Увидев Эберлинга, она заулыбалась, показывая ровные белые зубы - явно вставные.
- Grüss Gott, - по-австрийски поздоровалась она с ним. - У тебя неприятности, мой мальчик?
- Ничего особенного, тётя, - неожиданно мягко ответил Хайнц. - Мне нужно посмотреть, что там у нас на улице.
Седая женщина без всякого удивления развернула монитор в его сторону. Камера как раз успела поймать спину уходящего прохожего.
- Тётя, включи запись, - попросил Эберлинг. - Последние три минуты, пожалуйста.
- Сколько можно, - проворчала тётка, старательно добавляя в голос напускного недовольства, - у тебя всё время какие-то странные дела... - она пощёлкала кнопками и вывела на второй монитор, поменьше, изображение той же улицы. - Если я тебе не нужна, я пока отойду, - с видимым облегчением сказала она и поднялась с места. - Когда закончишь со своими делами, тут есть звоночек, ты знаешь. Позвони мне, я вас провожу. Только тихо, ладно?
Фридриху очень хотелось задать другу пару вопросов, но он понимал, что здесь и сейчас это может быть неуместным. Тем более, тот явно не собирался отвечать - он напряжённо смотрел в оба, буквально - в оба монитора. Увы, ничего интересного на них не было: запись показала только самого Власова, быстро идущего по переулку. На большом мониторе было пусто.
- Очень странно, - сказал, наконец, Эберлинг. - Я думал, он сейчас появится.
- Кто? - наконец, позволил себе открыть рот Власов.
- Тот тип... Это ещё что такое? - Хайнц приник к экрану, не котором появилась человеческая фигурка. - Неужели она?
- Так кто же? - переспросил Власов, пытаясь заглянуть другу через плечо. - То он, то она?
- Девка. Она на тебя в "Калачах" пялилась через весь зал, - снизошёл до объяснений Хайнц. - Если бы я не знал, что ты не интересуешься женщинами... - он мазнул световым карандашом по экрану, изображение увеличилось. - Знаешь её?
Власов прищурился - и с облегчением рассмеялся. По переулку, прижимаясь к стене, шла девушка в белой шапочке и шубке, судя по всему криво застёгнутой, наверняка второпях. Она крутила головой, кого-то высматривая. Заляпанные снегом очки зловеще поблёскивали в свете зелёного фонаря. Вид у девушки был чрезвычайно растерянный: она явно кого-то искала.
- Её зовут Марта, - сказал Фридрих. - Нечто вроде случайного знакомства... она вроде бы могла знать кое-что об одной истории. Интересно, что она делала в "Калачах" в такое время.
- Сидела с друзьями и пила коктейль через трубочку, - буркнул Эберлинг. - И буравила взглядом твой затылок... Я думал, она в нём дырку проделает.
- Из-за неё нам не стоило бегать по переулкам, - вздохнул Власов, подумав, что Хайнц явно теряет нюх.
- Да не в ней дело, - досадливо поморщился Эберлинг, продолжая следить за картинкой на экране. - Её я и не имел в виду, просто удивился, что она пошла за тобой...
- Маленькая Марта решила поиграть в сыщика, - усмехнулся Власов.
- Опа! А вот и он, - Хайнц чуть развернул монитор, изображение послушно поехало в сторону - видимо, ось вращения была как-то связана со следящей телекамерой у входа.
Переулок пересекал человека в шапке, с лицом, замотанным длинным шарфом. Поднапрягшись, Власов вспомнил, что видел этого типа по дороге в "Калачи".
Этот по сторонам не глазел - скорее, он внимательно смотрел под ноги. Власов сообразил, что он высматривает следы. Ну конечно: первая заповедь "наружки" - смотреть на обувь клиента и на отпечатки подошв, если повезёт. Хотя по такой снежной каше... Впрочем, теперь есть всякие специальные средства. Например, бесцветные составы, которыми можно побрызгать на пол - а потом видеть следы через специальные очки. Или запаховый след, по которому можно пустить собаку... Или, наконец, самое простое: маленький жучок на одежду. Правда, целленхёрер поймал бы излучение "жучка" и оповестил бы своего хозяина - но это смотря какой "жучок"...
- Странно, - повторил Эберлинг, вглядываясь в изображение.
