– Нет. Просто немного устала.

– Ничего. Скоро отдохнешь. И отоспишься. Нам уже близко. Тетка у меня добрая, тебе у нее будет хорошо.

На спуск лошадь пошла быстрее. Дождь давно уже перешел в снег, и теперь все кругом было белым-бело. Почувствовав впереди село, лошадь ускорила шаг.

Тетка Хусена Сийбат и сын ее Керам с радостью приняли Эсет. Узнав, кто она, чья дочь, Сийбат всплеснула руками:

– Не может быть! У Кабират такая красивая дочь? Да продлит бог ее годы за то, что она вырастила такую голубку.

Но недолгой была радость хозяев. Как гаснет лампа, когда в ней кончается керосин, так погасли и улыбки на их лицах, когда они узнали все до конца.

Сийбат загоревала, стала громко вздыхать, хлопая себя ладонями по бокам.

Эсет очень удивилась такой перемене, но ни о чем не спрашивала, только изредка с недоумением и грустью смотрела на Хусена и будто корила: «А ты-то говорил, что она добрая». Хусен был спокойней. Он считал, что знает свою тетку, и твердо верил в то, что Эсет уже в безопасности.

– Как же мы теперь уладим это дело? – спросила Сийбат.

– Предоставим все на волю судьбы! – пожал плечами Хусен. – Я не мог не увезти ее. Через час-другой было бы поздно. Соси уже сегодня выдал бы Эсет замуж.

– Что ты говоришь? Значит, ты к тому же увез чужую невесту?

– Не то ты говоришь, нани, – вмешался в разговор Керам. – Ведь Хусен увез ее не из дома жениха.

– Это безразлично. Ты же знаешь, чем такое кончается?

– Что будет, то и будет! – отрезал Керам. – Если даже по нашему дому станут палить из пушки, и тогда мы никому не отдадим Эсет. Пока я жив, не отдам. Верь мне, брат, и не печалься! – Керам хлопнул по плечу Хусена, сидевшего с низко опущенной головой.

Эсет, хоть и была в другой комнате, весь разговор слышала. Последние слова Керама растрогали ее до слез.

– Не нужна нам лишняя ссора и вражда. Вот почему я и говорю так! – оправдывалась старуха.

– Ничего не поделаешь, от судьбы не уйдешь! – заключил Керам.

Сийбат и правда очень добрая. Она бы радовалась счастью Хусена, но бедная женщина и по сей день не может забыть безвинной гибели брата своего Беки. Вот и боится, как бы опять не случилась беда. Хусен и Керам по молодости об этом не думают.

Эсет хоть немного и успокоилась от слов Керама, но тетки она побаивалась. Ей все казалось, что та вот-вот войдет в комнату и скажет: «Сидела бы ты в своем доме – не знать бы нам горя».

С этой ночи Эсет становилась невесткой для родичей Хусена, а невестки, так уж заведено от века, любое слово родственников мужа готовы принять с обидой. Тем более в таком положении, в каком оказалась Эсет. Ей так-тяжело, а Сийбат, похоже, совсем и не думает о ее настроении. «Уж лучше бы мне на улице под снегом остаться, чем оказаться в твоем доме! – в сердцах подумала Эсет и не без обиды посетовала на Хусена. – Вот и он сидит, слушает ее и больше молчит, словно жалеет о совершенном. Только Керам за меня!»

– Люди пусть говорят, что хотят, – прервал молчание Керам, – только бы родители пошли на примирение!

– Нелегко будет договориться с Соси, – услышала Эсет голос старухи. – Я-то его хорошо знаю. С алчным человеком бедняку не поладить.

– Ну что ж, не пойдет на мировую, пусть объявляет вражду! – решительно заявил Керам.

– Вот этого-то я и боюсь!..

– Ради бога, не бойся, – махнул рукой Керам. – Неужели считаешь, что Соси отважится на месть? Что он сделал Дауду, который раздел его?

– Ш-ш-ш, – Сийбат замахала на сына руками и, показывая взглядом на дверь, за которой была Эсет, неодобрительно покачала головой.

Эсет, конечно, услышала и эти слова, и вопрос удивленного Хусена:

– Раздел? Когда?

– Какая разница когда! – Керам не стал распространяться.

– Соси не одинок, – сказала Сийбат. – У него есть родственники. Сыновья есть.

Услышав слова старухи, Эсет в душе порадовалась, вспомнив, что старшего брата Тахира нет дома, хотя до того она очень переживала, что он не возвращается с войны. Сейчас, будь ее воля, она и Тархана бы отправила куда-нибудь подальше от Сагопши, на худой конец пусть даже на войну, только бы не началась вражда между Хусеном и ее братьями.

