В эту минуту мы оба забыли о лингвистических трудностях. Как, впрочем, и о фруктах, за которыми отправились.

Вне себя от страсти, я встал на колени перед моей сероглазкой, целуя ее восхитительный животик, попытался найти завязки на поясе девушки. Мои руки дрожали. И я никак не мог разобраться в этой путанице узелков.

Не открывая глаз, она потянула какую–то веревочку. Набедренная повязка, нечто вроде импровизированных трусиков, – полоски материи, пропущенной между ног и поддерживаемой веревочным пояском, – упала в траву.

Ники стояла передо мной голая, в ярком свете. На ней остались только сандалии и компас на ремешке – с ним она не расставалась с момента приобретения.

Прекрасное изваяние, но – живое, с горячей плотью, нетерпеливо жаждущей моих ласк… А еще говорят, что блондинки холодны.

Я уже видел Ники обнаженной, во время купания, как и других девушек.

Но сейчас ее нагота имела совсем иное значение.

И она понимала это.

Сжав гладкие девичьи ягодицы, я прижался губами к ее нежному лобку, целовал узкую струйку шелковистых волос.

– Саша… – прошептала Ники с той неповторимой интонацией, которая лишает мужчин последних остатков разума.

Ее ладони легли мне на голову, дрожащие пальчики, лаская, зарылись в волосы…

Ну что я могу сказать…

Состоявшийся контакт двух цивилизаций можно было бы назвать довольно тесным…

Мы лежали с ней рядышком, на не мнущейся униформе звездолетчика, и медленно приходили в себя.

– Саша… – прошептала она благодарно и нежно, с закрытыми глазами, со слезинками в ресницах.

И сладко вздохнула.

В конце концов, не так уж много слов нужно мужчине и женщине. Как выяснилось.

– Ники… – прошептал я благодарно и нежно.

И поцеловал ее ладошку.

Над нами сплетничали яркие птицы. Негромко шелестели ветки. Я смотрел на лицо своей милой, которое светилось покоем и знанием какой–то извечной, древней как мир женской тайны, земной ли, неземной…И мне подумалось, что, быть может, «Странник» взорвался над этой планетой лишь для того, чтобы Ники лежала сейчас рядом со мной, с умиротворенной, счастливой улыбкой, обращенной мирозданию.

Неподалеку раздался откровенно завистливый вздох.

Оглянувшись, мы увидели подружек Ники, в полном составе. Они пялились на нас во все глаза. И на их мордашках читалось такое… Не знаю, когда крошки заняли места в зрительном зале, но было совершенно очевидно, что самое интересное они – не пропустили.

У меня возникло острое желание отшлепать их. Но руководством к действию этот порыв не стал. Что возьмешь с детей природы.

– Ника… тебе – хорошо? – спросила одна из зрительниц.

– Очень. Анту, это…

Моя любовь замолчала, не находя слов.

Анту все поняла.

– Я тоже хочу – так! – заявила она.

Ее ноздри трепетали, как у молодой пантеры. В звонком голосе отчетливо прозвучала уверенность в своем праве.

– И я! – сказала вторая девушка, по имени Тайме.

– И я! – сказала третья.

Другие ничего не сказали. Но их глаза говорили красноречивее слов.

– Саша, – тихо проговорила Ника. – Ты можешь сделать их счастливыми?

Я испытал короткий шок.

– Быть может, сегодня придет Грулл, – чуть слышно продолжила Ника. – И тогда нас не станет…

На лицах девушек я видел требовательное ожидание.

И – мольбу.

Да, жрецы хорошо знали свое дело. Но они же не могли предвидеть, что на заповедном острове появится одинокий звездолетчик в дивно сияющей униформе.

У жертвенных девственниц – иная шкала ценностей. По–моему, они решили, что Грулл не станет привередничать…»

Ники долго не открывал глаза, ошеломленный, смущенный увиденным. Ну и тем, что вместе с ним это видела Мэй.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она.

– Ты же знаешь сама… – пробормотал он. – Неужели так было?

– Еще сомневаешься?

– Не знаю… Больше ничего там нет?

– Есть. Но хватит на сегодня.

