- А что? - он попытался добавить в голос наглости, но получилось скорее жалко. - Мне нельзя с ним общаться?
- Напротив, - довольно хохотнул голос, - можно и нужно. Чем больше, тем лучше. Видишь ли, он расследует одно дело. Дело об убийстве, - веско подчеркнул голос. - И ему нужно помочь.
- П-помочь? Но я не уверен, что я хоть что-то...
- Это неважно, в чем ты уверен! - резко оборвал голос. - Важно, чтобы Власов нашел в этом деле бургские следы. Нашел в течение Масленичной недели. Но только без вредной для дела поспешности. Ты все понял?
- Я... не понимаю, почему я должен выполнять ваши распоряжения, - набрался храбрости Гельман. - По-моему, сделка, которую мы заключили, уже...
- Не прикидывайся глупее, чем ты есть. Ты влез в игру, в которую тебя никто не звал. Так уж теперь придется играть до конца. Того или иного, - добавил его абонент со значением и повесил трубку.
И вот теперь, когда очередной разговор с Власовым сорвался, Гельман пребывал в мучительных раздумьях. Ах, если бы удалось одновременно и уладить свои дела, и подсунуть Власову какую-нибудь убедительную байку для его расследования... технически это совсем не сложно - всего лишь подредактировать кое-какие записи... хотя, впрочем, он не знает никаких подробностей об этом убийстве... но, главное, дезинформация может раскрыться, и это подорвет доверие и ко всему остальному - а подрыв доверия такой конторы, как Управление имперской безопасности, чреват не только финансовыми потерями - как, впрочем, и всех подобных контор... и, главное, так или этак он все равно не оправдает чьего-то доверия... зря, действительно зря он влез в эти игры, в которых чем дальше, тем более непонятно, кто с кем и против кого... недаром русские говорят - "жадность фраера губит", да, самому себе он может сознаться - тут они правы... "Фраер", кстати, значит "свободный человек" - только в этой стране с ее криминально-рабской ментальностью это слово могло приобрести презрительный смысл... Внезапно ожгла новая мысль: а что, если звонил вовсе не Власов? Подделать мужской голос по телефону совсем не трудно... Если некие силы заинтересованы в том, чтобы Власов подольше чего-то там копал в Бурге, значит, есть и другие силы, заинтересованные в том, чтобы его поскорее из Бурга убрать. И, может быть, уже того... убрали, и не только из города? А там займутся и теми, с кеми он вел подозрительные разговоры...
Гельман почувствовал, что ему остро необходимо выпить, и вновь подозвал официанта. Опрокинул стопку в рот, почти не почувствовав вкуса. Следующую пил уже медленно, смакуя ощущения. Приятное тепло растопило ледяной страх в животе. Теперь он мог размышлять спокойнее. Сейчас он, конечно, как следует поужинает, затем... ехать самому, конечно, уже нельзя, разве что позвонить Вите, чтоб отвез... но куда? Тем более - по вечерним пробкам... Раз уж никаких срочных дел нет, лучше просто посидеть здесь. Спокойно посидеть в одиночестве... не так уж часто ему это удается. Что тут у нас нынче намечается? Мюрат вновь открыл клубное меню, куда традиционно вкладывали и листок с программой на вечер. Ага - через сорок минут начнется выступление какой-то шведской фольк-группы... в "Ингерманландии" вообще шведов уважают и любят вспоминать о шведском прошлом этих земель... Лихачев даже выходил на городскую управу с предложением установить на месте бывшей шведской крепости Ниеншанц памятник Карлу XII. Предложение, естественно, прошло по разряду курьезов, и не только потому, что его автором был Лихачев - просто уж либо град Петра, либо Карл XII, да и вообще к нейтральной Швеции в Райхсрауме было принято относиться... нейтрально. И, кстати, никакой он на самом деле не двенадцатый, а шестой - у шведов, даром что почти дойчи, бардак в истории почище, чем у русских: первые шесть шведских Карлов были попросту выдуманы в XVI веке лжеисториком Юханом Монссоном, и, когда позже это вскрылось, неправильная нумерация уже закрепилась в династии... м-да, это вам не подьячего Крякутного придумать... но музыка - музыку отчего ж не послушать. Этника сейчас и на Западе популярна...