То, что затем сказал Керам, заставило вздрогнуть.

– Не хочешь ли ты, чтобы мы вернули Эсет?! Мол, нате вам, мы не мужчины, чтобы удержать девушку, мы трусы! Не этого ли ты хочешь?

– Чего ты кричишь на меня? – воскликнула Сийбат. – Нет, не этого я хочу, эй, человек! Я заклинаю вас обдумывать каждый свой шаг! Вражда еще никому не приносила радости. Надо сделать все возможное, чтобы кончить дело миром! А вернуть… Кто же говорит вернуть…

Теперь Эсет была довольна и старухой, даже жалела, что сердилась на нее, но кто же виноват, что она так долго прятала добрые слова под языком.

Все трое вдруг затихли, словно ожидая опасности и прислушиваясь, не стучится ли она уже в дверь.

– Родители знают, что ты увез ее? – спросила Сийбат спустя минуту.

Хусен покачал головой.

– Нет. Кроме вас двоих, пока никто ничего не знает.

– И Кайпа? – удивилась Сийбат.

Хусен снова покачал головой.

– Надо мне сейчас же ехать туда! – сказал Керам и встал, хлопнув ладонями по коленям.

– Куда?

– В Сагопши.

– Вададай! Разве в такую ночь можно куда-нибудь трогаться? Поедешь с рассветом.

– Тогда будет поздно. Нельзя увезти девушку и не сообщить об этом родителям. Сегодня же надо и Кайпу с мальчишкой убрать из дому. Кто знает, как поведет себя наша новая родня. Иные ведь зла и на копейку но сотворят, а шуму такого наделают! Горы греметь станут.

«О дяла, пусть отец и Тархан будут из тех, кто не сделает зла даже на копейку!» – мысленно взмолилась Эсет.

Глянув на Хусена, Керам виновато улыбнулся:

– Ты не обижайся, Хусен, что я так неодобрительно отозвался о твоих новых родственниках.

Хусен пропустил мимо ушей его слова и только сказал:

– Надо бы сначала людей послать для переговоров…

– А как же? Конечно, пошлем людей. Ты думаешь, я иду воевать с ними, что ли?

Хусен одобрительно кивнул головой. Но не стал говорить, что и как нужно сделать. Керам был старше Хусена лет на десять и, хотя он еще не был женат, лучше брата знал, что в таком случае делать.

– И людей пошлем, и постараемся мирно все кончить, – добавил Керам. – Кого бы лучше послать к ним? А?

– Надо послать таких людей, которые умеют улаживать подобные дела, – сказала Сийбат, поправляя в печке головешки. – Взять отсюда двух стариков и утром выехать…

Сийбат придумала такое не без корысти: чтобы сын не ехал ночью. Иначе зачем тащить людей отсюда? Разве в Сагопши нет своих уважаемых стариков?

– Чего ты нос повесил? Уж не каешься ли? – пошутил Керам, глянув на понурившегося брата.

Каяться, конечно, Хусен и не собирается. Но он только теперь понял, что борьба за Эсет еще впереди. И всякое может случиться, чего доброго, еще попытаются силой отобрать у него Эсет. Ведь ему надо ехать на Терек. Не ехать нельзя, хотя бы потому, что лошадь надо вернуть Исмаалу. А может ли он быть уверенным в полной безопасности Эсет, если оставит ее здесь?… У бедняги голова шла кругом.

– Не волнуйся, не грызи себе душу! – Керам крепко сжал плечо Хусена. – С миром или без него, по мы обязательно уладим это дело. Правда, лучше бы послать человека, с которым Соси посчитается. Не знаешь ли ты такого?

Хусен пожал хлечами.

Отворив дверь, в комнату заглянула Эсет.

– А-а, Эсет, а мы сидим, словно забыли о тебе, – виновато сказал Керам и добавил: – Плохие мы хозяева.

– Заходи, дочка, – раздобрилась и Сийбат. – Одной тебе, наверное, скучно.

Эсет вошла и встала у самой двери. Хусен подошел к ней. Эсет что-то шепнула ему на ухо, но Хусен не понял ее.

– Говори громче, – попросил он.

– Нани, подойди, может, ей что по женскому делу надо, – подсказал Керам.

Эсет залилась краской.

– Ничего мне не нужно, – покачала она головой.

– Не стесняйся, дочка, говори, проси все, что тебе надо. Будь как дома, – подошла к ней Сийбат.