Человек с замотанным лицом пересек экран, не задерживаясь возле крыльца, и исчез из вида.
- Я сейчас скопирую запись, - сказал Хайнц и завозился с рехнером. - У тебя хватит памяти в целленхёрере? Тут есть подходящий разъём, - он вытащил длинный провод.
Власов подключил целленхёрер к рехнеру. Эберлинг тем временем потыкался световым карандашом в платтендаты, нашёл нужный и слил его в память аппаратика. Видеозапись оказалась "тяжёлой": на маленьком экранчике появилась надись - "42 процента памяти заполнено".
- Что странно? - машинально спросил Фридрих. - Мы же знаем, что за нами приглядывают.
- Понимаешь, в чём дело... - Хайнц зачем-то понизил голос. - В "Калачах" безопасники, конечно, работают. Но у нас с ними что-то вроде соглашения: они не лезут в наши дела без особой надобности. К тому же я их всех знаю в лицо. А вот этот тип - новенький. И неплохо работает. Пристроился у стойки и занял неплохую позицию для обзора. Я бы его, может, и пропустил, если бы не та девица. Она так на тебя смотрела, что он просто не мог этого не заметить. И стал присматриваться к ней тоже. А вот это уже было ошибкой: тут он себя выдал. Наблюдение за двумя объектами демаскирует.
Власов понимающе кивнул.
- При этом местные его не гоняют, - продолжал Эберлинг. - Хотя они же не дураки, и понимать должны... Причём выпасал он именно тебя... я почти уверен в этом. Надеюсь, он не засёк это место, - озабоченно добавил он. - У тёти Агнессы могут быть неприятности.
- Кстати, где мы? - наконец, спросил Власов. - И кто эта женщина?
- Смешная история, - Хайнц улыбнулся. - Даже не знаю, как бы это тебе сказать... В общем, она - сестра моей бывшая тёщи. Никогда бы не подумал, что мы встретимся в Москве. Бывает же такое.
Фридрих покопался в памяти. В отличие от него самого, Эберлингу был не чужд обычный мужской интерес к противоположному полу - хотя работа для него всегда была важнее. К тому же Хайнц невысоко ставил семейные ценности и бравировал убеждённым холостячеством. Власов, правда, знал из разговоров в Управлении, что Эберлинг когда-то в молодости был женат, но никогда не интересовался этим обстоятельством: мало ли какие глупости делают люди под влиянием гормонов.
Хайнц, видимо, угадал ход его мыслей.
- Однажды я сделал глупость, - несколько смущённо признался он. - Её дед был тогда большой шишкой в авиации. Я думал, это мне поможет...
Из дальнейшего рассказа Власов понял, что Эберлинг в молодости попытался было жениться - отнюдь не по любви, просто это была его пследняя попытка начать лётную карьеру. Тем не менее, получить пропуск в небо он так и не сумел и быстро избавился от брачного ярма, не оправдавшего ожиданий. Однако, расставшись с женой, он умудрился сохранить неплохие отношения с бывшей роднёй. Поэтому, когда он столкнулся с давно забытой знакомой, ему не потребовалось особых усилий, чтобы растопить её сердце. Тем более, что она отчаянно скучала в Москве. Её перевёз сюда супруг, зануда и скряга, зарегистрировавший здесь кампаниию по продаже лекарственных препаратов и ради экономии средств посадивший супругу на место охранника - а по сути, консьержки - в новооткрываемое представительство. Обаятельному Хайнцу не составило большого труда найти общий язык с "тётей Агнессой": та была рада помочь и не задавала лишних вопросов. Фактически, он завербовал лично для себя агента - очень мелкого, но всё же не лишнего.
- Здесь удобно, - закончил Хайнц. - Никто не знает, что я имею сюда доступ. Даже ДГБ. Они, может быть, и проверяли это место - да только искать им тут нечего. Самая обычная контора.
- Так вот почему тебе так нравятся эти "Калачи"? Есть где скрыться в случае чего?
- Ну-у, не только поэтому... - протянул Эберлинг. - В "Калачах" и в самом деле неплохо кормят. Опять же, хреновуха на корочках... Да-да, я помню, что ты собрался писать на меня рапорт, - он коротко и зло хохотнул. - Так или иначе, за тобой ходят. И, сдаётся мне, здесь не обошлось без твоих новых друзей с площади Освобождения.