так и знала, что вы будете смеяться, - надулась Марта и отвернулась к окну. - Я понимаю, что кажусь вам глупой девчонкой...
- Не обижайтесь, - улыбнулся Власов. - Хотя надевать темные очки зимним вечером - это не лучший способ избежать чужого внимания. Скажите лучше вот что. Во время нашей прошлой встречи вы упомянули некоего программиста по имени Макс. Можете рассказать о нем подробнее? Я помню, в каких словах вы его характеризовали, но, возможно, он причастен к интересующему меня делу.
Девушка вновь посмотрела на собеседника.
- Его зовут Максим Кокорев, - произнесла она неохотно. - Учился на вычислительной математике, на том же потоке, что и я, но на курс старше. Одно время мы общались... нет, ничего такого, просто болтали о рехнерах, о фантастике и тому подобное... А потом оказалось, что он стукач.
- Вот как? И что же, Грязнов не знал, что это стукач?
- Грязнов?! - округлила глаза Марта. - Да уж он-то в первую очередь знал! Ведь именно Кокорев его и заложил! Это из-за него Андрей вылетел из универа!
Так, подумал Фридрих. Стройная гипотеза разваливается на глазах. Во-первых, никакой Макс не химик, во-вторых, Грязнов уж точно не стал бы иметь с ним дело. Хотя в принципе Макс все же может быть связан с наркотиками, и сияние обещанных им прибылей могло оказаться для Грязнова ярче старых обид. Но - затевать противозаконные дела с человеком, зная, что тот связан с ДГБ? Разве что в рамках некой сложной провокации, механизм которой пока не ясен... и, кстати, почему об этом Максе ни словом не обмолвился Никонов в их последнем разговоре? Попросту не вспомнил об уже разоблаченном либералами осведомителе - или же не захотел вспомнить?
Впрочем, вся ситуация может иметь и более простое объяснение. Грязнов мог ругать перед смертью Кокорева не за то, что тот сделал или не сделал для него сейчас, а за тот давний донос. Если он считал, что именно тот донос поломал ему жизнь и привел в ряды наркоторговцев. Что, конечно же, чепуха, ибо свой выбор человек всегда делает сам, а внешние обстоятельства - не более чем удобный повод...
А еще может быть, что это и вовсе другой Макс.
- Мне нужно найти этого Кокорева, - сказал Фридрих вслух. - Что еще вы о нем знаете? Отчество, год рождения?
- Отчество - нет. Год рождения, наверное, 71-й... хотя не знаю, может, он не сразу после школы в универ поступил... у него уже своя квартира была...
- Квартира? Вы знаете, где он живет?
- Во всяком случае, где он жил несколько лет назад. Была там однажды, заходила за книжкой. Еще, конечно, до всей той истории.
"И ей уже тогда там не понравилось, раз этот визит оказался единственным", - понял Фридрих, а вслух спросил:
- Вы помните адрес?
- Это недалеко от "Корниловской"... улица... летчика какого-то, там еще его статуя в шлеме... Быкова?
- Бычкова, - поправил Власов, сверившись с картой навигатора. - И он, между прочим, не "какой-то", а один из лучших пилотов-истребителей РОА. В Красной Армии он получил Героя Советского Союза и два ордена Боевого Красного Знамени. Потом, в РОА - Рыцарский Крест и, после восстановления российской наградной системы, Святого Георгия второй и первой степеней. В боях за Москву в 43-м он сбил лучшего советского аса Кожедуба, правда, тот все же сумел сесть на вынужденную... Так где именно на улице Бычкова?
- Ммм... - Марта задумалась. - Длинный такой дом...
- Тут их несколько, - заметил Фридрих, глядя на карту.
- Я не помню номер. Кажется, он мне его вообще не называл... В Москве на половине домов не хватает табличек с номерами и названиями улиц...
- В этом я уже имел возможность убедиться, - вздохнул Власов. - Решительно не понимаю, почему городская управа не может навести порядок в таком элементарном вопросе. Ну ладно - вы сможете узнать этот дом, если увидите? А заодно подъезд и квартиру...
- Ну... наверное, да. Твердо обещать не могу, но...
- Тогда едем, - Фридрих решительно развернул машину, благо дорожная разметка позволяла. Затем морзянкой отослал Лемке KMD с названием улицы.