– Мэй, через несколько часов – гипер, – сказал Ники. – И неизвестно, что с нами случится дальше.

– Нет. На сегодня – хватит. Поверь мне.

Тин промолчал.

Когда Мэй открывала ему чужое прошлое, он шел и разговаривал с человеком. И все становилось на свои места.

А куда пойдешь теперь?

Заняв свое место в рубке, Ники взглянул на экран, где яркими точками горели знакомые звезды.

Впереди была Солнечная система.

– Она еще цела? – Прозоров начинал сомневаться даже в том, что видел.

– Кажется. – Тин вздохнул. – Минкуса не обнаружил?

– Минкус тут не появится раньше нас.

– Мы тоже пока соваться не будем.

Сергей нажал пару кнопок, вывел на экран другой сектор космоса:

– Кое–кто опередил нас. 

Второй пилот тоже присмотрелся:

– Два корабля?.. Чьи?

– Это мекбан. Точно. И они кого–то ждут.

– Я догадываюсь – кого.

– Эфиан всех отправила на базы. Решили проявить инициативу? Не похоже на мекбан.

– Свой приказ Эфиан отдала кораблям, участвовавшим в оккупации. Эти могли выполнять другую задачу. И теперь, находясь тут, приказа не нарушают.

– Засекли нас. Хотят двигаться в нашу сторону.

Тин включил коммуникатор:

– Зоран! Иди в рубку, с Эфиан.

Чолич почти втолкнул в рубку официальную представительницу. Ее правая, распухшая рука, обвязанная бинтом, лежала в перевязи.

Как всегда, Эфиан держалась холодно и замкнуто.

За ними подошли и остальные.

Удастся или нет отключить мину? От этого зависело все.

Увидев сигнал приемника, Сергей прибавил громкость. Из динамиков прозвучало требование, на общеземном:

– Не включайте маршевые двигатели! Приказываю лечь в дрейф!

– Нахальство какое, – пробормотал второй пилот. И сказал в микрорфон: – Мы спешим!

Чолич раскрыл пульт Эфиан:

– Попробуем?

– Чуть позже. Они еще не перешли черту.

– Как сказать. Правый готовится к атаке. Второй намерен его прикрывать.

Ники взглянул на Эфиан. Женщина сидела в штурманском кресле, смотрела на экран с каменным выражением лица.

– Урезоньте его, – сказал второй пилот. – Зоран, подай ей пульт.

Царапнув Тина взглядом, Эфиан ввела код. Действовала она левой рукой. Чолич следил за ней. Кажется, у нее уже вырабатывался рефлекс подчинения.

– Ближний, – уточнил второй пилот.

Эфиан коснулась нескольких миниатюрных кнопочек.

В черноте космоса расцвела яркая вспышка. И боевой корабль мекбан исчез с экрана.

– Очень удобно, – пробормотал Чолич.

– Нам далеко до технологий мекбан, – выдохнул Сергей.

– Я сказал – урезоньте, а не взорвите, – упрекнул Ники, взглянув на Эфиан.

– Второго тоже? – холодно спросила женщина.

– Подождем.

Через три секунды второй корабль начал разворот, стремясь выйти из режима атаки.

– Сообразительный, – прокомментировал Чолич.

Корабль все более уклонялся от прежнего курса.

– Пусть уходит, – сказал Тин. – Больше не сунется.

Никто не заметил, что Эфиан вторично ввела программу уничтожения.

Чолич запоздало выхватил у нее пульт.

Еще одна вспышка озарила экран.

Ники смотрел в лицо женщины:

– Зачем вы это сделали?

Эфиан неопределенно улыбалась:

– Так будет лучше. Для всех.

– Я бы мог и сам. – Старик хмуро глянул на Тина. – Больше она к пульту не прикоснется.

– Ладно. Активизируй отключение мины.

Зоран набрал комбинацию. И все, кроме Эфиан, замерли.

– Сигнал дойдет? – не выдержал Коншин.

– Кто знает… – Чолич не отрывал взгляда от миниатюрного дисплея. – А от этой чертовой куклы разве добьешься правды…

– Капитан, следом из гипера вышло еще какое–то судно, – сообщил Ковак. – Высокоскоростное, малого тоннажа.