Три часа спустя, по горло сытый народными песнями на языке, напоминавшем исковерканный дойч, Гельман раздраженно тыкал пальцами в кнопки целленхёрера. Витя не отзывался. "Вот же русское раздолбайство, - думал Мюрат. - Обещал же быть на связи, если мне понадобится водитель... Спать он уже, что ли, завалился? Вроде рано еще, для двадцатилетнего-то парня... Небось, с бабой где-нибудь, и телефон отключил, а потом будет оправдываться, что сигнал не ловился!" Ну ладно, тогда запасной вариант - Кеша. В его обязанности, правда, никак не входило возить патрона, но, если его попросить, уж наверное не решится отказать...
- Не могу, Мюрат Александрович, - проникновенно поведал Кеша из трубки, - я тут на днхе у френда сижу, ну, и выпили, понятно... Так что мне за руль никак...
"Да что они все, сговорились, что ли!" - злился Гельман. Макса и Васю так и не выпустили из полиции... это организатору положена такая роскошь, как суд, а для рядовых нарушителей процедура стандартная, задержание на трое суток оформляется прямо в отделении... как же все-таки противно жить в полицейском государстве... Сильнодействующее средство, примененное им накануне для вытрезвления, решительно отпадало - у этой штуки неприятные побочные эффекты, ее нельзя принимать каждый день. Так что же - придется вызывать такси? Мюрат посмотрел на часы - у бургских таксистов уже действует ночной тариф... не то чтобы, конечно, он не мог себе этого позволить - недавно съеденный им ужин стоил дороже даже с учетом всех скидок - но переплачивать не хотелось из принципа.
Совсем было ушедшая мысль вдруг снова кольнула внезапным холодом. Сговорились. А что, если и в самом деле? Если происходящее - части все той же игры, правила которой он все менее понимает? Если вокруг него уже сжимается кольцо... Тогда, пожалуй, и такси вызывать не стоит - если его телефон слушают, мало ли кто может приехать под видом таксиста... по крайней мере, здесь, в "Аркадии", он в безопасности, здесь его не тронут... но не сидеть же здесь до утра...
Нет, бред, паранойя, решительно заявил себе Гельман. Завтра утром он сам посмеется над этими дурацкими фантазиями... А пока... он прикинул время, прошедшее с последнего стаканчика. Пожалуй, если посидеть здесь еще полчаса, то уже можно будет рискнуть сесть за руль самому. Да и невелики шансы нарваться на полицейскую проверку в столь позднее время. Хотя, конечно, если против него проводят спецоперацию, то...
"... то они могут просто силой влить мне в рот водку, или чего-нибудь вколоть", - сказал себе Гельман с неожиданной злостью. "Хватит трястись. Они не посмеют меня тронуть. Я слишком известен, на Западе будет шум. Посижу еще немного и поеду."
Наконец он выбрался из уютного полумрака клуба в морозную тьму петербургской ночи. Впрочем, фонарь у выхода светил достаточно ярко, но "Мерседес" Гельмана стоял дальше, на самом краю клубной парковки. Когда он подъехал, свободных мест почти не было, сейчас же, напротив, стоянка была почти пуста. Мюрат подошел к машине, нажал кнопку на брелке (почему-то она не сработала с первого раза, и он вновь почувствовал укол страха, хотя такое бывало и раньше - но со второй попытки сигнализация послушно пикнула и мигнула габаритными огнями), еще пару минут постоял, вдыхая морозный воздух, словно надеялся таким образом окончательно избавиться от отстатков алкогольных паров. На улице в пределах видимости не было ни единого прохожего, проезжая часть также оставалась пуста. Гельман сел, завелся и поехал.
Увы, свободная улица Колчака не характеризовала дорожную ситуацию в целом. Движение на Садовой оказалось изрядно плотным, а после Сенной площади поток в сторону Невского и вовсе почти скис. "Ну это ж надо! - Гельман с досады едва не стукнул кулаком по рулю, - угодить в пробку в одиннадцатом часу вечера! Впрочем, сейчас же эта чертова арийская неделя... полностью движение на Невском закроют для гуляний только в выходные, но уже сейчас, небось, чего-то там сооружают... или еще где-нибудь перекрыли... а народ все еще делает покупки... Кому нужны эти государственные праздники, проблем от них всегда больше, чем удовольствия!" Стоически сжав зубы, он полз вместе со всеми, надеясь, что хотя бы часть потока вот-вот уйдет налево по Гороховой. Но перед перекрестком с Гороховой обнаружился плакат, извещавший, что проезд в сторону канала Грибоедова ограничен "в связи с дорожными работами"; машины, прибывавшие по этой улице справа, соответственно, поворачивали на Садовую, лишь усугубляя ситуацию. "Как это по-русски - устраивать дорожные работы посреди зимы!" - пожаловался Мюрат пустому салону своего автомобиля.
